Гвард (СИ) - Кожедуб Ярослав

Подтверждая мои догадки, матушка отвела глаза и с лёгкой грустью вздохнула.

— Возможно, их освободит уже через год-другой наша армия. С ними всё будет в порядке, — мягко сказал ей Риман. — Продолжай.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Кап Дун — отсутствие стены. Любой. Даже захудалого частокола для защиты от диких зверей — и того не было. Как объяснила мама, нападений разумных тут не бывало уже сотни лет. А звери… у местных для такого дела была отдельная системная профессия — укротители. Среди людей я такой не помню, но вот среди орков таких специалистов более чем хватало. Большей частью они занимались как раз тем, что бродили по окрестностям и искали потенциально агрессивных животных, после чего… укрощали их. В основном это выражалось в большем спокойствии, чем обычно, при встрече укрощённого зверя с любым другим представителем орочьего племени. Но на высоких уровнях профессии вполне можно было и заставить (или, скорее, уговорить) животное сделать что-то полезное: впрячь оленя в упряжку, попросить медведя поделиться уже занятым малинником… много вариантов.

Некоторые укротители к старости настолько преисполнялись в своём единении с природой, что уходили отшельничать подальше от шума и суеты орочьих городов, где спокойно жили в полной гармонии с окружающим зверьём. И даже не впроголодь жили — в случае чего с ними с радостью делились своими запасами все окружающие белки, да и пробегающая лиса или волк свою добычу с ними разделит спокойно. К последнему укротители прибегали редко — спустя какое-то время большинство из них вырабатывали отвращение к мясу в любом его виде. Ещё бы, поедать того, с кем ты буквально недавно мирно и спокойно мог общаться… Разве что к рыбе они спокойно относились — те умениям укротителей не поддавались, так что последние считали их совершенно неразумными существами. Соответственно, и отшельники с радостью принимали пойманную медведем рыбку в виде подарка.

Возвращаясь же к частоколу — пусть город из-за его отсутствия смотрелся необычно, но нам от этого было ни горячо, ни холодно. Перескочили бы в тенях что так, что эдак.

Поразмышляв и даже немного поспорив, мы решили проникнуть в город в полночь. Да, часть Кап Дуна в это время ещё не спала, та же «Шаловливая Коровка» в это время всё ещё гудела, так что и непутёвые ученики-соглядатаи родителей могли ещё бодрствовать. Но если ждать, пока все заснут, то на дело надо было выдвигаться часа в три ночи. Зимой слишком многие позволяли себе гулять чуть ли не до утра — действительно рабочий сезон начнётся лишь через пару месяцев. А пока… пока можно было позволить себе немного излишеств.

Нам же сразу после вызволения отца и Киры требовалось как можно больше времени. Чем дальше мы уйдём к тому времени, как пропажу обнаружат (то есть, скорее всего, утром, часов в восемь, когда придут Мирра и ученики) — тем лучше. Меньше рисков. Пусть мы и будем всё так же уходить по веткам и следов остаться не должно… но, помимо обычных следопытов, существуют и всяческие специфичные заклинания поиска. По поводу последних нас просветил Риман, и, к нашему большому счастью, большая часть таких заклинаний имела множество ограничений. В основном эти ограничения касались, само собой, расстояния до искомого объекта. Так что, во избежание неприятных сюрпризов, нам требовалось успеть уйти как можно дальше. Как минимум, в первый день.

Брату пришлось остаться с мамой — увы, его способность к скрытному передвижению была заметно хуже, нежели у меня и Энигмы. Проникать же в город через теневой мир… вариант, конечно, неплохой, но не самый оптимальный. Слишком затратно по мане, придётся медитировать перед обратным рывком, тратить лишнее время… Учитывая моё Слияние с Тенью и высочайший параметр скрытности Энигмы, проще дойти до цели ножками. Вся возможная мана нам понадобится для возвращения. Потому и накопитель мы без особых раздумий передали девушке — полезнее всего. Собственно, последнее время она и так была его основным пользователем.

Спустившись с дерева, я уже привычно втянул ноздрями воздух, пытаясь почуять хотя бы след яблочных ноток в окружающем воздухе. Ничего. Ночная свежесть, немного сырости и долетающие до нас лёгкие запахи города — дым, мясо, приготовленное на углях… На заднем фоне в эту симфонию вплетался сладковатый запах гнили — возможно, мы спустились поблизости от свалки. Ведь если такую и делать, то где-то за пределами города, верно?

— Ладно. Двинулись, — тихо шепнул я. — Действуем по плану.

К нашему большому везению, домики травников находились практически на краю города, так что углубляться в безумное переплетение улочек центра нам не пришлось. Оттуда шум и голоса слышались громче всего, так что даже с нашей скрытностью пришлось бы сильно постараться, чтобы не попасться на глаза случайному гуляке. Родители же, судя по всему, жили в тихом семейном квартале, где респектабельные (или просто пожилые) орки в большинстве своём ночами спокойно спали. Обойдя квартал по краю, мы свернули на извилистую улочку, ведущую к нашей цели. Бесшумно ступая по утоптанной до каменного состояния земле, мы проходили мимо невысоких, нам по пояс, заборчиков: воров тут явно не боялись, так что все ограды были чисто символическими, чтобы показать, где заканчивается один кусочек чьей-то земли, а где начинается следующий. И уже почти в конце нашего пути, когда я уверился, что всё пройдёт ровно по плану, слева раздался негромкий, но крайне угрожающий звук:

— Р-р-р-р… — из небольшой будочки, примыкающей к очередному дому — слегка покосившемуся, с облупившейся краской — вылез седой, но всё ещё грозный пёс и уставился на нас чёрными глазами-маслинами. В холке не меньше метра, поджарый и крепко стоящий на ногах, несмотря на возраст. Слегка приподняв верхнюю губу, он обнажил желтоватые клыки и, казалось, с лёгкой насмешкой уставился на нас. Ни моё Слияние, ни скрытность напарницы, судя по всему, не являлись для него особой проблемой.

Мы замерли. Стоило мне попробовать сделать ещё один шаг, как слегка утихшее рокотание в глотке пса резко усилилось — он явно готов был разразиться лаем. Я тут же остановился:

— Вот дерьмо…

— Погоди, — раздался сзади тихий голос Энигмы. — Сейчас.

Я слегка повернул голову — девушка медленно, не делая резких движений, стянула с плеч небольшую сумку со всякой мелочевкой — по сути, единственную вещь, которую она таскала по лесу все эти дни самостоятельно — и теперь, так же медленно и неторопливо, что-то в ней искала. Припасы, спальники и прочие тяжести находились в наших с Риманом пространственных сумках, но вот личные вещи Энигма несла сама — благо, не сильно-то и много их было. Свою сумку я тоже взял с собой, только вот большую часть вещей, перед тем как идти в город, переложил к брату — зачем мне лишняя тяжесть? Я вообще думал и саму сумку оставить там же, под присмотром, но мама попросила забрать из их дома кое-какие не слишком тяжелые вещи, которыми они успели обзавестись. Да и отец с Кирой, думаю, захотят взять с собой как минимум немного одежды…

— Вот, держи, — прервала мои мысли Энигма, протягивая мне небольшой, наполовину пустой пузырёк с тягучей желтоватой жидкостью. — Намажь на шею и руки буквально пару капель, не больше.

— Что это? — машинально уточнил я, глядя, как девушка медленно растирает запястья друг о друга, после чего так же неспешно, круговыми движениями пробегается пальцами по шее и ключицам.

— Привет из воровского прошлого, — с кривой улыбкой ответила девушка. — Хорошо, что не выбросила… Как думаешь, что воры делают, когда проникают в чей-то дом и натыкаются на подобного охранника?

— Раньше думал, что просто убивают его. Быстро и бесшумно, — ответил я, откупорив флакон. Принюхался и поморщился — какой-то тяжёлый, мускусный запах. Нанёс пару капель на запястья и пальцы и, покосившись на девушку, начал неторопливо повторять её движения. Мне показалось, или во взгляде пса проскочило какое-то… недоумение?

— Убить хорошего сторожевого пса без шума и ранений сложно. Особенно если ты не маг, — вздохнула Энигма. — Да и зачем? Я вот люблю собак, мне жалко их трогать из-за такой мелочи. Они ведь просто выполняют свою работу. Сложно их винить за это.