Золотая цепь - Клэр Кассандра

– Как ты весьма проницательно отметила, меня нельзя считать обычным призраком, – пояснил Джесс. – Я пребываю в этом состоянии по определенным причинам. В свое время мать воспользовалась некромантией, чтобы не дать мне уйти, а ты знаешь, что Конклав запрещает подобные вещи. Если они обнаружат мое присутствие в этом мире, они отыщут мое тело и сожгут его, и тогда я умру в полном смысле этого слова. Навсегда.

У Люси пересохло в горле.

– Значит, ты все еще надеешься… ты думаешь, что когда-нибудь сможешь вернуться? Воскреснуть?

Джесс прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди.

– Ты не дала мне обещания.

– Обещаю. Я никому не расскажу о тебе. А теперь объясни, что ты хотел сказать вчера вечером своим предупреждением.

Люси думала, что он рассмеется над ее доверчивостью, скажет что-нибудь насмешливое, но у него было очень серьезное лицо.

– Превратившись в привидение, я словно застрял на границе между двумя мирами, – начал он. – Я нахожусь здесь, в вашем мире, и одновременно – в ином. Иногда мне удается мельком видеть существа, не принадлежащие к реальному миру. Разумеется, это другие призраки – и демоны. Вчера в вашем бальном зале присутствовало некое злобное существо, и, по моему мнению, то же самое существо вернулось за вами сегодня днем.

– Но зачем? – прошептала Люси.

Джесс покачал головой.

– Этого я не знаю.

– А они еще вернутся? – неуверенно спросила Люси, но в этот момент зал озарил неожиданно яркий свет. Джесс в удивлении обернулся к дальней стене – там, за балконными дверями, разгоралось странное белое пламя.

Люси бросилась к балкону и выглянула на улицу. Теперь она могла хорошо разглядеть запущенный сад. Неподалеку находилась оранжерея – именно она сияла, словно звезда.

Колдовской огонь.

Секунду спустя огонь погас, и в душу Люси заполз холодный страх.

– Маргаритка, – прошептала она и рывком распахнула двери. Забыв о Джессе, она выбежала на балкон, перепрыгнула через перила и начала спускаться.

Корделия пыталась свободной рукой цепляться за корни, лианы, царапала слежавшуюся землю, но тщетно: ее волокли куда-то во мрак. Прикосновение щупальца демона, обвившегося вокруг ее щиколотки, было мучительным; ей казалось, что в кожу впиваются миллионы крошечных зубов. Но самым страшным был жар, который она чувствовала затылком, дыхание нависшей над ней неизвестной твари…

Кто-то схватил ее за руку. «Люси», – подумала Корделия. Внезапно движение прекратилось, и она взвизгнула, потому что щупальце еще крепче стиснуло ее ногу и дернуло назад. Она потянулась, чтобы уцепиться за спасительную руку, и в этот момент увидела, кому она принадлежит.

В оранжерее было темно, но девушка сразу его узнала. Копна черных волос, бледно-золотистые глаза, лицо, черты которого она помнила в мельчайших деталях. Джеймс. Брони на нем не было. Он был в брюках и рубашке, и на его мертвенно-белом лице было написано потрясение. Но, несмотря на это, он крепко держал ее за запястье и упрямо тащил к двери, в то время как демон при помощи своей «плети» пытался уволочь жертву в недра оранжереи. Корделия поняла: если она ничего не предпримет немедленно, ее разорвут надвое.

Пользуясь рукой Джеймса как опорой, Корделия приподнялась на локте, достала Кортану, которую придавила собственным телом, протянула руку назад и сделала рубящее движение. Магический клинок с легкостью рассек проклятое щупальце.

Когда Кортана вонзилась в плоть демона, во все стороны полетели золотые искры. Раздался низкий, раскатистый рев, Корделия внезапно почувствовала, что ногу ее больше не держат, и по инерции проехалась по луже ихора и собственной крови вперед, к Джеймсу.

Джеймс рывком поставил девушку на ноги, и боль пронзила ее тело, словно копье. В этой сцене не было ничего элегантного – не так джентльмен в романах помогает даме подняться. Но дело происходило в разгар битвы. Они отчаянно хватались друг за друга; Джеймс дернул ее за руку так резко, что она буквально очутилась в его объятиях, зато помог ей удержаться на ногах. Ее колдовской огонь тускло мерцал в грязи, там, где она выронила его.

– Какого черта здесь происходит, Маргаритка?.. – начал было Джеймс.

Она вырвала у него руку и, наклонившись, схватила светящийся камень. «Фонарик» разгорелся снова, и в его ослепительном свете она увидела это. То, что она сначала приняла за дерево с мощным стволом, росшее у дальней стены оранжереи, оказалось вовсе не деревом.

Это был демон, но таких демонов Корделия никогда прежде не видела. Издали он напоминал бабочку или мотылька с расправленными крыльями, которого пригвоздили к стене. Однако, присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что «крылья» на самом деле представляли собой какие-то отростки в виде мембран с пульсирующими алыми венами. Мембраны присоединялись к центральному «стеблю», увенчанному тремя головами. Головы походили на волчьи, но у них были черные глаза насекомых.

Из нижней части «стебля» росло множество длинных щупалец, напоминавших щупальца кальмара. Щупальца были усеяны какими-то странными полупрозрачными «стручками» и тянулись по полу оранжереи, как корни. Гадостные скользкие отростки извивались между деревьями и цветочными горшками, огибали цветущие кусты и ползли прямо к Корделии и Джеймсу.

Щупальце, отрубленное Корделией, валялось на земле, из него толчками выливался ихор. Однако за ним ползли другие – медленно, но неотвратимо.

Корделия сунула колдовской огонь в карман. Она знала: если придется сражаться, ей потребуются обе руки.

У Джеймса, видимо, возникла та же мысль; он извлек из ножен кинжал и, прищурившись, прицелился.

– Маргаритка, – произнес он, не глядя на девушку. – Беги.

Неужели он действительно намеревается идти против этого монстра с метательным ножом, подумала она. Это было бы просто самоубийством. Корделия стиснула левую руку Джеймса и потащила его за собой. От неожиданности он даже не стал сопротивляться. Она в последний раз оглянулась, увидела за спиной стену черных когтей и, напрягая остатки сил, рванулась к выходу. Во имя Разиэля, почему эта оранжерея такая огромная?

Корделия миновала последнее апельсиновое дерево и резко остановилась. Сердце у нее упало. Выход был совсем близко, но черные щупальца опередили своих жертв; они извивались, ползли по стенам, присасывались к двери, чтобы не дать ей открыться. Девушка сжала запястье Джеймса.

– Это выход? – прошептал он. Она бросила на него удивленный взгляд – почему он спрашивает, ведь он сам недавно вошел в оранжерею? Разве существует какой-то другой выход?

– Да, – ответила она. – У меня есть клинок серафима, но только один… мы можем попытаться…

Джеймс швырнул кинжал, и руны, тянувшиеся вдоль лезвия, вспыхнули. Он действовал со сверхъестественной быстротой: только что он держал кинжал в пальцах, а в следующее мгновение острие уже вонзилось в полупрозрачное крыло демона, и стекло позади него разлетелось вдребезги. Демон издал пронзительный вопль и начал отделяться от стены. Джеймс выругался, вытащил еще два ножа, и в ту же секунду они описали в воздухе две серебристые дуги. Демон взвизгнул – это был высокий, потусторонний, душераздирающий визг, от которого кровь стыла в жилах. Ножи попали в туловище, чудовищная «бабочка» задергалась, и Охотники поняли, что сейчас ей придет конец. Странные кожистые стручки дождем посыпались на пол, и тварь, испустив последнее хищное, но бессильное шипение, растаяла в воздухе.

Дверь, которую больше ничто не удерживало, широко распахнулась. Джеймс, увлекая Корделию за собой, прыгнул к выходу, прочь от сыпавшегося с потолка стекла, от демонической вони, висевшей в воздухе. Вместе они вывалились в ночной сад.

Некоторое время Корделия и Джеймс бежали куда глаза глядят, путаясь в колючих сорняках. Очутившись на некотором расстоянии от кошмарного логова демона, недалеко от ворот, за которыми некогда располагался итальянский сад, Джеймс резко остановился.