В плену бессмертия (СИ) - Дорошин Богдан

На толпу девушка смотрела с вызовом, ненавистью. Сиркину неожиданно захотелось прикоснуться к ней, но когда он потянул вперед руку, палач дернул за рычаг и под ногами несчастной разверзлась пропасть. Веревка натянулась, ломая позвонки, и тело забилось в судорогах. Победоносный рев возвестил, что толпа в восторге. Долой еретиков, кричали они.

Огонек жизни начал гаснуть, и Максим думал уже отвернуться, как кто-то неожиданно окликнул его:

— Ты ангел?

— Кто? — не понял он. Перед ним стояла все та же девушка, которую минуту назад повесили. Выглядела она несколько иначе — ее свечение изменилось. Максим непонимающе поглядел сначала на нее, а потом на мертвое тело в петле.

— Пришел проводить меня, да? Я не знаю дороги.

Лицо девушки было чистым и невинным. Максим не ощущал за ней грехов: если они и были, то остались в плену плоти. Перед самой смертью человек в серой рясе даровал ей очищение.

— Нет, я не ангел, — произнес Макс. — Я… кто же я такой?

— Не уходи, — шепнула душа девушки. — Я не знаю, куда мне идти. Пожалуйс…

В это мгновение что-то резко изменилось. Максим ощутил как нечто мощное, злое и голодное давит ему на плечи. Развернувшись, он увидел, что под виселицей, аккурат там, где висел еще теплый труп, разверзлась матово-черная воронка, которой не хватало лишь зубов. Мощно она начала всасывать в себя незримые нити силы, и душа девушки, до этого спокойная, вдруг зашлась в вопле. Сиркин понял, что неожиданно появившаяся черная дыра пытается поглотить душу, а та не в силах этому противостоять.

— А-аааа! — закричала девушка, пытаясь улететь прочь. — Почему?!

Некоторое время Максим ошарашено глядел на черную воронку, ощущая исходящую от нее энергию. Очень отчетливо он понял, что подобных ловушек, пожирающих чужие ауры в Арсдане великое множество. Чья-то рука заботливо расставила их в тех местах, где часто умирали люди. Зачем? Это не заинтересовало Сиркина. Вместо поиска ответов он попытался помочь несчастной душе, схватив девушку за руку, но у него ничего не получилось.

Соприкоснувшись с темной энергией, колючей и злой, он сам начал ощущать боль. Бесплотное тело девушки начало растворяться на глазах. Словно сахар, попавший в воду. Руки стали прозрачными, ноги и туловище — тоже. Душу поглощал не Свет и не Хаос, но Тьма. Максим старался изо всех сил, но ничем не мог помочь.

Потоком его уносило обратно, подальше от всепоглощающей воронки. Мир смазался, а восприятие всех и вся исчезло. Боль при этом нарастала в геометрической прогрессии. Спустя мгновение он уже не был хозяином Вселенной, а лишь пленником собственного тела. Умирающего и больного.

— Акгх-а, — тяжело простонал Аксир; в горле пересохло, ему очень хотелось пить. На прикроватной тумбочке он увидел кувшин и кружку, но дотянуться к ним силы не хватило. Тогда он позвал: — Герин? Кто-нибудь меня слышит? В-воды…

Но полутемная комната, с полуистлевшим огарком свечи, ответила пришельцу с планеты Земля лишь гробовым молчанием.

Братья Стоуны, коих насчитывалось в душной комнате семь человек, чувствовали, что к ним заглянул очень опасный человек. Высокий, крепкий, с мечом на поясе. Он внушал трепет, и братья не могли понять почему. На своем веку они повидали и не таких верзил, и многих отправили в под землю жестокими ударами своих топоров. За Хата, Ната и Бута в Святом царстве была даже назначена награда в двадцать золотых эрков. Стоуны часто шутили, что если им перестанет сопутствовать удача на большой дороге, то они по очереди будут отправлять стражникам нерадивых братцев.

Но человек, у которого был всего один глаз, казался много ужаснее этой троицы. В пламени свечи, когда на его лицо падали тени, он выглядел демоном.

— Такмо чегой ты хотел? — прокашлявшись, осведомился Лут, старший из братьев. Он храбрился, боясь показать перед родственниками свою слабость. В волчьей стае — волчьи законы. — И как отыскал нашу семью?

— Мне вас рекомендовали.

— Кхто? — вперед выступил Цут, коренастый и с гнилыми зубами. — Мы токмо неделю в городе. Тайком прибыли пополнить припасы.

— Оран Лаффе, — спокойно ответил незнакомец.

— У него крутой норов, — кивнул Хат, признавая авторитет криминального босса. — И чегой тебе надобно от нас, здоровяк?

— Ваши услуги, — с этими словами на стол шлепнулся мешочек, в котором присутствующие отчетливо услышали перезвон монет. — Здесь десять золотых в серебре. Серьезная сумма.

— Угу, — согласился Лут. — Ош серьезна. Чегой делать-то за нее попросишь?

— Ничего такого, чего вы бы уже не делали. Нужно наказать кое-кого. Одну женщину. Дворянку.

— Можно. Но токмо сейчас с города ходу нет. Надо ждать подходящего случая. А там уж, как твоя баба выедет на тракт…

— Дело нужно провернуть как можно скорее, — скупо сообщил незнакомец. — И здесь, в городе.

— Ба! Мы мож и не самые смышленые хлопцы, — вперед выступил Тат, самый умный среди братьев. — Но и не дуболомы полные. Дворяне по трущобам не лазят, а там где обитаются — полно стражи. К тому же — все эти проверки, обыски, эшафоты по площадям здорово мешают делу. Десять золотых не стоят такого риска!

— Вы ничем не рискуете, — одноглазый оставался невозмутимым. — Та, на кого я укажу — еретичка. Вы выполните священный долг перед Экралотом, и много из ваших грехов перекроет это благочестивое деяние. Согласитесь, это ценнее любого золота.

— Коли еретичка, то хай инквизиция ей пятки палит, а не мы! — возразил Лут.

У незнакомца и на это нашелся ответ:

— У нее слишком влиятельные покровители, к тому же ее брат регулярно вносит щедрые пожертвования в храмовую кассу. Бюрократия в действии.

— Бюра… чего?? — округлил глаза Бут.

— Неважно.

— А стража? — вспомнил о рисках умный Тат.

— Ее я беру на себя. Скажем, в нескольких кварталах от места событий случится нечто плохое. Пожар, например. Все блюстители правопорядка сбегутся туда.

— Блюст… татели? — Бут опять смаковал новое слово, пытаясь выговорить его неуклюжим языком.

— А чтобы у вас не возникало сомнений, — продолжал одноглазый, — то вот грамота, подписанная лично верховным настоятелем Кариддо. Она дарует вам прощение от грехов, коли вы справитесь с задачей.

Он положил на стол пожелтевший пергамент, и братья столпились вокруг него, как вороны возле трупа. На документе было выведено много красивых букв, которые несомненно могли принадлежать перу верховного настоятеля. Вот только беда заключалась в том, что никто из братьев, даже умный Тат, не умел читать, а потому им пришлось поверить Герину на слово. Ведь кто будет тратить монеты на дорогие чернила, пергамент и восковые печатные оттиски просто так? Здесь определенно не может обмана…

Ванесса ва Риккод, дворянка по крови и образу жизни, искренне считала, что в этом мире ей все должны. Уже хотя бы за то, что она улыбается прохожим, а не кривит нос от их вони; ходит в храм, где подает слепым и увечным, хоть и дурню ясно, что им просто лень работать; поддерживает своей монетой лучших портных, парфюмеров и ювелиров, а так же регулярно помогает брату искать расположение сильных мира сего, в том числе и храмовников. Этих девушка не особо жаловала, но испытывала к слугам Эркалота странную тягу. Впрочем, как и ко всем, кто был наделен могуществом. Власть — вот что интересовало Ванессу ва Рикорд больше всего на свете, а потому она тянулась к тем людям, кто был ею облечен.

Беда заключалась в том, что в Арсдане, этой жалкой провинции, необходимых людей попросту невозможно было сыскать. Кто представлял хоть какой-то интерес, как правило уже были связаны узами брака, а остальные попросту не были достойны не то, что ее тела, а даже короткого вздоха! В Сантатем же, столицу столиц, где улицы полнились театрами, дорогими лавками и гостиницами, Ванесса отправиться не могла. Ее уже запланированная поезда внезапно оборвалась из-за того, что храмовники ввели военное положение.