Ночь упавшей звезды (СИ) - Медянская Наталия

Черноволосый мевретт легко вскочил на ноги и подошел к нам:

-- Аррайда, вы еще не передумали ехать в Сатвер?

Я сморщила лоб, пытаясь понять, чего добивается от меня Сианн. Слова Мадре звучали в голове, заслоняя все остальное. Невольные слезы бежали по лицу. Не потому, что мевретт прижал меня слишком сильно. Простота его слов обожгла.

Алиелор вздохнул и повторил снова:

-- Я понимаю, что вам не до меня. Но послушайте... Я еду в Сатвер с вами. Эй, иллит атор. Вы слышите?

-- Нет! -- рявкнула я. -- Никто из элвилин со мной не поедет! Не дальше опушки! Или... мало вам не покажется!

Вместе с криком отпуская отчаянье и страх за жениха и за его сына.

-- Тише, Триллве... -- Сианн положил руку мне на плечо. -- Я ведь не спрашиваю, я сообщаю. Мне нужно в Сатвер.

-- А тебе зачем? -- удивился Одрин, не выпуская меня из объятий.

-- Дела, -- коротко ответил тот.

Старший мевретт качнул головой:

-- Понятно. Ну, откровенно говоря, у меня там тоже дельце...

-- Думаете, стражники на воротах настолько тупы, чтобы не отличить элвилин? -- спросила я сердито. -- Да, Алелор, вам упрямства не занимать, но хоть раз -- прислушайтесь к голосу рассудка. И не оставляйте отца наедине с этой... ведьмой. Исой. Ну, пожалуйста... Что?! -- я сильно толкнула Одрина в грудь. -- Вы спятили?!!!

-- Если я снова увижу Ису, то прольется кровь. Либо, моя, либо ее, -- Сианн, кривя губы, тряхнул волосами. Вид у него был такой, что слова о крови звучали не пошло, а страшно. -- А в Сатвер мне действительно нужно. А вы, отец, тоже собрались ехать? -- черноволосый повернулся к Мадре, приподнимая удивленно брови. -- В вас же за версту видно мевретта.

-- А в тебе не видно! Леший с ним, зато и я не останусь здесь с Исой наедине.

-- Боги мои... вы рехнулись оба!!! Вас сожгут...

-- Или повесят. Ну, за тысячу лет не сожгли, -- отмахнулся Сианн. -- И, потом, зачем жечь мевреттов? Мы даже при худшем раскладе полезней живыми.

-- И как я вас тогда вытащу?! Нет, меня никто не знает, я тихо все разведаю и исчезну... да хоть бы с симураном. Он ведь собирался в Сатвер лететь? Ну что же вы такие упертые, а?

Меня разрывало между желанием разреветься и надавать по голове обоим спятившим мужчинам. Яблоко от яблони, это точно.

-- Отец, Аррайда права. Вам действительно лучше остаться. А я уже привык жить среди давних. Так что...

Одрин насторожился, уловив неясный шум за окном, махнул рукой: тише, мол. Складывалось ощущение, будто в стекло бьет мокрыми листьями ветка. Старший мевретт подошел к окну и вгляделся темноту за ним. Потом резко распахнул раму, и в залу влетела мокрая, взъерошенная пятнистая пичуга с красной ленточкой на лапке, красными бровками и задорным хохолком. Сделала пару кругов под потолком, резко чворкнула и уселась на плечо Мадре.

-- О, это ваша почта?

-- Любовное послание, -- припомнив рассуждения зеленоволосой Темулли, тяжело вздохнула я. -- От кого, интересно?

Вытерла от брызг лицо. Заодно тихо порадовавшись, что хоть в чем-то Алелор на моей стороне. Хотя и ему в Сатвере делать нечего.

Летавка же отряхивалась так яростно, что промочила и рыжеволосого парня, зачарованного плясуньей Сарк. Он мотнул головой. Узрел пустую кружку от пива и свой раскиданный ужин... Вылез из-за стола и мрачно поплелся к выходу.

Одрин взмахом руки подозвал корчмаря:

-- Догони, расспроси. Узнай, как зовут и не нужна ли служба. Накорми, устрой на ночлег, а утром пусть твой мальчишка проводит его в замок. Я обязан расплатиться за загубленный ужин.

Галактион надулся и похромал за сбегающим гостем, а потом под ручку повел беднягу вверх по лестнице. Мадре тем временем бережно снял птицу с плеча и отвязал с ее лапы письмо.

-- Это -- летавка, моя Иллирит. Посмотрим, какие новости она принесла.

Иллирит снова чворкнула и клюнула мевретта в палец. Он уронил послание. Я засмеялась.

Сианн развернул листок и громко прочел: "Девы пляшут на столах. У меня все пучком, жду Элвину".

-- Не понял... "Девы на столах"... Может, его пытали? -- принюхался и чихнул: -- Нет... Его пытали не в этом смысле...

-- Что?! -- вскричал старший мевретт, облизывая палец.

-- Все пучком, -- отозвался Сианн, с сумасшедшим видом пялясь на послание и непрерывно чихая.

-- Дай сюда, -- Одрин отобрал письмо и провел им над плошкой, горящей на столе. Проявилась истинная суть, как я и думала. Написанная молоком либо лимонным соком. Интересно, в Дальнолесье растут лимоны?

-- Триллве, а ты что там стоишь? Тебя это касается в первую очередь.

-- Что касается? -- я подошла и, вздохнув, положила ему руку на плечо. И немедленно звонко чихнула: разило от записки, как от нужника -- приторными духами на всю корчму.

Сианн скривился:

-- Да уж, Элвин, хорош! А я грешным делом подумал, что девы на столах -- это тайнопись...

Непрерывно чихая, мы прочли новости из Сатвера: о том, что ужесточили проверку на воротах; и шапку, хауберк или шлем с любого разрешено стягивать насильно -- будь ты хоть четырежды высокородный рыцарь... Что стражники носят специальные обереги, исключающие очарование и убалтывание. Что по городу запрещено передвигаться ночью без особого разрешения... Что все содержатели корчем должны докладываться о своих постояльцах в прецепторию Ордена, и потому Элвину пришлось прикинуться девушкой и перебраться на проживание к некой Хильде Нейлан, ювелирше. Но он не теряет времени зря и, пребывая в женском обличии, успел сойтись с Лисаем Яннигом, уже рыцарем-ордальоном, при том, что тот пока всего лишь студент с теологии. И Элвин намеревается узнать у сего Лисая много интересного о планах инквизиции и Ордена. А потому ему срочно требуются деньги.

-- Дурак!

-- Элвин? Тот парень, что вы послали в Сатвер на разведку?

Я чихнула опять.

-- Он сам послался. И, вижу, времени там не терял.

-- А что такое, сын?

-- Что такое? -- заорал Сианн, на время теряя элвилинские изысканность и хладнокровие. -- Да вы знаете, кто этот Лисай Янниг? А Элвин знает?! Это любимый ученик инквизитора удела! И не за красивые глаза.

Мадре положил ему руку на плечо:

-- Сын, тише. Надо вытаскивать этого героя.

Посмотрел на окно, по которому продолжали хлестать струи дождя, пригляделся к коротким сполохам молний, прислушался к расходившемуся грому:

-- Как я понимаю, симурана не стоит посылать именно сейчас?

При слове "симуран" Сябик подскочил на половичке перед очагом, понимая, что уже не спит, хотя, назло Ромашке, все же ненадолго задремал.

-- Мевретт Сианн, а что насчет симурана? Он и вправду был?

-- Еще как, -- ответил за сына Одрин. -- Мы сами его видели в оружейной. И я почему-то не думаю, чтобы у этой ленивой зубастой птички возникло желание куда-то тащиться по грозе.

-- У меня его тоже нет, -- хмуро бросил Сианн, приказав трактирщику принести еще меду и, похоже, обидевшись за симурана. -- Полагаю, до утра это подождет. И еще думаю, что без моей поездки в Сатвер точно не обойтись. Во-первых, чтобы леди Аррайда не попрекала, что я отправляю туда симурана-подростка, одного и без охраны... -- чернявый поднял руки, опережая готовый вырваться у меня возмущенный вопль. -- А во-вторых, в сам город я соваться не буду, не самоубийца же я в конце-концов. Поброжу по предместьям, соберу слухи и новости, песни попою, других послушаю. И дам Симургу отмашку, когда в нем возникнет нужда. Ну, то есть -- когда леди Аррайда убедит Элвина возвратиться в Дальнолесье. Весомо, как она это умеет, -- и потер уши.

Сябик засмеялся.

-- Что-то у меня знакомиться с Элвином желание пропало, -- я тяжело вздохнула. -- Впрочем... дайте мне какой-либо знак, по которому мы сможем узнать друг друга. И чтобы ваш Элвин точно послушался.

-- Знак? -- Одрин стянул с пальца массивное серебряное кольцо-печатку с узором из стрел и лилий. -- Держи, его узнает любой элвилин. Только никому, кроме Элвина, ты его особо не показывай, не все остроухие на нашей стороне.