Академия (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Шаги стали слышнее, слышнее…шевельнулся камешек в шаге от Аллена…пора! Он резко выпрямился, и наотмашь ударил туда, где предположительно должно было находиться лицо преследователя! Кулак наткнулся на что-то твердое, послышался хруст, стон, и на землю упало что-то тяжелое, расплылась темная лужа. Аллен не медлил — меч со свистом покинул ножны и ударил параллельно земле, одновременно музыкант пригнулся, и вовремя — над головой что-то пронеслось, едва не задев макушку, а тот, кто ударил, с криком повалился на землю. И опять — темная лужа, но только возле нее теперь лежала отрубленная у колена нога.

«Добрый меч! Острый!» — как-то отстраненно подумал Аллен, и подняв с земли выпавшую из руки нападавшего дубинку, прервал его стоны и ругательства — дважды врезав туда, где должна была находиться голова.

Подошел, пошарил рукой, нащупал что-то теплое, мокрое — голова. Руку ниже…вот он! Снял с шеи нападавшего амулет невидимости (дорогая, хорошая штука!), сунул в карман. К второму «невидимке» подходил осторожно — кто знает, может тот уже приготовил нож и готовится всадить в брюхо? Однако, нет — все прошло нормально. Амулет покинул шею мужчины, и тот проявился во всей своей красе — не очень крупный, но жилистый парень. Аллен удачно попал ему прямо в нос и вырубил первым же ударом. А может и убил. Если как следует ударить в переносицу — это гарантированная смерть. Кусочки черепа входят в мозг и убивают не хуже, чем стрела ворка. Это Аллен знал наверняка. Насмотрелся на арене.

Нет, этот был жив. А вот второй, тот, что с дубинкой — этому Аллен раздробил башку его же дубиной. Вмятина — кулак в нее пролезет. В сердцах бил, от души! Или вернее — с перепугу.

Обыскал обоих — первый все еще лежал в отключке, так что ничуть не помешал. Ну что же…стандартный набор — ножи, мечи, дубинки. На одном — кольчуга, на том, что пока еще жив. Снял кольчугу, забрал содержимое карманов и украшения. Денег было немного, всего пять статеров на двоих, но…это тоже деньги! Две цепочки, три перстня, две серьги — все золотишко! Неплохо, совсем неплохо. Хорошая добыча! Хмм…может податься в грабители? А что, выгодное оказывается дело!

Аллен подошел к тому, кому отрубил ногу — поднял эту самую ногу, примерил…хорошие башмаки! Новые! Его, Аллена, башмаки совсем истрепались! А тут — мягкая кожа, прочная подошва…хороший мастер шил…небось и трех дней не отходил. Расшнуровал башмак, равнодушно отбросил отрубленную ногу. Снял свой башмак, примерил трофейный — отлично! Просто отлично! Они еще и подбитые сталью — армейские башмаки, крепкие. Снял и второй, с трупа. Надел и его. Хорошо! Вообще-то выгодное это дело, убивать убийц! И куртка у него неплохая…тоже новая! По комплекции он с Алленом один в один.

Сдернул куртку — покойнику она не нужна. Да и утром эти двое быстренько окажутся с голыми задами — тут нищих хватает, разденут-разуют в минуту.

Застонал, шевельнулся раненый. Аллен подошел к нему, посмотрел в мутные глаза — вроде слегка отошел, но еще плохо соображает. Тогда сноровисто связал поясом ему вначале руки, потом поясом с покойника — ноги. Все, теперь не дернется. И…можно поговорить.

Сильно хлестнул по лицу раненого, но не так сильно, чтобы его вырубить. Раненый застонал, закашлялся, булькнул кровью, и…вдруг плюнул в лицо Аллена. Если бы тот не был к чему-то подобному готов — точно смесь соплей и сгустков крови врезалась бы ему в лицо. Уклонился, и с размаху снова врезал по лицу гада.

— Говори, мразь! Кто меня заказал?! Почему напали?!

— Да пошел ты! — и снова харкнул.

Аллен вздохнул. Не любитель он был этих штучек, но что поделаешь? Нож вонзился в ляжку раненого, Аллен еще слегка повернул клинок, и допрашиваемому стало совсем уже больно. Он выгнулся, застонал, выругался сквозь зубы

— Сука! Тварь! Сука!

— Послушай, что я тебе скажу — сказал Аллен доброжелательно, он ведь и сейчас не испытывал к этому человеку никакой ненависти — Я не обещаю тебя отпустить. Я тебя все равно убью. Но ты умрешь легко — кольнуло в сердце, и ты уснул. А так — я сделаю все, чтобы причинить тебе боль. А я умею это делать, будь уверен. Ну что, расскажешь? Кто вы, откуда, зачем шли за мной? И вообще — в чем дело? Вчерашние ублюдки — это ваши?

— Да пошел ты…!

— Это неправильный ответ — вздохнул Аллен, и добавил — Мне очень жаль, парень. Ведь я такой же, как и ты! Мог бы уж и нормально поговорить…

Через полчаса Аллен знал все, что знал этот человек насчет возникшей ситуации. Этот тип оказался крепким парнем и держался довольно-таки долго, целых десять минут. Но все-таки не выдержал, раскололся. Никто не может выдержать пытки, что бы там кто ни говорил. Если только пытаемый не умеет отключать боль. Но в таком случае это должен быть маг, обученный управлению своим телом. Да и то…когда тебе отрезают пальцы один за другим, а в конце концов добираются до члена…тут любой заговорит, даже маг.

Аллен еще раз извинился перед тем, что сейчас стонало на земле — залитое кровью и пахнущее мочой и дерьмом, и аккуратно, точно вдавил клинок в грудь возле того места, где раньше у этого человека был сосок. Покойся с миром, брат!

Да, именно что брат по оружию, хоть Аллен раньше его и не знал. Отряд Келлера, старого лиса. Это его наняли для того, чтобы захватить Петра. Оказывается, этот парнишка умудрился восстановить против себя одного из самых опасных и непримиримых вояк — Севаса Элрона. Его все тут знали — зверь еще тот. Рабов истязает, ворков ненавидит так, что аж трясется от ненависти, жену забил до смерти — только доказать не сумели. И вот — этот парень на дуэли вырывает челюсть у его сына! Вместе с языком! Чтобы не болтал лишнего!

Мда…Аллен представил, как его личная челюсть покидает свое место, и ему стало жутко. Это что за парень такой? С кем он, Аллен связался?!

Вчерашние наемники тоже были из отряда Келлера. Зачем шли за Алленом? Захватить его хотели, зачем же еще. Доставить в поместье Элрона, там допросить на предмет общения с Петром, и…все. Совсем все. Полетел на перерождение. Живым его оттуда бы точно не выпустили. Элрон в ярости, и всех, кто так или иначе связан с Петром готов растерзать на части. Оно и понятно — сын, все-таки.

Да, сегодня эти вояки вооружились посерьезнее — амулеты невидимости, это тебе…не просто так! Они денег стоят! И немалых! Значит, совсем уже приспичило…

Но самое главное, о чем узнал Аллен — три человека с такими же амулетами отправились в Академию чтобы захватить Петра. И сейчас должны находиться уже там, на месте.

Аллен не герой. Совсем не герой! Но у него есть принципы, через которые он никогда не переступал. Например — нельзя бросать товарища в беде. Ведь если так поступишь, могут бросить и тебя. На войне люди все видят. Узнают, что ты сбежал и не помог товарищу — может в затылок стрелу и не пустят, но…и не помогут, когда тебя станут убивать. Там таких не любят. Кто сказал, что здесь не война и все по-другому? Ничего не по-другому. Война…она никогда не кончается. Война вечна! И только принимает другие обличья, не более того.

И Аллен побежал. Бежать было легко — в новых-то ботинках. Да и окреп, подъелся, отсыпаясь под кроватью курсанта. Давно так сладко не спал!

Войти в Академию он скорее всего не сможет, даже за деньги (если бы с курсантом был — тогда, да!), но подстеречь у выхода — запросто. Когда (если!) парня будут выносить из КПП, они обязательно отключат амулеты, это во-первых, а во-вторых, свою ношу они сделать невидимой никак не смогут. То есть даже если они станут невидимыми, парень будет плыть по воздуху, как в магическом представлении. Вот тут Аллен их и подстережет. Успеет порубить как минимум двоих, а оставшийся один…ну, тут уже как Создатель поможет. Аллен своих не бросает! Впрочем — и чужих тоже.

***

Все. Слава богу! Гора с плеч. Провел Аллена, и на душе стало легче. Вряд ли выгонят из Академии, если обнаружат такое нарушение правил, но нарваться на порку…это было бы мерзко и унизительно.

Поднялся в свою комнату, разделся, лег в кровать. Ну что же…подведем итог! Мне были нужны деньги — я их заработал. Надолго теперь хватит (спасибо тотализатору!) И на кой черт мне тогда выходить из Академии? Зачем рисковать? Ведь ясно же, что этот придурок Элрон не успокоится, пока меня не грохнет. Это даже к гадалке не ходи. И получается, что я теперь должен сидеть в Академии и никуда из нее не вылезать.