Боги, дороги и рыжие неприятности (СИ) - Князева Анна

- Извиняйте, милорд, но энту вот, в тряпке которая, трогать не стану, - пробасил милейший Барди. - Видать, заразная она.

- А ну-ка, стоять! - скомандовал капитан, неспешно обошел меня, заглянул в лицо и брезгливо передернулся. - Надо же, мой недалекий друг на сей раз прав. Милейшая, вас ведь не затруднит поправить этот эмм.... платок? Выставлять подобную мерзость напоказ просто непристойно!

- Я бы рада, да руки плохо слушаются, боюсь как бы совсем не свалился, - жалобно простонала я со значением глядя на рыжую.

- А можно, я ей помогу? - с готовность откликнулась моя спутница, в кои-то веки сразу сообразившая, что я от нее хочу.

- Окажите любезность, - сухо кивнул ей доблестный командир стражи Западных ворот, - Полагаю, вы понимаете, что глупостей уже совершено достаточно и пытаться сбежать не нужно?

- Разумеется, господин капитан, - покорно согласилась я и тут же выдохнула на ухо рыжей: - Как закричу, беги со всех ног направо, там переулок, и не бойся ничего.

Не зря же у того переулка знакомый белый плащ мелькнул. Ну, Светлейшая, теперь дело за тобой!

- Нельзя ли побыстрее? - капризно поторопил нас господин капитан.

- Как же он мне надоел! - пожаловалась я, и сдернула платок.

Оба наших конвоира в ужасе отшатнулись, а я, чтобы закрепить успех, набросила ткань на самострел в руках верзилы.

Милейший Барди, как видно, особым умом не блистал, потому что вначале он просто таращился на нежданное приобретение, а потом заорал дурным голосом и отшвырнул оружие так, что чуть не снес голову своему командиру. Я крикнула «Бежим!» и рванула прочь по улице, от всей души надеясь, что рыжая в суматохе сообразит, что бежать нужно не за мной, а совсем в другую сторону. Завернув за угол, я нырнула под телегу, перепрыгнула через груду мешков у какой-то лавки и уже высмотрела было отличный темный переулок, как вдруг накатила вязкая дурнота, ноги подломились, и я рухнула на мостовую, как свинья под мясницким молотом. Перед тем, как провалиться в черноту, я еще успела подумать, что это несправедливо. Ведь еще чуть-чуть и получилось бы...

***

Там, где я оказалась, было темно, неудобно и шумно. Постепенно пришло понимание, что неудобно мне от того, что лежу на мостовой в странной позе и булыжники впиваются мне в самые неожиданные места, а темно потому, что глаза закрыты.

Раздражающий невнятный гул над головой вскоре разделился на два голоса, причем мужских и, к большому моему сожалению, отлично мне известных.

- ... отдал тебе прямой приказ и ты еще осмеливаешься перечить? - в голосе капитана звенел опасный металл, мне даже на мгновение показалось, что слова сейчас посыплются на мостовую, будто медяки из дырявого кошеля.

- Так-то оно так, милорд, но больно уж зараза у ней гадкая, - виновато басил милейший Барди. - Кому ж охота от такого подохнуть.

- Предпочитаешь смерть от руки палача за бунт против командира стражи Западных ворот? - взвизгнул красавчик, видно, окончательно потеряв терпение. Прозвучало это так, будто он вот-вот затопает ногами и развопится, как маленькая девочка у прилавка со сладостями. Жаль, что глаза никак не открыть, я бы на такое поглядела.

- Да с эдакой дрянью на роже сам в петлю прыгнешь, - буркнул Барди с таким отвращением в голосе, что мне даже любопытно стало, во что превратилось мое лицо с тех пор, как я в последний раз гляделась в зеркало.

Они немного помолчали, а потом Барди тихо предложил:

- Так может эта... добить ее по-тихому и в канаву? Могильщики и не такое видали, приберут и всех делов...

- Весьма заманчиво, - задумчиво протянул капитан, и добавил, с внезапным воодушевлением: - но мы, пожалуй, поступим иначе. Разыщи могильщиков, да скажи, чтоб телегу свою сюда пригнали. Без груза, разумеется. Пошевеливайся!

Судя по топоту, выполнять приказ Барди бросился с удивительной для такого сложения прытью. Мне все же удалось чуть приподнять веки, но свет так резанул по глазам, что пришлось быстренько закрыть их обратно, однако я успела рассмотреть, что красавчик капитан стоит в добром десятке шагов от меня. Сейчас бы вскочить и рвануть в ближайший переулок, а там будь что будет... да где уж мне.

К тому времени, как заскрипели колеса и чьи-то руки приподняли меня и небрежно забросили на вонючие доски, я впала в странное оцепенение и мне уже было все равно, куда меня везут и что ждет меня впереди. Зато, как назло, тело начало потихоньку оживать и когда телега остановилась перед внушительным двухэтажным зданием с уродливыми серыми колоннами у входа, я смогла сама слезть на землю и даже пройти насколько шагов до ступеней, где и рухнула, будто подбитая камнем крыса.

Никто и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь, пока я барахталась на мостовой, пытаясь подняться. Да я, честно сказать, ужасно удивилась бы такому повороту. В милом сердцу Приболотье любого заразного давным-давно пристрелили бы издалека, а тело сожгли на пустыре, чтоб болезнь не расползалась.

- Вон в ту дверь иди, - скомандовал господин капитан, когда я все-таки ухитрилась подняться на трясущиеся ноги. - Внутри ничего не трогать, по сторонам не смотреть.

Я послушно сцепила руки перед собой и заковыляла куда сказали. Прежде мне не приходилось бывать в суде, но историй я слышала предостаточно, так что вполне представляла, что должно произойти дальше.

Изнутри здание оказалось темноватым, утомительно шумным и набитым людьми сверх разумного. В широких коридорах толпились заплаканные бабы с тяжелыми корзинами в руках, степенно переговаривались осанистые господа в зеленых плащах присяжных, сновали мальчишки-посыльные с охапками бумаг и бестолково топтались стражники. Перед дверью, резьба над которой гласила «Главный судебный зал» нам с капитаном пришлось немного обождать, пока господин судья соизволит нас принять. Вот тут моя болячка снова оказала мне услугу. Стоило соседям по коридору разглядеть в полумраке мое лицо, как вокруг тут же очистилось достаточно места, чтобы со всеми удобствами расположить на привал небольшой караван. Дышать сразу стало легче.

Главный судебный зал оказался точно таким, как я себе его представляла: пустым, холодным и неуютным. Большую часть его занимали три массивных каменных кресла для судей и железная клетка, в которую, как видно, запирали преступников. Сейчас господин судья был в этом зале совершенно один, не считая нас с капитаном, и был он стар, плешив и желчен, к тому же несло от него, как от прогнившего соломенного тюфяка. При виде меня он попытался отодвинуться подальше, но массивное кресло, в котором он сидел, даже не шелохнулось.

- Ваша Милость, вот одна из тех, кто осмелился посягнуть на имущество господина Хэкона Чтящего Закон, - гордый капитан вдруг растерял весь свой гонор и трясся так, будто он и есть самый главный преступник.

Надо же, а ведь рыжая обобрала теткиного родича, да еще из старшей ветви. Так и тянет ее к нашей семейке, ну просто мимо пройти не может! Вот же...

- Вижу, не ослеп пока! - рявкнул господин судья неожиданно высоким и пронзительным голосом, оборвав мою мысль на середине. - И как в твою пустую башку только втемяшилось эту дрянь заразную сюда притащить?

- Я всего лишь выполнял приказ, Ваша Милость, - пробормотал капитан и потупил глаза в пол, будто невинная девица в казарме.

- Приказ он выполнял, - передразнил старик и вдруг взвизгнул так, что я аж подпрыгнула: - Вторая баба где, отродье ты полоумное?! Упустил, дурак косорукий?!

- Вторая не появлялась пока, Ваша Милость, - соврал бледный, как несвежий покойник, капитан, - но мои люди наготове и она будет схвачена сразу, как только появится у ворот.

Надо же! А он неплохо соображает, когда припечет.

- Вот что, Скегги, - резко понизил голос судья, - не будь ты моим единственным сыном, уже болтался бы на виселице взамен той воровки. Носом землю рой, а девку найди к закату, или я забуду о том, что по какой-то нелепой случайности когда-то произвел тебя на свет. Убирайся с глаз, позор моего рода. Глядеть на тебя тошно.