Заглушив струны, Илья с торжеством посмотрел на меня:
— Ну как?
— Эпичное соло… — потрясенно сказал я. — Импровизировал?
— А то…
Я медленно вздохнул:
— Ладно.
Близнецы смотрели на меня выжидающе, как и тогда, на балу. Но теперь к ним примкнул Илья.
У меня было три попытки остановить их затею. Их желание превратить мои незаконченные стихи в монстра. Либо три попытки сделать из монстра песню.
И я начал разыгрывать свой первый шар.
— Во-первых… Медленнее. Куда понеслись? Это лирическая песня.
— А во-вторых? — спросил Виктор.
— Все еще, во-первых… Меньше железа и скрежета.
Я подошел к синтезатору, включил его.
И бросил второй шар:
— Во-вторых… Хочу, чтобы появилась эта тема.
Наиграл одной рукой на клавишах мелодию, которая пришла в голову на колесе обозрения. Втайне надеялся, что они не смогут ее вклеить и бросят затею.
Но они переглянулись:
— Круто… шикарная вставка. Нам как раз нужна… В другой размерности и темпе, сделаем к ней мост.
Два первых шара, похоже, ушли в никуда…
Оставался третий.
— И еще… — выложил я последний козырь. — Не нужно все время страстно орать слова, как стадо абуминогов… Вот здесь, в конце, оставляем просто гитару и спокойно поем.
Я взял у Марка инструмент и проиграл рифы куплета. Затем оборвал ритм и перебором завершил последние такты.
И, делая паузы, пропел или, вернее, проговорил:
— Но моя… звезда… не та…
Отложил гитару.
Посмотрел на близнецов, а потом на Илью и развил мысль:
— И так каждую последнюю строку куплета… Герой ищет, борется, преодолевает, находит. Но понимает, что это не то, что искал.
— Почему? — одновременно спросили близнецы.
Я испытующе посмотрел на них.
Марк и Виктор оказались умнее, чем выглядели на первый взгляд.
И ответил:
— Потому что… это всегда было с ним.
Илья молчал.
А Марк с Виктором сидели на стульях, смотря в пол.
Я с облегчением подумал, что теперь точно ничего не выйдет, и песня останется со мной пусть и в незавершенном виде.
Но они сказали:
— Это будет бомба…
— Про «искал», «не нашел», «было с ним» и прочую лирику — напишешь. Прямо сейчас.
— Нет… — обреченно сказал я.
— Да, — расширив глаза сказали близнецы. — Напишешь!
— Напишешь, — сказал Илья. — Не вздыхай…
И я снова побрел в тихую комнату сочинять.
Через пятнадцать минут заглянул Виктор.
— Ну?
Они посмотрели текст и отвергли.
— Не-не-не… Мимо кассы…
— Почему? — поникнув, спросил я.
— Ты грузишь философией, а все это уже и так есть. Между слов.
Отправили еще раз переписывать завершение.
Я взял гитару и наигрывал последние такты куплета… И так ничего и не смог придумать.
Когда они вошли, я протянул бумажку.
— Что это?
— Заказывали яйца… Отложил.
Они посмотрели. Борьба, поиск, разочарование и осознание уложились в одну фразу.
Там была пять раз написана карандашом единственная строка — «но моя звезда — не та…»
Илья уставился на бумагу, а близнецы сказали:
— Гениально.
— Да. На разные голоса.
— Я это слышу… — сказал Илья.
— И под конец в замедление…
Они скрылись за дверью.
Взревели гитары, и снова проснулось металлическое существо. Но оно уже не было диким и чарующе жестоким. Оно искало ответы, искало себя. Теперь в нем жил человек.
Мне было слышно, как они подбирали нужное звучание, и добившись его, пару раз прогнали композицию от начала до конца. Начали экспериментировать с окончанием.
И затихли…
Я достал телефон Ильи из кармана. Пролистал видео с точек наблюдения.
Ничего необычного.
К двери номера никто не подходил, кроме горничной.
В кабинете Принца тоже никого, паук сидел, уставившись в одну точку. На Лестнице Богов, в городе, в каньоне, в часовне с колодцем, в тайной переговорной. Везде без происшествий.
Снова проснулись гитары, проигрывая варианты завершающейся мелодии. Она повторялась на разные лады, замедляясь с каждым разом все сильнее.
И опять все затихло. Близнецы явно что-то задумали… Я подозрительно косился на дверь.
Наконец, дверь распахнулась, и они появились втроем.
— Значит, вот наше решение… — сказал Марк.
Я вопросительно смотрел на них.
— Все окончания куплетов «…но моя звезда одна», «…чиста», «…холодна» и так далее… Все заменяем на «но моя звезда — не та…»
От неожиданности я издал мяукающий звук протеста.
— Что? — одновременно спросили близнецы, округляя глаза.
Не дождавшись от меня ответа, Марк продолжил:
— Для этого правим куплеты, переписываем, меняем рифмы.
Я издал второй мяукающий звук.
Посмотрел на Илью и не нашелся, что сказать.
— Что? — снова спросили близнецы на мое протестующее мяуканье.
Я молча смотрел на Марка и Виктора.
— Бедняга, пернатый… — произнес Илья. — Держись, мне твой вариант больше нравится. Но так нужно.
Они были правы… Их вариант делал песню строже, чище, сильнее. Профессиональнее.
— Я согласен, — тихо сказал я.
Близнецы отдали отпечатанный текст, и через четверть часа я вернулся с исправлениями.
Они посмотрели на бумагу, и я опять услышал:
— Пойдет…
— Надо все переписать начисто, — сказал Илья Марку.
И мне, загадочно подмигивая:
— Все, пернатый, иди полетай, нам надо работать…
Когда я вернулся, текст уже был набран вместе с нотами и стоял на пюпитрах… В студии сидела Ма и слушала запись, кивая головой в такт музыке.
Закончив прослушивание, она сказала:
— Будет лучше, если попробуем сыграть так… а здесь так…
Ма внесла исправление на своем экземпляре, и они сразу проявились во всех бумажных листах.
— Пилим… — скомандовал Марк.
И они втроем сыграли отрывок несколько раз. А потом начали всю песню с начала.
— Ну как? — спросила меня Ма, стараясь перекричать гитарный рев.
Я улыбнулся:
— Не могу это слушать…
— Не нравится?
— Как-то не по себе… — сказал я. — Я, пожалуй, пойду.
И я вышел во двор, а потом на улицу. Сзади раздались быстрые шаги, меня догоняла Ма. В ее руках был рюкзак Ильи.
— Постой, я с тобой… — сказала она. — Мы же хотели заниматься, помнишь?
Я кивнул.
Забрал у нее рюкзак и надел его на плечи.
— Ты как? — спросила Ма.
— Немного грустно. Столько лет носил ее здесь… — Я приложил ладонь к груди. — И в один миг отпустил.
Она взяла меня за руку, и мы пошли по узкому переулку в сторону моря. На пустом перекрестке поднялись к небесам.
Ма заглянула в мои глаза:
— Не грусти. Она всегда будет с тобой.
— Знаю… — ответил я. — Но моя звезда — холодна…
Посмотрел на серьезную Ма и улыбнулся:
— Куда летим?
#
День Третий. Сцена 12–13
12.
Ма выбрала место для приземления.
Я опустился недалеко от линии прибоя на уступ желтого песчаника поднимающийся над галечным пляжем. Он тянулся вдоль побережья, примыкая к скалам и валунам, теряясь в кустарнике.
Песок на возвышении был влажным, порывистый ветер срывал брызги с верхушек волн.
Ма глянула на меня испытующе и произнесла:
— На колено, милорд.
Я опустился перед Ма на колени.
Она присела рядом.
— Смешной… — щелкнула меня легонько по носу. — Что творишь, дурашка? Можно на одно колено…
— Это еще надо заслужить, — ответил я.
Она внимательно посмотрела в мои глаза и серьезно кивнула:
— Ладно…
Поднялась и вынула танто из ножен с тонкой красной лентой, удлинила его, и положила сталь клинка на мое левое плечо.
Замолчала.
Ветер разметал наши волосы. Волны одна за другой равномерно накатывали на берег. Так же, как дни и годы накатывают на наши жизни.
И произнесла:
— Открываю доступ и передаю права владения этим прекрасным клинком моему верному другу, кого сейчас он касается. Отныне вы посвящены… Пусть ваши сердца взаимно откроются навстречу.
