Не та цель (СИ) - Демидов Джон

Бабушка шла быстро, её трость отстукивала резкие, раздражённые удары по булыжникам, а я едва поспевал следом за ней, всё ещё находясь под впечатлением от посещения Колыбели, когда вдруг увидел, что нам наперерез устремился какой-то человек.

Я резко повернул голову в ту сторону — и увидел ЕГО.

Мужчина с длинными белыми волосами, ниспадающими на чёрные, безупречно сшитые мантии, стоял в нескольких шагах от нас. Его бледное, высокомерное лицо было абсолютно бесстрастно, но в холодных глазах очень легко читался целый океан презрения. Он наблюдал за нами, словно за интересными, но малозначимыми насекомыми.

Дождавшись, пока мы приблизимся к нему, он тут же сказал:

— Августа… Какая… неожиданная встреча, — произнёс он, и хоть его голос был вежливым, но в то же время казался СЛИШКОМ гладким, словно шёлк, который прикрывает острейшую сталь.

Увидев своего собеседника, бабушка резко замерла. Её спина выпрямилась, а пальцы сжали трость с такой силой, что костяшки побелели.

— Люциус, — ответила она, и в этом одном слове звучала целая буря — ненависть, отвращение, и предостережение, чтобы он и не думал связываться с ней.

Люциус медленно приблизился, его взгляд скользнул по мне сверху вниз, будто я был чем-то незначительным, после чего он протянул:

— Это и есть твой внук? — спросил он, и в его тоне явно звучало: «Это тот самый слабак, позор вашего рода?»

Бабушка слегка прикрыла меня собой, и ледяным голосом прорычала:

— Если тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть что сказать, Люциус, говори. В противном случае — не задерживай нас.

Уголок его губ дрогнул в намёке на лёгкую улыбку, а затем он сказал, явно наслаждаясь ситуацией:

— Как прямолинейно. Что ж, я просто хотел поинтересоваться… Не пересмотрела ли ты свою позицию по Закону о преследовании оборотней? Совет Волшебников скоро вынесет решение, и твой голос мог бы быть… решающим.

Бабушка даже не моргнув, тут же решительно ответила:

— Скорее магия моего рода откажет, чем я изменю свою позицию, Люциус.

Тишина.

Малфой не дрогнул, но в его глазах промелькнуло что-то очень хищное и опасное.

— Жаль, — произнёс он мягко. — Ты всегда была слишком… упряма для собственного же блага.

Затем его взгляд снова упал на меня, и чему-то криво усмехнувшись он спросил:

— А как поживают твои родители, юный Лонгботтом?

От неожиданности, что он посмел задеть эту тему, сердце у меня пропустило удар, но не успел я хоть как-то среагировать, как бабушка резко шагнула вперёд, её магия вскипела вокруг нас, но Люциус на это лишь ещё шире усмехнулся — он ХОТЕЛ этой реакции и он её добился.

— Довольно, — прошипела Августа. — Ты переходишь все границы!

Люциус медленно отступил, делая театральный жест рукой.

— Конечно, прости мне мою бестактность. — он слегка наклонил голову, но в этом жесте не было ни капли уважения, после чего проронил:

— До следующей встречи, Августа.

Но прежде чем уйти, он бросил на меня ещё один насмешливый взгляд, после чего сказал:

— Надеюсь, твои родители хотя бы понимают, что их сын жив… Они же ещё способны что-то понимать?

В этот момент все мои внутренние тормоза напрочь смело волной всепоглощающего гнева. На одних инстинктах я потянулся к волшебной палочке, но бабушка ловким движением мгновенно схватила меня за запястье, а затем прожигая меня горящим взором сказала короткое, но ёмкое:

— Нет.

Малфой же не стал дожидаться результатов своего пассажа и уже уходил в эффектно развивающейся мантии.

Я буквально дрожал от с трудом контролируемой ярости:

— Он… он…

— Он хотел именно этого, — холодно сказала бабушка, после чего тут же добавила:

— Он хотел, чтобы ты дал ему ПОВОД, которым он бы воспользовался сполна.

Мы стояли так несколько секунд, пока фигура Малфоя окончательно не исчезла в толпе. Только тогда бабушка разжала мою руку и внимательно заглянув в мои глаза прошептала:

— Запомни, внук, с такими, как Малфой, ни в коем случае нельзя играть по их правилам. Они планируют свои действия на много шагов вперёд, и выйти победителем из противостояния с ними практически невозможно.

Я кивнул, но в голове уже звучал новый голос — не хранителя, а мой собственный:

«Когда-нибудь он ответит за каждое слово, вылетевшее из его грязного рта…»

Глава 23. Выбор

Сразу после того, как Августа убедилась в том, что её слова действительно дошли до моего сознания, она развернулась и продолжила меня тянуть в одной её ведомом направлении.

Я этому не сопротивлялся, по прежнему переживая недавнюю встречу с тем, с кем рано или поздно мы точно окажемся по разную сторону баррикад. Должен признать — этот засранец реально впечатлял. От манеры держать себя до внешнего вида.

Он настолько нагло себя вёл при общении с нами, что мне даже страшно представить, в каком кулаке он держит местные органы власти, что не боится абсолютно ничего.

Самое печальное во всей этой ситуации было то, что он совершенно не готовился к встрече с нами, а это значит, что мы сейчас имели «удовольствие» лицезреть экспромт в его исполнении.

Экспромт, который за несколько минут чуть не вывел нас из себя. В этот момент я дал себе обещание постараться как можно дольше не привлекать внимание сильных мира сего, потому что при мыслях о том, что Малфой начнёт видеть во мне врага — мне очень резко поплохело.

Тем временем мы продолжали своё движение по Косому переулку, и постаравшись выкинуть все печальные мысли о Малфое в сторону, я решил соответствовать ребёнку, в теле которого был заключён, и с любопытством спросил:

— Ба… А куда мы хоть идём? Я думал мы аппарируем прямо от банка…

Августа кинула на меня хмурый взгляд, и тут же ответила:

— Думала и не спросишь… Уже собственно говоря пришли. — резюмировала она, и уверенно свернула в сторону лавки, над которой было написано: «Ротшильда и сыновья».

Как только мы зашли внутрь — из-за расслабляющей атмосферы внутри этой лавки, оказавшейся аптекой, я тут же ощутил себя на своеобразном островке спокойствия, что после встречи с Малфоем чувствовалось особенно ярко.

Колокольчик над дверью звякнул почти умиротворенно, а в следующий миг нас окутал очень приятный густой аромат сушеной мандрагоры и порошка драконьей печени.

— Августа! — из-за прилавка поднялась миловидная женщина с волосами цвета воронова крыла, заплетенными в десяток тонких косичек. Её хриплый голос звучал так, будто она заядлый курильщик со стажем, что совершенно никак не вязалось с её образом. — Ты… э-э-э… принесла новые образцы?

Бабушка в ответ только кивнула, приветствуя аптекаршу, и молча сняв с пояса небольшую сумку, после чего выложила на прилавок три кристально прозрачных стеклянных флакона, внутри которых едва уловимо светились маслянистые листья цвета тёмной бирюзы.

— Дикобразник сорта «Лунный шип», — произнесла она, и я с большим удивлением услышал в её голосе стальные нотки, которых раньше не слышал никогда. — Выращен с соблюдением всех рекомендаций, полив производился исключительно лунной росой, собран при полном затмении.

Хозяйка лавки аккуратно взяла флакон чуть дрогнувшей рукой и медленно поднесла к свету. Как только лучи солнца упали на флакон, то листья дикобразника шевельнулись, выпустив при этом микроскопические иглы, заставив аптекаршу дёрнуть рукой, будто иголки прошли сквозь стекло и пронзили её руки.

— И-интересно… И главное, что очень своевременно… — пробормотала она, поправляя шаль с вышитыми на ней рунами, после чего подняла взгляд и произнесла:

— Я готова всё приобрести, но, эм, учитывая текущую ситуацию на рынке… пять галеонов за унцию?

Бабушка после этих слов замерла, словно неимоверно чему-то удивилась. Неожиданно я почувствовал, что воздух вокруг меня начинает медленно наполняться клокочущей магией, источником которой служила спокойная с виду старушка. Наконец Августа взяла себя в руки: