Игры чародея, или Жезл Ниерати - Браславский Дмитрий Юрьевич

— Себ!

Скатившись следом, Трэмани метнулся к бревну. Падающей звездочкой сверкнул меч.

— Себ!

Разбрызгивая воду и оскальзываясь на камнях, Трэмани бросился вниз по руслу ручья.

Нет, глупо. Если уж эльф почуял лошадь… Но как, как он ее почуял?!

Подпрыгнув, Трэмани ухватился за свисающий над водой сук.

— Он мертв! Сюда!

«Повезло. Просто повезло. Судя по голосу, это Кинард. Значит, эльф все еще у моей несчастной коняги».

Подтянувшись, Трэмани перебросил тело на сук. Прижался к нему, как не прижимался, наверное, даже… Да что там — ни к кому не прижимался!

Видно ли его снизу?

Все, поздно — Кинард уже у ручья.

Главное — не пошевелиться. Главное — выжить. Несмотря на то, что от налившейся свинцом лодыжки расползается боль. Несмотря на то, что он потерял коня. Несмотря на то, что талисса Авертай едва ли теперь подпустит его к себе близко.

Главное — выжить. Потому что, пока он жив, можно быть уверенным: те, кто убил его друзей, и сами вскоре будут мертвы.

— Лес… — потерянным голосом объявил Мэтт.

— А ты что ожидал увидеть? Море разливанное? — фыркнул Торрер.

— Дорога…

— Где дорога? — мстительно продолжил эльф. — Какая такая дорога? Не было тут никакой дороги.

— Мэтти, присядь, — сжалился Макобер, видя, что гнома вот-вот хватит удар. — А мы пока дорогу твою поищем.

— И ты туда же! — рявкнул Мэтт, постепенно приходя в себя. — А вот заметил ли кто-нибудь из вас, что вместе с трактом еще кое-что исчезло?

— Ну например? — поощрил его эльф.

— Дубы вдоль обочины, вот что!

— Дубы — это, конечно, потеря, — сокрушенно подтвердил Торрер. — Как там тебя Мак назвал? «О прозорливейший из гномов»? А ты часом не заметил, что вокруг нас теперь ельник?

Сзади что-то подозрительно булькнуло. Обернувшись, гном уткнулся взглядом в затылок Хельга айн Лейна, внимательно изучавшего резьбу на воротах.

— Хельг, а поблизости от Трумарита вообще есть такие леса? — опередила гнома Бэх. — Ты-то хоть понимаешь, что происходит?

— Колдовство какое-то происходит, — прикинул страж. — Анди к этой свистопляске никакого отношения не имеет, а без нее никто из богов дубовую рощу с ельником менять местами не будет: себе дороже выйдет.

— Так уж и дороже? — задорно спросила девушка, кладя руку на медальон.

— Ну, примерно как для Анди, ежели она в бой полезет, — в тон жрице ответил Хельг. — Не наши это места, не этренские.

— На окрестности Гайтана смахивает, — медленно проговорил Хагни Моргиль. — Бывал я как-то в тех местах.

— На колдовство тоже не очень похоже, — возразила стражу Мист. — Такую бессмыслицу ни один волшебник творить не станет. — Подойдя к первой попавшейся елке, чародейка растерла пару иголок между пальцами. — Нет, не морок. Да и что толку от нас дорогу скрывать?

— Разве что ради Мэтта. — Настроение Торрера поднималось на глазах. — Хельг, а ты можешь сказать, нам вообще куда?

— Если они не повернули вспять солнце, на взмах. — Посмотрев на небо, страж прищурился. — Полдень давно миновал, значит, надо стараться идти так, чтобы оно оставалось за правым плечом.

— Ну, пошли, — обреченно вздохнул Мэтт. — Эх, Торрер, Торрер… Был бы ты чародеем, я бы знал, кого нам благодарить.

— Узнаем, — пообещал гному Макобер. — Рано или поздно мы это точно узнаем. И я ему не завидую.

Однако в первую очередь они не позавидовали самим себе. Временами ельник ослаблял объятия и позволял талиссе немного передохнуть, но по большей части скучать не приходилось: бурелом сменялся оврагами, овраги — цепляющимся за одежду сухостоем. Мэтту повезло лишь в одном: спотыкаться о корни ему практически не приходилось.

«Привыкнуть к такому, наверно, можно, — пыхтя, подумал гном. — Но мечтать здесь жить… Надо будет как-нибудь добраться до этой торреровской деревушки. Хвалить-то он ее хвалит, но ведь сбежал же! А вот родственники его, подозреваю, так до сих пор на елках и сидят. Каждый на своей».

Заметив, что отстает, Мэтт прибавил шагу и присмотрелся, как шагает по лесу Хельг. Не эльф вроде, однако елки ему, похоже, не мешают. Хотя как могут не мешать понатыканные там и сям деревья, было выше его понимания!

О чем это они там?

— До самой смерти, что ли? — потрясенно переспросил Хельг.

Понятно, Макобер нашел благодарного слушателя. Едва ли страж ему верит — но подыгрывает. А мессарийцу только того и надо.

— Это уж кому как повезет! — развел руками Макобер, — Талисса — это, брат, такая штука. Ты думаешь, зачем мы всех этих гномов держим?

Мэтт издал протестующий звук, напомнивший Бэх хрюканье разъяренного кабана.

— А отгадка-то вот она, рядышком лежит. — В голосе мессарийца слышалось: «Эх ты, темнота, простейших вещей не знаешь!» — Мы, скажем, с Бэх помрем…

— Но-но. — Жрица погрозила ему кулачком. — Лично я пока не тороплюсь.

— Да и я не то чтобы спешу, — успокоил ее Макобер, точно их судьбы и впрямь были неразрывно связаны. — Так вот. Помрем мы, значит, а Торрер с Мэттом нас с Бесплодных равнин и вытащат…

— Так и будете несколько столетий маяться? — посочувствовал мессарийцу Хельг.

— И не говори! С ними и нынче-то несладко.

«Шутки шутками, но и правда, каково это — постоянно чувствовать несколько человек? — прикинул про себя страж. — Знать, что ваши жизни связаны и уже не оторвутся одна от другой?» Сам бы он, пожалуй, хорошенько подумал, прежде чем вступать в талиссу.

— Ладно вам. — Бэх поправила перекрутившуюся лямку заплечного мешка. — Меня вот что беспокоит: знаем ли мы что-нибудь про Майонту, кроме того, что в ней гнездятся Снисходительные? Кроме них там вообще кто-то живет?

— Одиноко нам не будет, — заверила девушку чародейка. — Я чуть-чуть читала про эти места. Город как город, ничего сверхъестественного.

— И все же?

— Хагни сказал чистую правду: городок небольшой. Особенно никому не нужный. Разве что герцогам Этренским, да и то чтобы при случае можно было в карту пальцем ткнуть: вот, дескать, до каких медвежьих углов наша власть простирается!

— Неужели Империя доходила лишь до Майонты? — удивился Макобер. — Я, конечно, понимаю, что вдали от Мессара нормальным людям делать нечего. Но почему в этих лесах никто не селился? Крестьяне какие-нибудь.

— В лесах, — хмыкнул Хагни. — Ну-ну.

— Еще как селились, — кивнула Мист. — В основном, правда, не крестьяне, а чародеи. Про Нетерту кто-нибудь слышал?

— Слышал! — ответила талисса чуть ли не хором.

— Приятно встретить столь образованных попутчиков. — Мист даже слегка оторопела. — Я понимаю, среди магов…

— Так она здесь, рядом! — Макобер хлопнул себя по лбу.

Скинув заплечный мешок, мессариец погрузился в него чуть ли не с головой. Раздалось неясное позвякивание, клацанье, шорох пергаментов…

— Вот оно! — Макобер вынырнул обратно, торжествующе сжимая в руке свиток. — Помните про письмо Абу Дамлаха?!

Чародейка поразилась еще больше:

— Так вы и с Абу Дамлахом знакомы?

— Ну, не то чтобы знакомы, — замялся мессариец. — Скажем так: состоим в переписке.

— Ты уверен, что нашим новым друзьям это действительно интересно? — со значением проговорила Бэх.

— Думаешь? — Макобер мигом просмотрел свиток. — Что ж, тогда своими словами.

— А это что? — Старушка попыталась заглянуть Макоберу через плечо.

— Да так, последнее письмо от Абу Дамлаха. — Макобер уже пожалел, что полез за свитком при всех. — Просит через полгодика, когда у нас будет время, добыть ему в Нетерте одну вещицу.

— И давно он вас об этом просил?

— Да по весне вроде. Ой!

«Если они и впрямь состоят в переписке с Абу Дамлахом, шансы на успех увеличиваются, — подумала Мист. — Впрочем, нет, не станет он заниматься моими проблемами. Разве что я добуду для него ту самую вещицу…»

— А что именно — секрет?

Макобер замялся. Обижать любопытную старушенцию не хотелось, однако она какая-никакая, а чародейка. И что нужно одному чародею, то и другому сгодится. Если, конечно, это не конный портрет его племянницы от первого брака.