Кодекс Агента. Том 1 (СИ) - Снегов Андрей

Вспоминаю, как смотрела на меня Мина, рывком высвобождаюсь из объятий Ольги и подхожу к окну. Вторя светящимся куполам Храма Разделенного, Кристаллы Великих Родов отбрасывают с крыш Родовых Высоток яркие цветовые сполохи и расцвечивают вечернее сереющее небо радужными разводами.

— Чувствую себя крысой, которая бесцельно бежит по смертельно опасному лабиринту в полной темноте…

— Оставь меня, подруга, я в печали⁈ — Ольга вопросительно вскидывает брови, а затем медленно подходит к креслу и садится в него, расправляя складки на пышной шелковой юбке. — Ты хочешь быть супергероем плохого романа? Избранным, на пути которого мужчины будут преклонять головы и бросать на землю оружие, а женщины — прыгать в постель по первому щелчку пальцев?

— Неплохая перспектива, — отвечаю я с усмешкой. — А девушки мне бы и одной хватило…

— Шувалов, ты что, подкатываешь ко мне свои яйца, обернутые в романтичный флер? — в стекле отражается лицо Трубецкой, на нем застыло искреннее удивление.

— С чего ты взяла, что я говорю о тебе? — оборачиваюсь и с недоумением смотрю на девушку, включив актерские способности на полную.

— Слава Разделенному! — с облегчением восклицает Ольга. — Одной проблемой меньше!

Тьма меня забери! Наши отношения похожи на романтичный сериал про подростков от Мосфильма, в котором встретились юные идиот с идиоткой и никак не могут переспать в течение пятидесяти серий!

— Почему ты ушла из Рода Синих и подписала контракт с Шуваловым? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

— Ради твоих красивых глаз, конечно! — отвечает Ольга с ядовитым сарказмом, подходит к окну и становится рядом со мной.

— А ты предполагала, что твоим питомцем окажусь именно я? — подыгрываю, одновременно пытаясь выудить касающуюся меня информацию, и встречаю ее подозрительный взгляд в отражении.

— Я ничего о тебе не знала до нашей первой встречи в Приемной Великого Князя, — уверенно произносит Ольга, но отвечает слишком быстро, и я понимаю, что она лжет. — Меня изгнали из собственного Рода…

Удивление захлестывает меня, словно морская волна, и я в недоумении поворачиваюсь к Трубецкой. В синих как майское Питерское небо глазах застыла боль. Девушка покусывает нижнюю губу и едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Я протягиваю ладонь к ее щеке, но Ольга резко отшатывается назад.

— Давай обойдемся без щенячьих нежностей, ладно⁈ — раздраженно заявляет она. — С кем-нибудь другим я бы напилась, сидя у этого окна и любуясь ночной Москвой с высоты птичьего полета, но не с тобой!

А вот это звучит обидно. Мне хочется еще раз внимательно рассмотреть себя в зеркале и убедиться, что я не превратился в жирного уродливого старика.

— Давай, упомяни еще раз про контракт и подчерки, что общаешься со мной исключительно из-за возложенных на тебя обязанностей! — я начинаю закипать. — Ты делаешь это специально, чтобы разбудить во мне чувство вины и я, не дай Разделенный, не воспользовался тобой в грубой и извращенной форме?

— А не боишься, что я дам отпор? — Трубецкая поворачивается ко мне, и я отшатываюсь от ее вспыхнувшего глубокой синью, тяжелого взгляда.

— Не боюсь, потому что так с тобой не поступлю…

— Шувалов! — Ольга почти кричит. — Пойми, наконец: мы не ровня! Ты — плоть от плоти Рода, а я — вассал Фиолетовых, и обязана удовлетворять твои прихоти!

— Так удовлетворяй! — на моих устах появляется усмешка испорченного херувима.

Ольга отворачивается и прижимается лбом к холодному стеклу панорамного окна.

— Почему тебя изгнали из Рода Синих? — спрашиваю я после длинной паузы.

— Я не хочу об этом говорить!

— Тогда считай мое любопытство сумасбродной прихотью, которую ты обязана исполнить!

— Задай свой вопрос Великому Князю, и он обязательно расскажет тебе обо всем, если посчитает нужным! — лицо девушки кривится от клокочущего внутри гнева, она поворачивается ко мне и снова обжигает ярким огнем, вспыхнувшим в синих радужках.

— Зачем пришла⁈ — спрашиваю я подчеркнуто спокойно. — Сегодняшний урок великосветских манер явно идет кото под хвост!

— Хотела проведать перед сном и убедиться, что ты грызешь гранит наук, а не порно смотришь, — язвительно отвечает Ольга.

— Обязательно позову тебя, если надумаю развлечься — вдвоем будет интереснее, — улыбаюсь, картинно заламывая бровь, и отбрасываю со лба непослушную челку. — Придется сделать хотя бы это, чтобы мы не поубивали друг друга из-за банального недотраха!

Трубецкая отводит взгляд и закусывает нижнюю губу.

— Я по уши в учебе, убедилась? — я киваю на монитор, где все еще светится фамильное древо Рода Шуваловых.

— Прости меня, Саша! — неожиданно мягко заявляет Трубецкая и подходит ближе, в ее глазах стоят слезы. — Я просто сорвалась, а ты совершенно ни при чем!

Мгновенная перемена настроения меня обескураживает. Месячные у нее, что ли… Обнимаю девушку и прижимаю к себе. Ее тело мелко дрожит, а сердечко бьется, словно в груди испуганной птички.

— Знаешь пятое правило Кодекса агентов из игры «Супераристо»? — спрашивает она, обжигая мою шею теплым дыханием.

— Никогда не влюбляйся! — произносим мы одновременно, и через мгновение хрупкую иллюзию единения разрушает настойчивый стук в дверь.

Нехотя плетусь открывать и, распахнув тяжелую дубовую створку, скрежещу зубами от досады — на пороге стоит седобородый Хранитель Рода. Я и забыл, что у нас назначена встреча. Что ж, попытаюсь выудить у него хотя бы какую-то информацию.

— Добрый вечер, Александр Игоревич, — приветствует меня старик, и я отвечаю ему тем же. — Добрый вечер, Ольга Юрьевна!

Откланявшись, Ольга покидает нас стремительной походкой, и я с сожалением провожаю взглядом ее грациозную фигурку. Как же не вовремя явился этот старик! С трудом переключаюсь на Хранителя и приглашаю его в гостиную. Мы усаживаемся за стол, и Никифор Григорьевич выкладывает принесенные подмышкой фолианты в старинных кожаных переплетах с изрядно потертым золотым тиснением.

— Как прошла встреча с дознавателями? — спрашивает Хранитель, и его голос подрагивает от нетерпения.

— Они порылись в моей памяти и сообщили, что я обладаю зачатками Дара…

— На этом — все?

— Уведомили, что Дар довольно мощный, и Тьма надо мной не властна…

— Больше ничего не сказали?

— Ни слова, — я отрицательно качаю головой. — Как они получают способность ковыряться в чужих мозгах?

Никифор Григорьевич внимательно на меня смотрит, прищурив веки, и молчит.

— Есть два варианта ответа: поверхностный и глубинный, — нехотя начинает говорить он. — Первый совершенно безопасен как для меня, так и для вас, а второй…

Старик замолкает и отворачивается к окну. Яркий дневной свет оживляет его выцветшие серые радужки и подчеркивает густую сетку морщин на веках. В глазах Хранителя читаются сомнение и недоверие. На мгновение у меня возникает ощущение, что он сознательно медлит, словно оттягивая прыжок в бездонную пропасть.

— Правда может привести вас прямиком в царские застенки, а меня — на плаху, — старик вздыхает и устремляет на меня внимательный взгляд. — Вы точно хотите ее узнать?

— Без всякого сомнения! — я киваю и поворачиваю внешнюю часть кольца на безымянном пальце левой руки. — Теперь нас никто не услышит!

Подаренный Шуваловым амулет на мгновение вспыхивает ярким фиолетовым светом, а затем интенсивность свечения падает, и кольцо становится похожим на экстравагантное украшение молодого щеголя. Мы погружаемся в тишину, вязкую и обволакивающую, словно сладкий кисель.

— Вы не заметили ничего странного во взглядах дознавателей? — медленно задает вопрос старый Хранитель и нервно облизывает тонкие губы.

Он смотрит на меня недоверчиво и настороженно, и я замечаю страх в глубине прищуренных старческих глаз. Вспоминаю радужки дознавателей, наливающиеся чернотой, и медлю с ответом. Шестое чувство сигнализирует, что об этом лучше не рассказывать даже Шувалову, не говоря уже о Хранителе Рода.

— Нет, если не считать расширенных зрачков! — я отрицательно качаю головой и замолкаю в ожидании продолжения разговора.