— Конечно.
По легкой, но гордой улыбке, от которой приподнялись уголки рта Тома, она поняла, что ее ответ оказался удачным.
Глава 20
Внезапно глазам стало больно. Дженнсен закрылась рукой от яркого света и почувствовала, как Том шевелит одеяла, лежащие рядом с нею. Она потянулась и зевнула, а потом, поняв, наконец, почему лежит в повозке и где они находятся, села и огляделась.
Фургон стоял у самого края поросшего травой луга. Сзади возвышалась отвесная скала серого цвета, в трещинах и расселинах которой росли стойкие невысокие кусты, кривые и почти стелящиеся по ее поверхности. Дженнсен перевела взгляд выше. Вершина скалы терялась в серой мгле. У подножия ее расстилалась полоса буйной растительности.
Том умудрился каким-то образом провести повозку по этим крутым горам. Две его крупные тягловые лошади все еще стояли не распряженные и пощипывали сухую траву под копытами.
Впереди, за лугом, простиралась мрачная местность, заросшая раскидистыми деревьями, обвитыми плетьми винограда и свисающими лишайниками. Странные крики, щелканье, посвист исходили из-под зеленого навеса этих деревьев-великанов.
— И это в середине зимы… — только и смогла произнести Дженнсен.
Том доставал из повозки мешки с кормом.
— Неплохо было бы провести здесь время, — он кивнул головой в сторону буйной растительности, — окажись то, о чем рассказывают люди, неправдой. Держу пари, тогда наверняка бы нашелся кто-нибудь, желающий прогуляться тут. Но если здесь и ходил кто-то, то только в случае, если его затащило сюда какое-нибудь кошмарное существо.
— Вы имеете в виду, что здесь водятся чудовища или что-нибудь в этом роде?
Том облокотился на край повозки, наклонившись к Дженнсен совсем близко.
— Дженнсен, — сказал он тихо. — Я не из тех, кто любит пугать женщин. Когда я был мальчишкой, другие парни обожали совать извивающуюся змею под нос девчонкам, просто, чтобы послушать, как те визжат. Я так никогда не делал. Я не пытаюсь вас запугать. — Он помолчал и продолжил: — Но у меня сердце будет не на месте, если я позволю вам уйти и вы не вернетесь. Может быть, все разговоры о здешних местах — сплошное вранье… не знаю: я здесь никогда не ходил. Я знаю одно: никто никогда не ходил сюда без приглашения. Люди говорят, не вернешься. Вы — единственная, кто явился в эти места без приглашения.
Дженнсен судорожно сглотнула и кивнула, не зная, что ответить. Во рту было кисло.
Том откинул назад упавшую на лоб прядь:
— Я просто хотел сказать вам все, что сам об этом знаю. — Он взял мешки с кормом и пошел к лошадям.
О чем бы ни шла речь, оно в болотах обитает. Но Дженнсен надо идти туда, вот и весь сказ. У нее нет выбора. Если она желает свободы Себастьяну, надо идти. Если она хочет освободиться от лорда Рала, надо идти.
Она просунула руку под плащ и дотронулась до рукояти ножа. Конечно, Том прав, но он не знает главного: она вполне способна защитить себя.
И вообще она — Дженнсен Рал!
Дженнсен скинула с себя одеяла и выбралась из этой постели на колесах, шагнув, как на ступеньку, на спицу заднего колеса. Том возвращался, неся бурдюк.
— Попьете? Это вода.
Дженнсен обнаружила, что ей и в самом деле хочется пить. Потом увидела, как Том отирает пот со лба, и только тут поняла, что здесь жарко. Похоже, ни одно уважающее себя, полное чудовищ болото не позволит себе покрыться льдом…
Том достал из телеги сверток, развернул его:
— Позавтракаете?
Дженнсен улыбнулась, увидев пирог с мясом.
— Вы — удивительно заботливый человек! И очень добрый.
Он ухмыльнулся, вручая ей пирог, и принялся распрягать лошадей.
— Не забудьте, что обещали сказать лорду Ралу, — проговорил он, не оборачиваясь.
Она тут же поспешила перевести разговор в другое русло:
— Вы будете здесь? Я имею в виду, когда вернусь? Вы будете ждать меня?
Он снял ремни с крупа лошади, обернулся и внимательно посмотрел на нее:
— Я ведь дал вам слово, Дженнсен. Я не оставлю вас одну.
Он произнес это так, словно давал клятву. Она с признательностью улыбнулась:
— Вам надо выспаться, Том. Вы ведь ехали всю ночь.
— Я попытаюсь.
Она откусила кусок пирога. Пирог был холодным, но вкусным и очень сытным. Она жевала и рассматривала стену зелени за лугом, а потом оценивающе глянула в хмурое небо.
— Интересно, какое сейчас время суток?
— Солнце час как поднялось, не больше, — сказал Том, проверяя упряжь. Он махнул в сторону, откуда они приехали. — До того, как мы попали в эту низину, мы катили по верху, над этим туманом и изморосью. А там было солнечно.
«Странно, — подумала Дженнсен. — Здесь полумрак и пасмурно. И больше походит на час до рассвета. И трудно поверить, что где-то недалеко светит солнце…»
Покончив с пирогом и отряхнув крошки с ладоней, Дженнсен встала, ожидая, когда Том отстегнет уздечку от одной из лошадей. Животные были крупными, серого окраса, с черными гривами и хвостами. Дженнсен никогда не видела таких больших лошадей. Отстегивая упряжь, Том любовно поглаживал их, и они, радостно помахивая хвостами, приветствовали знакомую ласку. Но уши их были насторожены и повернуты в сторону болота.
— Мне, пожалуй, пора. Не стоит терять время.
Он только кивнул в ответ.
— Спасибо вам, Том! Вдруг мне не представится случая поблагодарить вас… Спасибо за помощь! Немного людей смогло бы сделать то, что сделали вы.
На его лице снова мелькнула белозубая улыбка.
— Любой захотел бы помочь вам. И я рад, что это удалось мне!
За его словами что-то скрывалось, но Дженнсен не поняла, что именно. Впрочем, ее сейчас беспокоили более серьезные вещи…
Она повернулась в сторону болота. Оттуда раздавались странные крики, им отвечало эхо. Трудно было даже вообразить, насколько велики деревья, поскольку их вершины терялись в тумане. Сквозь дымку виднелись плети винограда и другие вьющиеся растения, покрывавшие стволы деревьев, словно пытались побороть их и повалить на землю.
Дженнсен искала глазами какую-нибудь тропу, но обнаружила горную гряду, спускающуюся к краю луга, словно позвоночник какого-то огромного чудовища. Это было мало похоже на тропу, но с этого места вполне можно было начать путь. В конце концов Дженнсен всю жизнь прожила в лесу и могла найти проходы там, где их никто бы не обнаружил. В этом месте не было троп. Здесь не ступала ничья нога. Что ж, значит, ей придется самой искать дорогу.
Дженнсен отвела глаза от болота и наткнулась на взгляд Тома.
Он улыбнулся ей, не скрывая восхищения ее намерениями.
— Да хранят вас добрые духи! Да не оставят они вас!
— И вас тоже, Том. Поспите немного. Когда я вернусь, нам надо будет спешить назад, во дворец.
Он склонил голову:
— Как прикажете, госпожа…
Она улыбнулась странной торжественности его манер и направилась к темнеющей впереди мрачной низине.
Здесь тоже было тепло. Влажность оказалась такой сильной, словно какое-то существо желало вытолкнуть всех непрошеных посетителей прочь. С каждым шагом становилось все темнее. И тишина была такой же густой, как влажный воздух, и сквозь полумрак изредка раздавались раскатистые звуки, которые, замирая вдали, еще больше усиливали впечатление полной тишины и огромного, лежащего впереди пространства.
Дженнсен шла по каменистому выступу, спускаясь все ниже и ниже. Ветви деревьев с обеих сторон склонялись, отягощенные нависшими на них плетьми винограда. Кое-где ей приходилось приседать, чтобы пролезть под ними. В других местах ветви приходилось отодвигать. Сквозь застывший, словно мертвый, воздух до нее доносился запах разложения.
Обернувшись, она увидела тоннель света, и в центре этого светового круга виднелся силуэт крупного мужчины, упершего руки в бока и смотрящего в ее сторону. Впрочем, он вряд ли мог разглядеть ее в полумраке. И тем не менее не сводил глаз.
Дженнсен так и не смогла решить, как она относится к нему. В этом человеке было невозможно разобраться. Он казался добросердечным, но она никому не доверяла. Кроме Себастьяна…
