Время рокировок (СИ) - Васильев Андрей

— Оружие на землю, руки вверх, встать на колени! — заорал я, прекратив стрелять.

— Щас! — завопил один из них, и выстрелил в мою сторону. Пуля колупнула землю рядом со мной.

— Ну и дурак, — заметила Настя, явно жалеющая о том, что не взяла с собой «снайперку». Хотя на таком расстоянии она была бы куда менее эффективна, чем автомат.

Впрочем, и из него она буквально срезала этого крикуна.

Азиз тем временем добил оставшихся двух противников со своей стороны и алчно глянул на то, как идут дела у нас.

У нас все было хорошо. Один из ночных гостей выполнил мою команду, бросив затрапезный карабин на землю и встал на колени, заложив руки за голову, еще один получил ранение, которое свалило его с ног, а третий, последний из уцелевших, стоял и смотрел в нашу сторону. Пистолет (а именно им он и был вооружен) этот человек не бросал, но и стрелять не спешил.

А больше никого не осталось, остальные стали кучками одежды.

— Ствол на землю! — крикнула Настя, беря его на прицел. — У тебя пять секунд, и они уже идут.

— Еще и женщина, — донеслось до нас. — Вот позорище-то, а!

— Не стрелять! — крикнул я, поняв, что это их лидер.

Лидер — это хорошо, если он не совсем дурак, то можно будет с ним как минимум пообщаться. А вот уже после…

— Всех погубил — и сам в плен попал! — досадливо сказал тем временем он. — Ладно, проиграл — и проиграл. Авось, в следующий раз повезет больше.

Он очень быстро засунул дуло пистолета себе в рот и нажал на спусковой крючок.

Выстрел мотнул его голову назад, и он истаял в воздухе.

Все-таки дурак. Не сказать хуже.

— И слава богу, — одобрила его поступок Марика. — Явно же псих. А ну, как покусал бы нас, что тогда делать?

— Эй, ползун, хорош в червячка играть, — крикнула Настя раненому, который все еще не терял надежды улизнуть от нас в лес, и дала короткую очередь, вырвавшую траву прямо перед ним. — В следующий раз попаду в тебя.

— Да насрать, — донеслось до нас.

— Вот и стоило патроны тратить, они денег стоят, — проворчал Голд, неодобрительно глянув на Настю. — Он и так никуда не уползет.

— Не стреляйте! — заблажил тот, который поднял руки. — В меня не стреляйте только, я сдаюсь.

— В лесу кто остался? — громко спросил у него я.

— Да, двое, — тут же последовал ответ. — Только они уже, наверное, убежали, такой у них приказ был, если что-то не так пойдет.

— Крыса, — сказал, как плюнул, раненый. — Твое счастье, что я ствол обронил.

— Джебе, Ранго — проверьте, — приказал я «волкам». — Только осторожно, вдруг не убежали. Не хватало еще вот так, дурняком, пулю схватить.

— Живыми? — уточнил Джебе коротко.

— Без разницы, — поморщился я. — Вон тот все равно расскажет нам то, что мы хотим услышать.

Два «волка» буквально выбросили себя из-за бугорка на поляну и устремились к лесу, достаточно умело «качая маятник».

Нет, не зря на них Жека с Наемником время тратили, кое-чему научили.

— Я вам покажу! — раздался от реки громкий вопль Одессита, а после на палубе появился и он сам, в тельняшке, труселях до колена, фуражке и с автоматом в руках. — Мой корабль! Что? Где! Всех убью!

И он, прижав приклад к животу, дал длинную очередь. Стоящий на коленях налетчик со страху повалился на землю — подумал, что в него стреляют.

— Проснулся, родимый, — по-матерински сказала Настя. — Стас, давай он кому-нибудь передаст свой опыт управления этим корабликом, а потом мы его в янтарь упрячем, хотя бы на пару месяцев. У всех должен быть отпуск — и у нас тоже.

— Еще один транжира! — возмутился Голд. — Слушай, Сват, давай ему наган дадим, а автомат отберем, накой ему вообще оружие? Так всем лучше будет!

— Угомоните его, — рявкнул я. — Ювелир!

— Ша, Жора, ша! — замахал руками Ювелир. — Уже все кончилось, ты всех победил! Корабль спасен!

— Да? — недоверчиво спросил у него Одессит. — А я-то уж! Стрельба, понимаешь!

— «Мой корабль». — Голд перевернулся на спину и, сорвав травинку, сунул ее в рот. — Смелое заявление.

— Да и шут с ним, пусть думает, что хочет, — тихонько засмеялся я. — Так даже лучше, за своим ходят лучше, чем за общим. Я другое думаю — мало ему одного Павлика будет.

— Чего это? — обиделся наш ушастый друг. — Отчего такое недоверие?

— Причем тут это? — даже удивился я. — Не в недоверии дело. Кочегар вам еще нужен. Или ты у печурки собираешься все время торчать? Ну и наконец, вам юнга нужен, для «поди, подай, принеси». Надо будет у Салеха какого-нибудь мальца побашковитей прикупить. Наши или малы слишком, или наоборот уже доростки, на юнгу не тянут.

— Лопухнулись мы, — с печалью посмотрела на Павлика Марика. — Надо было еще три-четыре тельняшки купить. Была бы почти форма для наших водоплавающих.

— Да прямо, — подала голос Фира, перебравшаяся к нам. — Ты думаешь, Жора один «тельник» прикупил? Как бы не так. Я сама не видела, врать не буду, но вот этот зуб даю — у него еще штук пять где-то заначено. Или даже больше. Он о чем-то с Арамкой шептался, я сама видела.

— Пусто, — донеслось до нас из леса. — Нет тут никого.

— Выполнили эти двое приказ. — Голд выплюнул травинку. — Плохо. В лагерь свой они побежали, как бы нам теперь тамошних обитателей не пришлось по лесам искать.

— Не факт, что мы туда вообще пойдем, — возразил ему я. — Если близко — еще ладно, а если туда пару часов ноги глушить — да пропади он пропадом. Вон, вызнаем, где его расположение, потом сюда Наемник или Ювелир нагрянут и зачистят его.

Вот сказал я «зачистят» и сам засомневался. А что значит — «зачистят»? Женщин и детей убивать, что ли? Это вряд ли. Нет, мужской пол весь под ноготь, а с остальными что делать? Штука в том, что они ведь сразу, как только мы скроемся, побегут своих покойничков искать. И ведь найдут, и расскажут им о том, каков был их промысел — и все завертится по новой.

Но и стрелять я в них не хочу. Вот так, просто. Да, задачка. И отдавать такой приказ тоже не стану, вряд ли он всем придется по душе. Не стоит понапрасну до такой степени ломать людям психику. По крайней мере — пока.

Впрочем, если до такого дойдет, то на этот случай у меня есть Азиз. Ему вот все одно, кого убивать. А в лагере осталась Китти, эта девочка, сдается мне, тех же кровей, надо будет это при случае проверить. И еще у меня есть Настя, которой вообще нормы и правила не писаны.

Нет, ну какой упорный этот ползун. И вон, скорость увеличилась, как видно «бодрости» прибыло. Смотри-ка ты, к пистолету ползет, к тому, что от самоубийцы остался, и почти ведь добрался. Интересно, в кого стрелять хочет — в нас или в вон того, что так руки и не отпустил?

— Ну-ну, — подойдя к сопящему человеку, я опустил свой ботинок ему на руку. — Не надо начинать по новой то, что уже не получилось.

— Просчитался Свен, — признал человек, тяжело дыша. — А я ведь ему говорил.

— Бывает, — согласился с ним я. — Воинское счастье — оно как качели, — то ты наверху, то кто-то другой.

Я снял ногу с его руки и, засунув носок ботинка ему под живот, рывком перевернул этого бедолагу на спину.

Тот даже не посмотрел на меня, вместо этого уставившись в совсем уже посветлевшее небо.

— Далеко отсюда ваш лагерь? — спросил я у него. — Много там народу осталось?

Человек молчал, глядя ввысь.

— Гордый? — поинтересовался я у него. — Смелый?

— Есть маленько, — наконец произнес он.

— Чего же ты, гордый да смелый, на нас в ночи попер, спящих людей убивать собрался? — присел я около него на корточки. — Не увязывается это как-то с твоим мировоззрением.

— Да не стали бы мы вас убивать, — помолчав, сказал он. — Ну, может, стрельнули бы кого, если уж совсем человек в бутылку полез — но и только. Остальных бы отпустили.

— Ну, это в корне меняет дело, — немного ернически сказал я, под смех остальных. — Если так — то конечно. А если бы наши девочки за оружие похватались, тогда что? И в них стреляли бы?

Молчал человек, сопел, губы жевал. То ли сказать было ему нечего, то ли просто говорить со мной не хотел.