Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич

– Один, – поправил я ее.

– Все верно, один идет к нам, второй повернул назад. Его теперь даже я не слышу.

– Понял, что их заметили. Ну что же, посмотрим, кого это мы так заинтересовали.

Бешеная придвинула ближе свой меч и набросила на него край одеяла, на котором сидела. Зануда щелкнул ножами, чуть выдвинув их из ножен и вогнав обратно.

– Спокойнее, – напомнил я. – Он один, так что держите оружие в ножнах.

– А если он сам захочет убить? – уточнила Бешеная.

– С вами я, не забыла? Будь он даже схимником, один на один нам друг с другом не сладить.

Эти слова напомнили моим ученикам, кто они теперь. Я прекрасно понимал их чувства. К могуществу привыкаешь вроде бы быстро, но, с другой стороны, какие-то подспудные страхи остаются. Человек, в одиночку направляющийся к костру четырех незнакомцев, да еще в такой глуши, весьма самоуверен и может быть опасен. Но если это – тот, кто следил за нами, значит, он должен представлять, с кем связался. В итоге – либо он не враждебен, либо слишком уверен в себе.

Он не пытался подкрадываться. Хотя мог бы. Вместо этого – вышел в круг света, ступая нарочито громко. Мол, вот он я, иду, не скрываясь. Костер осветил высокого парня в легкой антской кольчуге поверх вышитой рубахи и кожаного жилета, исполнявшего роль подкольчужника. Длинный зеленый плащ распахнут, не скрывет висящего на поясе меча. Стать воина сразу бросалась в глаза. А еще было в нем что-то от большой кошки. Какая-то повадка рыси. Лицо молодое, но уже отмеченное парой шрамов. Русые волосы, усы и коротенькая курчавая бородка цвета зрелой пшеницы. Глаза – серые и очень внимательные. Черты вроде бы мягкие, но сквозила в них еле заметная угловатость. Словно плотник резал из дерева лик, а потом шлифовал, шлифовал, да иногда рука дрогнет – и остается след, которого уже ничем не сгладишь. И ведь не заметит никто, ежели не приглядываться. А еще отметил я, что девкам такие обычно нравятся. В меру мужественные, но не массивные, как быки или медведи. С такими рядом спокойно и надежно.

– Здравствовать вам, почтенные путники, – отвесил он поясной поклон.

– И тебе, мил-человек, не хворать, – осторожно ответил за всех Зануда.

– А кто из вас Искатель-схимник будет?

– Кто будет, не знаю, а кто был да есть – тебе-то зачем? – Тон Зануды начал приобретать насмешливые нотки.

– Не больно ты на купца похож, – заметил я. – А другим я не интересен.

– Про то дозволь уж мне судить. – Он сбросил заплечную сумку.

Не из простых был наш гость незваный. Пояс широкий, добротный. Меч – без излишеств, но златомостскую ковку я узнал сразу. Да и в манере держать себя проскальзывала привычка повелевать. Да, именно так – не приказывать, а повелевать. Неторопливо он отстегнул клинок от пояса и достал из притороченной к суме скатки еще два одинаковых меча без ножен. Один вонзил в землю перед собой, второй взял на изготовку. Тело привычно приняло боевую стойку.

Мои ученики следили за всеми этими приготовлениями с искорками насмешки во взгляде. Малышка начала натренькивать на скрипке какую-то заупокойную мелодию.

– Не, мы мечей не покупаем, – произнес Зануда, еле сдерживая смех.

Гость видел: над ним уже откровенно насмехаются. Мне понравилась его реакция. Даже тени гнева не вспыхнуло. Словно был он выше всего этого. Все уже давно догадались, к чему идет дело. Но пока делали вид, что не понимают сути приготовлений.

– Я вызываю тебя на поединок, Искатель, – твердо произнес пришлый.

Это подействовало как спуск курка пистоля. Я заметил, как напряглись мышцы Зануды и Бешеной, готовые бросить тела в атаку. Все их намерения лежали передо мной, как на ладони. Я неплохо привил им мысль об ответственности перед обычными людьми. Оба даже не думали об оружии. Зануда собирался броситься в ноги, сбивая ночного гостя на землю. Бешеная – уложить его одним четким ударом в лицо. Что мог противопоставить простой человек тем, кто уже окунулся в учение схимы? Он не успел бы среагировать. Меч не помог бы. Я коротко взмахнул рукой, и мои ученики сразу расслабились.

– Ты сказал, что я – схимник. Так и есть. Наверно, ты слишком мало знаешь о нас. Уходи, человече. Поищи себе противника столь же благородных кровей, как ты сам. Я – низкого рождения. Негоже тебе со мной драться.

– Мне нужен поединок со схимником. Другого я не скоро найду.

Малышка рассмеялась:

– Оглядывался бы чаще – меньше пришлось бы ноги бить. Ищешь схимника за тремя морями, а что под носом у тебя, не ведаешь.

– Не твое то дело, княжна. – Гость отвесил поклон в ее сторону. – За поединком я пришел и получу его. А тебе лучше бы помолчать. Не ровен час – князь корчевский услышит, где дочь его блудная. Что тогда?

Вот теперь Бешеная потянулась за мечом. Вольно или невольно, а гость дал понять, что знает, кто на самом деле мои ученицы, и способен донести весть о них тем, кто так хочет ее услышать. Нельзя сказать, что это для нас опасно, но хлопот будет вдоволь.

– Хорошо, настырный вьюноша. – Я неторопливо встал. – Будет тебе поединок.

– Учитель, – вскинулся Зануда, – как можно?

– Думаю, как-нибудь переживу, – успокоил я его.

Взгляды всех троих перебегали с меня на торчащий в земле меч и обратно. Как же, оружие если и не запрещено схимнику, то очень нежелательно. Я хорошо привил им и эту мысль. Всегда наотрез отказывался взять клинок в руки, даже чтобы научить их чему-то новому. А такого хватало, поверьте. Ведь меня в свое время учил Атаман, и его я считаю первым клинком этого мира. Экспериментатор в те дни, как и я нынче, за оружие не брался.

Чуть меньше сорока лет прошло с тех пор, как моя ладонь в последний раз сжимала настоящее оружие. Правда, была то славная чубовская сабля. Прямой венедский меч непривычно лег в руку, словно незваный гость. Вес ненамного больший, зато другой баланс, другая, незнакомая техника боя.

Мой «противник» не спешил нападать, ждал, пока я испробую оружие, приноровлюсь к нему. Стало заметно его смущение. Наши мечи оказались абсолютно одинаковыми. Сразу видно, воин пытался создать равные условия боя, но ему тогда даже в голову не пришло, что мне может быть привычным совершенно другое оружие. А это навело на новую мысль: он сумел сейчас оценить мои движения и понять, что не так уж часто держал я в руках меч. Неплохие задатки.

– Не робей, – подбодрил я его. – Схимнику все равно, что за оружие у него в руках.

Он сделал первый выпад, осторожный, прощупывающий. Тоже разумно. Передо мной стоял мастер меча. Это даже мои ученики поняли. И при этом он не спешил лезть вперед, не стремился смять меня первой же атакой, полностью захватить инициативу. Он действительно знал о схимниках, понимал, что от них можно ждать чего угодно. Легкость, с которой я отразил нападение, не смутила воина. Конечно, уроки Атамана давали себя знать, и все же я никогда не стремился освоить приемы фехтования в полной мере. Он превосходил меня в выучке. Но что это значит в сравнении с тем, что я видел каждое его движение до того, как он его задумал. Я был быстрее и сильнее.

Воин потихоньку наращивал темп. Краем глаза я уловил восхищение во взглядах Бешеной и Зануды. Оба сравнивали приемы моего противника со своими навыками, и выводы оказались неутешительными. Даже дочь воеводы, ученица лучших наставников Корчевского княжества, понимала: в старые времена, до схимы, наш гость одолел бы ее очень быстро.

Чувство оружия в руке было непривычным. Меня с головой захлестнула вполне понятная робость. Схимникам ведь не рекомендуется брать оружия вообще. А ежели взяли, то обращать его против простых людей… Все это, конечно, не мешало мне следить за боем, вовремя пресекать атаки, становившиеся все острее и острее, при этом не слишком уж демонстрировать свои преимущества.

Даже на лицах учеников отразилось недоумение. Они-то ждали, что я, подобно легендарным витязям, повергну наглеца за три удара сердца. А видели – великолепное мастерство последнего и мою топорную защиту, успешную лишь по причине полного контроля над телом.