Дочь лесника (СИ) - Казьмин Михаил Иванович

Генерал Штудигетт, выражая благоволение действиям моих людей, Лору отметил особо.

- Знаете, инспектор, я, откровенно говоря, недооценивал ваше подразделение, - генералу как раз только недавно доложили, что солдаты до сих пор еще перечитывают розданные им перед походом листовки. - Но вот личная война с мерасками, которую ведет ваша супруга, меня просто впечатляет. Мне неоднократно докладывали о ее беседах с солдатами и о том, что потом солдаты говорят между собой. Поэтому прошу передать госпоже Миллер мое пожелание продолжать в том же духе.

И что я тут мог сказать? Только взять под козырек и ответить: 'Есть!'.

Глава 25

- Так, Виннер, записывайте, - толком согреть пальцы я еще не успел и потому брать карандаш, чтобы редактировать текст, не стал, пусть Виннер вносит правки с голоса. - Вместо 'командира' напишите 'главаря', какой еще, к свиньям, командир у дикарей?! Вместо 'ожесточившись своими потерями, мераски решили обойти наших конных егерей' пишите 'в бессильной злобе враги попытались пойти в обход', решить они там ничего не могли. Что значит 'отрубил руку'? Он у вас что, палач, что ли? Или вы хотите вызвать у читателя сочувствие к мераску? 'Ловко отсек саблей руку, державшую оружие' - вот как надо! Сразу понятно, что наш герой - лихой рубака, а враг получил за дело! Так... Не 'обратили в бегство', а 'беспощадно погнали', разницу чувствуете? А в остальном хорошо. Вы сегодня молодец, Виннер, четыре поправки всего! Отдавайте писарю, как перепишет начисто, покажите мне еще раз.

Ох-хо-хо... И ведь это Дейк Виннер, в имперской журналистике акула пера номер два - номером первым я скромно, но непреклонно и заслуженно считал себя. Если уж даже его писанину приходится до ума доводить, представляете, как я мучаюсь с остальными? Ладно, сделали статью - значит, сделали.

В этом варианте статья пойдет в имперские газеты. Как только писарь приведет ее в порядок, а я удостоверюсь, что все необходимые правки внесены, и поставлю свою подпись, текст тут же отдадут телеграфистам. Потом скажу Виннеру, чтобы рассыпал по тексту с полдесятка более-менее простонародных словечек и оборотов, не сильно, впрочем, грубых, и в таком виде текст напечатают в боевом листке. Что еще? Фото героя уже обрабатывают, уйдет в Коммихафк с очередным рейсом дирижабля.

А ефрейтор Саманари действительно герой. Не Козьма Крючков, конечно, но молодец, ничего не скажешь. В сшибке конных егерей с мерасками завалил из револьвера вражьего главаря, первым кинулся наперерез рванувшим в обход кочевникам, спас своего командира, да и вообще вывел в безвозвратные потери аж шестерых врагов. Так, кстати о врагах... Не забыть сказать Виннеру, чтобы общие потери мерасков в этой схватке увеличил вдвое в варианте для имперской прессы, и оставил как было в варианте для боевого листка. Имперской публике полезно быть уверенной в том, что наши доблестные солдаты врагов кладут штабелями, а в войсках читать это будут и те, кто лично был в деле, и уж они на такие приписки и сами не поведутся, и другим не дадут. А, черт! Нет, задержу оба текста на сутки, дождусь пока Штудигетт вручит герою медаль. Чтобы второй раз не возиться с фотографией, медаль ретушер дорисует прямо на фотопластинке. Хм... Сутки?.. Так, выезд в полк, где служит наш герой, генерал назначил на завтрашнее утро, туда-сюда... Вернусь к вечеру, значит, тексты пойдут только послезавтра. Ну и ладно.

Что еще?.. Обязательно указать пресс-центру, чтобы статья и фото попали во все газеты, издающиеся на Юго-Востоке. Наш герой - эвглан, пусть его земляки видят, как храбро их сородич воюет за землю для Империи. Да. Завтра поеду с генералом или пошлю кого, надо будет из бравого ефрейтора вытащить пару слов. Пускай привет передаст родне и соседям, и им приятно будет, и для Империи полезно. Это мы пошлем потом, вдогонку первой статье, чтобы у темы продолжение было. Ага, вот и Бенте приготовил, наконец, горячий кофе. Давно пора!

Вот так мы и работали. Репортеров я забросил в передовые части, новости из штаба, если надо будет, напишу сам. Фотографов с художниками - туда же, вперед. Толку от фотографов, правда, не столько, сколько хотелось бы, снять здешними фотоаппаратами тот же бой просто нереально, это потом художник по памяти нарисует, а вот сделать фото героя - это да, это пожалуйста.

В Коммихафке развернули пресс-центр, который принимал сообщения из действующих сил и рассылал их по имперским газетам. Боевые листки для самих войск печатали, разумеется тут же, в походных условиях и немедленно рассылали по войскам. Когда солдаты оперативно получают информацию о том, как воюют их товарищи, когда герой очередной статьи вот он, родимый, рядышком, когда пехотинцы с нетерпением ждут возможности отличиться так же, как кавалерист, о котором они только что читали - это работает. Работает как надо, как оно и задумано!

От артиллеристов вернулась Лорка. Что-то пушкари протупили, не покормили ее. Интересно, пожадничали или как? Скорее, наверное, 'или как', похоже, она к ним попала, когда те уже котелки вычистили. Ну и ладно, со мной поужинает, так даже лучше.

За ужином жена хвасталась своими успехами, я, честно говоря, слушал ее вполуха, не забывая, однако, периодически вставлять что-то вроде 'Да ты что!', 'Правда?', и все такое прочее. Судя по тому, что Лорка только распалялась, попадал удачно. Но в конце концов она выговорилась, насытилась и начала заметно клевать своим милым носиком. Вот и чудесно, поспать я тоже не против.

С утра Лорка сразу после завтрака отправилась к очередным благодарным слушателям, снова артиллеристам, но в другую батарею, а я присоединился к свите генерала Штудигетта, чтобы проинтервьюировать героя-ефрейтора. Не то чтобы некому было это поручить, но что-то мне подсказывало, что самому сделать это будет лучше.

Тем приятнее было осознать, что не ошибся. Во-первых, двигаясь с генеральской свитой, я очень интересно побеседовал с несколькими штабными офицерами. Принципиально нового я, понятно, ничего от них не узнал, но кое-каких подробностей, которые явно оживят содержание очередных газетных публикаций на тему степного похода, нахватался. В-вторых, более чем оправдал мои ожидания ефрейтор Саманари. Языком этот совсем еще молоденький парнишка работал так же бойко, как саблей и револьвером, так что наговорил мне столько всего, что продолжением темы будет не только интервью, но и еще статейка. Да и в интервью землякам ефрейтора найдется о чем почитать, это уж я гарантирую.

М-да. Конечно, все, что я услышал от ефрейтора и его сослуживцев, как, впрочем, и от господ офицеров его эскадрона, для среднестатистического читателя имперских газет не предназначалось. Как там учил жизни офицеров военно-исторического отдела прусского генштаба фельдмаршал Мольтке-старший? - 'Писать правду, только правду, но не всю правду!'. Вот в полном соответствии с этим мудрым учением и напишем. Напишем, что злобные мераски пытались отравить аж два колодца, но наши храбрые конные егеря таковую подлую диверсию предотвратили. А вот как именно предотвратили - напишем не полностью. То есть, тот факт, что большую часть незадачливых отравителей перебили, читатель, конечно же узнает. И искренне этому порадуется - все-таки в обывательском сознании нынешних имперцев, как и в сознании людей прошлого моего мира, травить колодцы, даже на пути врага, намеревающегося навсегда лишить тебя твоей же земли, дело мерзкое и недопустимое. Зато о том, что убитым мераскам поотрубали руки и головы, а тела привязали к седлам и отправили в путешествие по степи на манер майнридовского всадника без головы (причем отправили на запад, в сторону долины Филлирана), тому же читателю знать совершенно ни к чему. Как-то не комильфо, понимаете ли... А между тем, никакого зверства или тем более надругательства над трупами тут нет, просто такой болезненный удар по морально-боевому духу противника. Мераски верят, что если тело похоронено не полностью, то душа не сможет попасть в благодатные угодья Небесной Степи, так что когда пошлют на дело следующую группу отравителей, те, глядишь, и призадумаются - а так ли им нужно остаться без посмертного доступа в лучший мир? Есть ведь вероятность, что, ежели призадумаются, так и пыл свой поумерят... Но такого подхода тот самый среднестатистический читатель не поймет. Слишком это для него жестоко будет, да.