Саламандра (СИ) - "полевка"

Лекс кивнул головой тому, что услышал, и стал объяснять Рарху, что хотел бы приклад у арбалета сделать больше, так, чтобы он при выстреле упирался в плечо. Это позволит арбалетчику меньше уставать и не травмироваться во время боя. Сканд возразил, что, мол, о какой усталости во время боя может идти речь? Воин должен быть силен, чтобы выдерживать два-три дня без сна и пищи и с максимальным напряжением. Ветераны его поддержали и стали рассказывать, как, бывало, они бежали в полном обмундировании и вооружении сутки, а потом врубались в гущу битвы и двое суток рубились с неприятелем.

Лекс понял, что он, скорее всего, сдох бы от такой нагрузки, а потом вдруг вспомнил, как Тургул прыгал с утеса Шустрика, просто с невероятной высоты, и при этом не стонал, что ушибся. Для него такая нагрузка была привычна. И во время боя у города Теланири воины после напряженной ночи не выглядели уставшими, это сам Лекс был, как выжатый лимон, а вернее, как выжатая тряпка, которую колотили и молотили, как хотели… или все дело было в его эмоциональном напряжении, когда он осознал, что именно творится в горящем городе? И именно он виновен во всем происходящем?

— Не грусти, — Сканд мягко толкнул мужа в плечо, — ну, хочешь делать что-то там длинное — делай. Рукоять?

— Приклад, — поджал губы рыжик, — это когда один выстрел, все легко и просто, а если надо будет делать несколько выстрелов подряд, руки начнут болеть. Надо заботиться о своих людях!

— Я постоянно забываю, что ты младший, — Сканд прижал к себе мужа и поцеловал в висок, — только выглядишь, как старший, а мысли, как у младшего. Защитить слабых, помочь несчастным, накормить голодных. Нет в тебе здоровой агрессии.

Лекс отставил в сторону арбалет, чтобы он не мешал обниматься с мужем, и тяжко вздохнул. Ну, вот как объяснить ящеру, что в его мире тоже войн и крови хватало, но хорошего было намного больше. И все равно, он чувствовал себя виноватым, что приносил в этот жестокий мир еще больше жестокости. И вообще, по его милости этот мир перепрыгнул целую эпоху — железную! Не будет ржавых мечей и доспехов*, но и напалм в этот мир он постарается не допустить! Осталось только уговорить колдунов бросить их гладкоствольные пистоли, или сделать так, чтобы они были неэффективны по сравнению с арбалетами…

— Сканд, отпусти, ты мне мешаешь сосредоточиться! — Лекс уперся свободной рукой в мужа, — у меня осталось незаконченное дело, а ты под ногами путаешься, как Ламиль, иди займись своими такими важными «агрессивными делами», — Лекс выделил голосом последнюю фразу, добавив в нее яду, — иди, иди, покомандуй там, порычи на всех, покажи, кто здесь самый самцовый самец! А мне надо с умными людьми поговорить!

— Язва, — восхищенно вздохнул Сканд, — вот как был вредной, языкастой заразой, таким и остался!

Лекс в ответ приложил его со всего маха арбалетом по спине и ущипнул за зад, и только после этого его тушку отпустили на свободу. Лекс недовольно поправил мятую одежду, похмыкав, сделал вид, что не замечает мужа, и, подчеркнуто игнорируя всех воинов, разговаривал исключительно с двумя мастерами. Вопрос был на самом деле серьезный — насколько более мощную можно поставить тетиву без риска сломать арбалет через пару выстрелов. А еще, стоило сделать приклад, не только ради еще одной точки опоры при выстреле, но и для возможности прицелиться, а, следовательно, сделать выстрел более эффективным!

Стоящие рядом воины вначале с восторгом просто любовались чужим мужем, принюхиваясь к смешанному запаху супружеской пары, который нес почему-то исключительно Лекс. От Сканда пахло, как правило, исключительно им самим — потом, тестостероном сильного самца, ящерами, кожей седла и сапог, а еще немного металлом, поскольку он постоянно таскался с различным набором режуще-колющего оружия, а вот от Лекса пахло вкусно и призывно, как от всех младших. С тем лишь исключением, что прекрасный рыжик пах не сладкими фруктами и цветами, а свежестью утренней росы, будоражащим кровь запахом специй и ясным запахом прелых листьев, как у Сканда. Такой запах хотелось смаковать, как дорогое вино, но запах главнокомандующего призывал к осторожности с так явно помеченным младшим. Запах Сканда был тем самым маркером, красным флажком об опасности, что удерживал остальных самцов на приличном расстоянии от красавца.

Но стоило постоять рядом с Лексом хоть немного дольше, как в уши невольно попадали умные слова, произнесенные идеальными, слегка припухшими после поцелуев губами. А стоило прислушаться более внимательно к словам, и внешность отступала на второй план от удивления умом и прозорливыми решениями мужа генерала. Он говорил удивительнейшие вещи, как будто знал наперед все вопросы, которые могут возникнуть, и сразу выдавал на них ответы и готовые решения.

— Ну, как-то так… — Лекс передал пятый арбалет Рарху и стал снимать с себя пояс с крюком, — посмотрите, что можно сделать с тетивой, а от тебя, Рарх, я жду новую модель арбалета. Основные размеры не изменятся, поэтому металлические части можешь смело заказывать кузнецам! Сканд, — Лекс перевел ясный и твердый взгляд на мужа, — надо определиться, кто именно будет делать новое оружие. Для него потребуются и плотники, и кузнецы. Гильдия Ориса трудится над мечами и дергать их с новым стрелковым оружием не стоит. Создашь новую вексилляцию на время изготовления необходимого количества или будем подключать городские гильдии?

— Армия справится сама, — Сканд в раздумьях заложил большие пальцы рук за ремень, совсем, как Тиро, — воспользуемся вексилляцией Тургула. У него есть и кузнецы, и люди, привычные к работе с деревом. А Рарха возьмем временным консультантом! Положим ему жалованье, как офицеру, и предоставим место в казарме. Так больше шансов сохранить секрет арбалетов.

— М-м, — Лекс задумался о том, что собирался дать Рарху сделать модель баллисты, — ну, ладно, хорошо, пусть останется здесь, пожалуй, не следует торопить события. Разберемся вначале с арбалетами, а потом пойдем дальше.

— А будет что-то еще? — Сканд заинтересованно наклонил голову к плечу, с удивлением рассматривая рыжика, — да ты полон сюрпризов, моя радость. Мы тут с одним подарочком не можем разобраться, а ты уже о другом переживаешь, даже интересно, что ты еще придумаешь?

— Например, пойти и проверить новую мебель в твоем штабе! — Лекс предвкушающе улыбнулся, — если там опять будут хлипкие дощечки вместо нормальной мебели, то Рарху придется задержаться здесь еще и для того, чтобы объяснить вашим неумехам, как именно должна выглядеть хорошая мебель!

— Это сейчас ты в ком усомнился, в армейских плотниках или во мне? — Сканд удивленно поднял брови, — ты считаешь, что я мебель Рарха развалить не смогу?

— Ну, дома кровать как-то же держится, — задумчиво протянул Лекс, а потом, глубоко вздохнув, обречённо махнул рукой, — хотя, уже и не вспомнишь, когда ты в последний раз посещал супружеское ложе, все дела у тебя… а я, несчастный, позабыт-позаброшен…

И хотя Лекс говорил не очень громко, но на стрельбище вдруг стало как-то тихо, даже стало слышно, как ящеры в стойлах тревожно перекрикивались между собой.

— Ты прав, — повинился амбал, — но я это исправлю.

Сканд закинул Лекса на плечо, тот от неожиданности даже растерялся, и, придерживая его за ноги, развернулся к затихшим воинам.

— Пойду, позабочусь о муже, — Сканд легонько хлопнул по оттопыренной попе, вызвав взбрыкивание красивых ножек и возмущенное шипение у рыжика и тихие смешки у мужчин, — я действительно мало уделял ему времени, надо исправляться.

А потом назвал несколько имен и распределил, кто за что отвечает, и что надо сделать, и почти побежал в сторону штаба. Им в спину неслись пожелания обновить не только супружеские обеты, но и кровать в спальне.

— Поставь меня на землю! — шипел Лекс и молотил по покатой спине, — ящер тупой, сапог дырявый! Я тебе ухо откушу за такое! Как ты посмел так со мной обойтись!

Сканд только крепче держал брыкающегося мужа и прибавлял скорости. В здание штаба он влетел, как олимпиец с горящим факелом, шикнул на всех, кто там находился, и, с размаха усадив Лекса на стол, впился в злобную фурию поцелуем. Лекс попытался укусить наглый язык, но Сканд не просто держал его за лицо, но и закрыл от удовольствия глаза, как будто рычащий и брыкающийся рыжик был просто пределом его мечтаний. Лекс от ярости разорвал тунику на тупом ящере, но его тело было таким обжигающе горячим, а запах таким родным и язык таким юрким, что Лекс, напоследок ущипнув его за соски, сдался на милость победителя. Сканд, поняв, что рыжик перестал сопротивляться, наконец отпустил растерзанные губы.