Твое имя - Платунова Анна

— Вайолет, а Лори сегодня никого не целовала? — все-таки не выдержала она.

Вайолет изящно пожала плечом.

— Ну, знаете, как это бывает. Лори и мальчики нравились, и девочки тоже. Она нас тут всех перецеловала. Ничего такого, не подумайте! Просто невинные поцелуйчики. Ну, знаете, как бывает.

— И сегодня?

— Может, и сегодня…

Мара вскочила на ноги.

— Витор, мы должны немедленно!..

— Я тебя немедленно уволю, — прошипел старший дознаватель. — Если ты не сядешь и не замолчишь! Всех опросим в свое время. Понятно?

— Понятно, — сквозь зубы процедила Мара.

Дверь приоткрылась, и в комнату, где проводили допрос, заглянул Бьярн.

— Да вы издеваетесь! И ты здесь!

Вайолет переводила заинтересованный взгляд с Мары на грозного дознавателя, а с дознавателя — на красавца стражника, так внезапно появившегося в дверях. Она уже совсем не расстраивалась по поводу смерти соседки. Такое веселье вокруг.

Бьярн вместо ответа протянул Маре книгу, кивнул и прикрыл дверь. «Создания ночи. Спецкурс» — вытеснено было на обложке. Он ее нашел, какой молодец!

ГЛАВА 34

Ладно, если никто слушать ее не хочет, можно скоротать время за книгой. Вдруг отыщется подсказка.

Мара открыла первую страницу и начала читать введение, прыгая глазами через строчку. «Разумная нечисть встречается настолько редко, что некоторые ученые предпочитают считать ее мифом… Однако доподлинно доказано существование некоторых разумных видов…» Мара перелистнула страницу и бегло просмотрела оглавление. Некоторые виды она всегда считала выдумкой, потому что ни она сама, ни кто-либо из ныне живущих с ними не встречался. Другие же создания ночи, такие как Шепчущие например, никаких сомнений в своем существовании не вызывали. Так что, возможно, эти загадочные асанбосы, ночницы, рокуоромби и другая нечисть так же реальны, как шатуны, и куда более разумны.

Оглавление оказалось длинным, список нечисти Маре мало что говорил. Ладно, придется позже, когда появится время, прочитать все вдумчиво и подробно. А пока она продолжила изучать введение. «Жизненная сила — вот главная ценность, за которой охотится любая нечисть, разумная или нет. Человеческие живые кровь и плоть — главное, что их интересует. Разумная нечисть бывает невероятно хитра и изворотлива, природа ее такова, что она готова на любые уловки и ухищрения ради того, чтобы добыть жизненную силу и продлить свое существование…»

Неприятный холодок пробежал по коже. Мара и так догадывалась, но только сейчас ясно осознала, что, возможно, они имеют дело с разумной, хитрой, изворотливой нечистью.

Она захлопнула книгу и попыталась собраться с мыслями, но в голове была каша. А смех из-за двери очень мешал сосредоточиться… Смех? Что там происходит?

Не спросив разрешения, Мара поднялась и вышла в коридор, сопровождаемая недовольным взглядом старшего дознавателя.

Бьярн ожидал ее, прислонившись к стене. Сложил руки на груди и со снисходительной улыбкой смотрел на девушек-свидетельниц, которые вовсе не выглядели испуганными, когда поглядывали на Бьярна. О, Мара узнала эти взгляды. Точно так же смотрела на него Тайла. Хихикала, опускала глаза, накручивала локоны на палец.

— Ты, значит, стражник? — спросила рыженькая. — А имя у тебя есть, смелый стражник?

Мара почувствовала, как сводит скулы. Зачем она вышла? И как это теперь выглядит? Еще решит, что она его ревнует. Уже хотела вернуться и взялась за ручку двери, когда услышала позади себя голос другой студентки, черноволосой и миниатюрной.

— Ты такой хорошенький! А хочешь, я тебя поцелую?

Что-то внутри у Мары дернулось быстрее, чем она успела сообразить. Развернулась и схватила девушку за руку, не подпуская к Бьярну. Увидела, как приподнялись его брови. Успела разозлиться на него и на себя за странный порыв. И только потом ее догнала мысль: вовсе не ревность толкнула ее к действиям.

«Разумная нечисть готова на любые уловки…» И не только для того, чтобы добыть жизненную силу. Спасать свою жизнь она тоже станет всеми возможными способами. И что бы там ни было — все начинается с поцелуя!

— Покажи мне внутреннюю сторону губ, — жестко сказала она. — Вы все покажите!

— Чего?.. Да ты в своем уме?!

Но Мара угрюмо ждала, не вступая в препирательства. Сейчас она олицетворяла закон, и девушки, скривив лица в презрительных усмешках: «Да что она возомнила о себе, эта убогая», выполнили просьбу.

Мара была настолько уверена в своем предположении, что внутренне собралась, готовая произнести заклятие «Умри». Но ни у одной из девушек не оказалось укуса.

— Все? — уточнила брюнетка с плохо скрываемым ехидством. — Больше ничего показать не нужно?

В тот день больше ничего и не удалось установить. Разве что кто-то из девушек упомянул, что несколько дней назад Лита и Раймон дежурили в музее Академии. Они частенько вызывались на эту повинность. Студенты не любили возиться с пыльными фондами в запаснике, разбирать, маркировать пришедшие в негодность артефакты, систематизировать свитки, оставленные выдающимися мастерами темных искусств, но Раймон и Лита никогда не отказывались. Все считали, что таким образом они выслуживаются перед преподавателями, и потому не удивлялись.

Витор Даг записал информацию, а после сообщил Маре, что следующий день они начнут с визита в музей. Едва ли это поможет, но хоть какая-то зацепка.

Мара брела домой как в воду опущенная. Надо было так опростоволоситься! Просто выставила себя на посмешище! Со стороны это выглядело так, будто она приревновала Бьярна и нашла способ остановить флирт. Еще и услышала за своей спиной, когда уходила: «А что ей остается, бедняжке. На нее ведь без слез не взглянешь!» Девушка нарочно произносила слова громко.

Мара услышала и расправила плечи. Да уж какая есть! Но на душе стало погано. Хуже всего, что и Бьярн услышал тоже. Все пытался по дороге домой взять ее за руку, а Мара упорно и молча руку вырывала.

— Птаха…

— Заткнись! Пожалуйста…

Даже вечер у камина, когда они собирались вместе за ужином, смеялись и шутили и который был любимым временем всех троих, вдруг словно выцвел, потерял все краски. Мара отрезала кусок хлеба, отказавшись от похлебки — отговорилась тем, что не голодна, забралась с ногами на дальнее кресло, там и сидела, не вступая в разговор. Бьярн угрюмо смотрел на огонь. Губы сжаты. Мара знала, что обидела его ни за что, но даже не могла извиниться — так ей было плохо. Эрл ничего не понимал и пытался то пристроиться к Маре под бочок, то перебегал к Бьярну. В конце концов так и разбрелись по комнатам, не проронив ни слова.

Утром она постаралась выскользнуть из дома незамеченной — встала пораньше, умылась, надела черную униформу. Маре очень нравилась ее новая одежда. Черные брюки, черная рубашка под горло, черный длинный плащ с капюшоном. А главное, все видят только помощника дознавателя, а не худенькую девушку.

Обычно они выходили вместе с Бьярном, но сегодня Мара хотела идти одна. К счастью, замешкалась. Мара потом долго пыталась вспомнить, что же ее задержало — какая-то мелочь вроде крошечной дырочки на перчатке. Да, точно. Перчатки некроманта должны полностью закрывать кожу, и Мара, вздохнув, полезла в ящик разыскивать целую пару. А ведь могла бы уйти, могла бы разминуться…

Мара уже подошла к порогу, когда в дверь постучали. Снова мальчишка-посыльный? Что на этот раз? Неужели новое тело?

На крыльце стояла Вайолет, комкая в руках платочек.

— Мне очень нужно с вами поговорить!

Мара посторонилась, пропуская свидетельницу в дом. Может быть, она вспомнила что-то важное?

Вайолет села на диван, оглядываясь, не зная, с чего начать разговор.

— О чем ты хотела поговорить? — напомнила Мара, смиряясь с мыслью, что одной уйти не получится.

Так и вышло — наверху послышались шаги. Бьярн проснулся и начал собираться. Он появился внизу через минуту, увидел полностью одетую Мару, сузил глаза. Ничего не сказал, но Мара поняла, что он расстроен.