Метка Проклятого (СИ) - Соломин Юрий Мефодьевич

Хельга улыбнулась:

— Если он и умрет, то только не как корм. Ни кошки, ни собаки его не тронут, даже для крыс, подозреваю, он не покажется съедобным. Животные чуют опасность, а он сейчас — отрава для них.

— А люди?

— Ну люди достаточно тупы, чтобы причинить ему вред. Но это закончится печально для того, кто рискнет связаться с Проклятым.

— А как это работает? — Карл, казалось, заинтересовался. — Его нельзя убить, покалечить, или вообще не стоит прикасаться? Как к рукояти?

— Точно не знаю. Когда переводили трактат по «Норспеерамонусу», там было указано, что исполнителю нельзя причинять прямой или косвенный вред. Но главное не это. Если он жив, а смерть от голода или несчастного случая никто не отменял, так вот, если он выжил, то является сенсацией. Любое упоминание, даже на уровне слухов и насмешек о крохотном человечке, стоит проверить. И тогда понять кто это, хотя он нам, по большому счету, не нужен. Разве что спросить, знал ли заранее о своей судьбе?

— Хельга, почему ты уверена, что он не нужен? — уточнил здоровяк.

— Я сомневаюсь что он мог уничтожить Святослава. А рукоять ему на хранение, уже не вручить. Так что пусть гуляет.

— С ним решим потом, — отмахнулся Карл. — Последний вопрос. Что делать с рукоятью?

— Вынесите все из хранилища, кроме нее, и залейте весь подвал бетоном.

— Даже так??

— Да, лучше перестраховаться.

Сестры засиделись на кухне, а Миша изнывал от скуки и тоски. Ира принесла поесть, налила наперсток вина, но не смогла уделить ему время. Оксана и так была очень любопытна. Он сидел прячась за монитором, и от нечего делать слушал разговор сестер.

В основном речь шла о новом Оксанином ухажере, а кроме того о самочувствии, и отношениях Иры с Михаилом. Сестра раз пять переспросила, точно ли он в командировке, не появились ли проблемы, и все в таком духе. Ира отшучивалась, проблемы то у них появились, но никому о них не расскажешь.

— Ириш, — спросила Оксана, — а что это у тебя за полотенца свисают со столов? И даже в ванной есть?

— А, это?

Миша уловил легкий налет растерянности в голосе жены.

— Помнишь, малой болел, а мы никак не могли понять что с ним?

— Да, кстати, ты так и не рассказывала, что все-таки это было?

— Ксюш, не торопись.

Теперь Ира явно придумывала что и как говорить, Миша хорошо разбирался в ее интонациях.

— Врачи нам так ничего путного не сказали, мы ездили по знахаркам, бабкам, в общем отчаялись. И одна из них посоветовала завязать множество узелков. Что-то типа защиты от нечистой силы. Не знаю это помогло, или что-то другое, но сейчас с Валиком полный порядок, и я считаю пусть себе висят дальше.

— Никогда о таком не слышала, — удивилась сестра, и сразу переключилась на малыша. — Валичек, ты не соскучился в своем стульчике?

Тот, что-то пролопотал в ответ, девушка рассмеялась.

— Иришка, ты не возражаешь если я останусь ночевать? Вдруг тебе, не дай бог, опять плохо станет, тогда отправлю тебя пинком к врачам, а сама посижу с малым.

Миша помрачнел. Он прекрасно понимал, что Ира согласится, как минимум из вежливости. Да и рациональное звено в этом есть. Они и близко не представляют последствий Ириного колдовства, может ей снова станет очень плохо. А вот его ожидает вечер беспросветной тоски. Спать Проклятый не хотел, а делать что-либо, пока в квартире гостит сестра, было невозможно.

— Конечно оставайся! Сама хотела попросить, но как-то неудобно было. Твой парень возражать не будет?

— У нас пока не такие отношения, чтобы ночевать вместе каждую ночь. Да и не звонил он сегодня — тут в голосе девушки проскользнули нотки легкой обиды.

— Да не переживай, Мишка тоже иногда забывал.

— Чего? Мысленно возмутился Проклятый, и допил вино. — Погоди, останемся вдвоем, закачу тебе легкий скандальчик за наветы.

— Ох уж эти мужики — вздохнула девушка. — Валик, куда это ты собрался?

Видимо малой начал вылезать из стульчика. Пока он не понимал как расстегнуть удерживающие ремни. И мама с папой надеялись, что в ближайшее время и не поймет. Оксана занялась малышом, а Ира, улучив момент, пришла в комнату к мужу.

— Кот, Оксанка останется ночевать, я постелю ей тут. А тебе сегодня придется ночевать с нами.

— В одной постели? — пошутил он.

— Можно и в одной, если не боишься попасть под пресс. — Усмехнулась супруга.

— Я подумаю, лады, а насчет коробки из-под обуви на нашем столе, вопросов не боишься? Сестричка любопытная, может и заглянуть в нее.

— Пока тебя там нет, скажу ей что с Валиком в куклы играла, а потом, ты уж извини, придется тебе пожить под столом.

В комнату вошла Оксана с Валиком на руках.

— Ириш, когда его спать укладываешь?

— Около девяти, давай пока пойдем в ту комнату, поиграем с малым, а то он не уснет если с тобой не нагуляется. Ну а я полежу немного, что-то опять голова кружиться.

— А не тошнит? Слушай, а может быть ты беременна? Когда Мишка уехал?

— Ой, Ксюшка, мне и так нехорошо, а тут ты еще и подливаешь.

Голоса удалились, сестры ушли в другую комнату. Миша размялся, поприседал, прошелся по столу, стараясь не отходить от спасительного убежища. Все-таки его скорость перемещения значительно уступала Оксаниной, а с той станется появиться неожиданно.

Мучительно тянулись минуты. Доносились приглушенные расстоянием и телевизором голоса из второй комнаты, но слов было не разобрать. Иногда громко хохотал счастливый малыш. И черная тоска сжимала папино сердце, по сыну он очень соскучился.

Миша чувствовал, осознавал, как внутри него постепенно просыпается нечто. К сожалению это нечто, не имело ничего общего с какими-либо новыми способностями. Скорее всего это была ненависть, причем абстрактная, не направленная на кого-либо.

Ненависть помноженная на полное бессилие — это убойная смесь. Даже очень убойная и разрушительная, но с одной оговоркой: убивает и разрушает она лишь своего носителя. Хорошо героям всяких сказок. К ним обязательно прилетает волшебник на голубом ковре самолете, одаривает и мечом, и кладенцом, и при необходимости живительным пинком под зад. А вот ему пока доступна лишь последняя опция.

— Могу головой о стену стукнуться — пробормотал он.

— Или, — тут его захлестнула волна самоиронии, настолько сильная что и до истерики недалеко, — или могу начать разряжаться на жене. Как это делают некоторые недо-альфа самцы. Думаю, Ира не откажет, если мне захочется ее попинать. Причем в любое место на теле, куда мне удобно.

На этот раз его отпустило быстро, безо всякой истерики. Он лег на пыльный пластик и продолжил свой бесконечный внутренний монолог.

— Наверное, я все-таки сойду с ума. Я же, очень похоже, совсем не сплю.

Это была правда, с того момента, как проклятие вступило в полную силу, сны Миши стали слишком реальны. Когда он плавал в серой мути, или разговаривал с ведьмой, еще присутствовало некое ощущение нереальности происходящего, но стоило ему попасть в Этанию, он перестал различать сон и явь. И хотя его тело было отдохнувшим, как и положено после сна, то вот насчет мозга, Проклятый испытывал сильные сомнения, вплоть до того, что начал сомневаться в самой реальности этой Этании, Шаарна, Балтона с его “Сонкой”, и всего прочего.

— Скоро начну видеть призраков, затем на тараканов с мухами кидаться. Тогда придется Ире сшить мне смирительную рубашку из своего старого лифчика — пробормотал он.

Как и раньше сарказм помог, Мише стало немного легче. Захотелось еще вина и почему-то колбасы. Он некоторое время размышлял на тему, сочетается это или нет, а также есть ли у них дома колбаса. Ответом на первый вопрос было уверенное да, на второй — не знаю. Как пелось в песне одной малоизвестной группы: “пусть незаметно время, но оно идет”, за такими вот невеселыми мыслями, он дождался наступления вечера.

— Кот, отзовись, Оксанка пошла в душ, давай я тебя перенесу?

— Давай, Ириша.

Он вышел из-за монитора, залез в раскрытую ладошку жены. Уселся точно в центре, они уже постепенно привыкли к особенностям такой совместной жизни, начали приспосабливаться. Ира по-прежнему опасалась его уронить, и если носила на ладони, всегда прикрывала сверху второй рукой. Она явно принимала душ. От рук жены пахло мылом, или шампунем, и Проклятый вновь вспомнил запах ее волос, и не только. Перед глазами, словно на экране телевизора, возникла картинка их первого совместного душа, тогда она тоже пользовалась именно этим мылом.