От всего сердца (ЛП) - Эндрюс Илона

Одикас издал мучительный звук. Мне нужно было остановить это

- Тетя, - тихо сказал Косандион. - Может, эта единственная надлежащая проведенная процедура может стать путем вперед? Из уважения к терпению наших любезных хозяев?

Калдения вздохнула и бросила Одикаса. Он приземлился на пол. Она почувствовала запах его крови на своих пальцах, слегка, изысканно усмехнулась и стряхнула ее.

- Спасибо, - сказал Косандион.

Он сделал знак охранникам, и они схватили Одикаса, поставив на ноги.

Шон взглянул на заключенного, все еще подвешенного к потолку. Щупальца гостиницы развернулись, опуская заключенного на пол. Он глубоко вздохнул и моргнул, явно дезориентированный. Охранники приблизились, и двое зажали потенциального убийцу между собой.

- Постройтесь в колонну, - приказал один из охранников.

Делегаты повиновались без единого слова. Охранники повели их к куче вещей. Каждый из делегатов брал по одной сумке. Мы наблюдали, как они входили в портал.

Я понятия не имела, что подумают об этом хранители гостиниц, наблюдающие за происходящим.

- Мы соберемся завтра, - объявил Косандион.

Я открыла двери в покои. Косандион зашагал прочь, его люди последовали за ним. Гастон предложил Калдении руку. Они тоже ушли. Он что-то сказал, и Калдения тихо рассмеялась.

Ко мне подошел Шон, и я взяла его за руку. Он сжал мои пальцы.

- Ты потрясающий, - прошептала я.

- Нет, просто быстрый.

Наблюдатели прошли мимо меня в свои апартаменты. Карат сделала большие глаза, глядя на меня. Дагоркун ухмыльнулся. Следующим был Куки.

Я потянула пол под ногами Куки к нам. К его чести, он не подпрыгнул от неожиданности. Пол привел его к нам и остановился.

- На пару слов? - спросила я.

- Конечно. - Куки кивнул.

- Нам нужна кое-какая информация, - сказал Шон.

Куки распушил хвост и прищурил глаза. Я видела точно такое же выражение на лице Нуан Си. Это означало неприятности.

- Расскажите мне больше, - промурлыкал Куки.

ДО ПОЛУНОЧИ ОСТАВАЛОСЬ ДВА ЧАСА. Я СИДЕЛА НА ТЕРРАСЕ Океанского обеденного зала, наслаждаясь чашкой чая улун и мягко покачиваясь в кресле-качалке, которую я притащила из патио. Шон сидел на другом кресле, попивая кофе без кофеина. Чудовище дремала у перил, в то время как Горвар каким-то образом забрался на соседний стол и лежал там, высунув язык. Ему нравилось быть на высоте.

Глубокий янтарный океан Колинды мерцал биолюминесцентными искрами, будто заходящее солнце влило свою светящуюся жизненную силу в воды, и теперь она мерцала в глубинах. Воздух был теплым и нес запах соли и моря.

Слева от нас и немного позади интерьер Океанского обеденного зала светился медовым светом люстр, как гигантский садовый фонарь. Было тихо и в основном пустынно. Стеклянная стена от пола до потолка, отделявшая его от террасы, была почти незаметна.

Прямо в обеденном зале Орро упал в большое кресло за круглым столом, измученной кучей темных шипов. Более высокая из его помощников свернулся калачиком на полу, другой заполз в кресло и отключился. Капелька сдвинула два стула вместе, забралась на них и обернула вокруг себя свой пушистый хвост, как одеялом. Никто из них не заметил, как я незаметно переделала стулья и пол под ними в удобные шезлонги, чтобы они могли растянуться. Еда на их столе оставалась в основном нетронутой.

Это был долгий день. Все остальные делегации решили обсудить изгнание Кипоро, и все они хотели сделать это за ужином в своих отдельных апартаментах в разное время. Кухонный персонал был измотан.

Я тоже была измучена. После того, как мы разобрались с Одикасом и делегацией Кипоро, Косандион отправился на свидание с кандидатом от донкаминов. Кандидат попросил «простую комнату, в которой ничего нет», и это было именно то, что я ему предоставила. Косандион и донкамин целый час стояли в пустой комнате, обсуждая научные достижения. Это было интеллектуально скучно и визуально тревожно.

На обратном пути кандидат-донкамин чуть не упал в обморок в коридоре. Я поймала его прежде, чем он упал на пол. По-видимому, донкамины не преуспевали, когда их отделяли от группы, и они также находили нас гротескными и невероятно отвратительными. Как только я доставила кандидата в его комнаты, они попросили у меня очистительный бассейн, чтобы они могли смыть мои молекулы с тела кандидата. Очищающая жидкость была сложной, и на ее приготовление уходила целая вечность.

Итак, впереди нас мерцал янтарными огнями океан, позади теплым желтым свечением обеденный зал. Мы с Шоном сидели в узкой полоске тени и смотрели на воды под бесконечным небом, усеянным чужими звездами. Океан был таким глубоким, что, глядя на него слишком долго, начинаешь испытывать смутное беспокойство.

Мой наушник мерно чирикал, передавая мне в ухо последовательный набор новостных передач Доминиона. О падении Таира Одикаса говорили все девять звездных систем.

Из зала на своих пушистых лапах вышел Олазард и запрыгнул мне на колени. Я поставила чай на маленький приставной столик между нашими с Шоном креслами и погладила кота по спине.

Согласно выпускам новостей, сага с Таиром Одикасом тянулась много лет, задолго до рождения Косандиона. Четыре столетия назад Кипоро столкнулся с кризисом. Рост населения планеты опережал ее природные ресурсы, в то время как ее космические технологии находились в зачаточном состоянии. Кипоро присоединился к Доминиону, чтобы спасти себя.

До объединения у Кипоро было жесткое, разграниченное общество с четко определенными социальными кастами, в то время как Доминион придерживался убеждения, что каждый гражданин имеет одинаковые права. Интеграция Кипоро была медленной, трудной и заняла столетия. Официально касты были отменены, но у жителей Кипоро осталась хорошая память о них.

Одикас происходил из длинной родословной патрициев, высшей касты Кипоро. Его прадед был первым почитаемым советником, и в тех редких случаях, когда он снисходил до того, чтобы покинуть священные залы Большого Совета и выйти на улицу, при его появлении простолюдины, люди из низших каст становились на колени и прикасались лбом к земле.

Несмотря на образование и культурный опыт, некоторые люди жаждали, чтобы им кланялись.

Одикас пошел по стопам своих предков, поднявшись до поста высшего выборного должностного лица, сопротивляясь переменам и делая все возможное, чтобы блокировать попытки Доминиона интегрировать планету. Его высшим стремлением в жизни было возродить старые обычаи. Он хотел выйти за пределы своего дворца и увидеть океан согнутых спин, где ни один человек не осмелится встретиться с ним взглядом. Он бы восстал, если бы мог, но Доминион мудро управлял Кипоро, оставляя им небольшую военную автономию, да и общественное мнение среди молодого поколения было не на стороне Одикаса. Как только джин свободы вышел из бутылки, было трудно загнать его обратно.

В течение сорока лет, которые он был у власти, Одикас заигрывал с сепаратизмом, делал громкие заявления о национальной идентичности и независимости и ненавидел отца Косандиона, который уничтожил последние остатки старой социальной системы. Когда Калдения убила своего брата, Доминион столкнулся с внешней угрозой со стороны инопланетного вида и внутренними беспорядками на нескольких фронтах. Его смерть поразила Семь звездных систем, как метеор, вызвав многочисленные переломы. Одикас в полной мере воспользовался этим. Кипоро был последней планетой, которая приняла Косандиона в качестве Суверена, а Одикас с его фракцией продолжали оставаться огромной занозой в заднице во время его правления. До сегодняшнего дня.

Шон вытащил наушник и положил его на столик между нами. Я тоже вытащила свой.

- Я просканировал Святого Экклезиарха, когда он отправился в свои покои. - Шон взглянул на меня.

- Он в полном здравии, - сказала я. - Я имею в виду, что он пожилой, но у него не так все плохо. Он мог бы прожить еще десятилетие или два. Ты, кажется, не удивлен.