Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ) - "Рада Девил"

– Спасибо, Драко, за приглашение, – миссис Уизли явно была рада посетить званый вечер, на которых не бывала, считай, со времен своего девичества. – Я могу поинтересоваться особенностями предстоящего приема?

– Конечно. Простите, я обязан был сам сказать. Раут планируется в кругу знакомых. Гостей будет не очень много. Но, полагаю, стоит отметить, что приглашен и министр с супругой и со своим секретарем мистером Персивалем Уизли. Рона, как вы догадываетесь, я тоже пригласил, – Драко стрельнул взглядом в сторону близнецов, от которых раздалось недовольное шипение. А как же? Ведь выходило, что в Малфой-мэнор приглашены все из семьи Уизли, кроме Чарли, которого не было в Британии, и их – Фреда и Джорджа.

– Ты должна выглядеть как принцесса, – шепнул Гарри Джинни, стоявшей рядом с ним, решив помириться с ней окончательно, оставив все их дрязги в прошлом. Он был бесконечно счастлив тому, как складывалась его личная жизнь, и ему хотелось, чтобы и все вокруг также получили свою долю удачи.

– Но у меня нет… – Джинни смутилась, поняв, что чуть не призналась при всех, что не имеет приличествовавшего случаю наряда.

– Не волнуйся, детка, мы все устроим, – успокоила ее Молли. – У нас есть время посетить магазины.

– Мы с Габриэль присоединимся к вам, если вы не против, – подала голос Флер, чувствуя себя вполне комфортно среди присутствующих. – Мы не ожидали быть приглашенными на прием и не взяли с собой соответствующих одежд. Так что, Джинни, у нас у всех будут обновки, – она дружески улыбнулась будущей родственнице.

– Нам тоже, наверное, следует прикупить себе что-нибудь более подходящее вместо наших рабочих нарядов, братишка, – довольно громко заявил Джордж. – Малфой, мы же приглашены? А то я что-то прослушал, когда ты называл наши имена, – он явно нарывался на ссору.

– Прости, но ты ошибаешься. Вы с Фредом не приглашены на раут, – игнорируя вызов, сдержанно произнес Драко.

– Хочешь сказать, что вы прогоните нас? А где же ваше благородство? Мы ведь чистокровные волшебники, как раз такие, каких признает твой отец, – намек прозвучал весьма прозрачно, но Драко и на этот раз не стал вестись на дерзость и спокойно ответил:

– Защита Малфой-мэнора вас не пропустит, так что у нас не возникнет необходимости нарушать этикет. И ты не знаком с моим отцом, чтобы говорить о нем, – сделал он замечание на нетактичность Джорджа. – Извините, мистер Уизли, – обратился он к Артуру, – но по определенным причинам Фред и Джордж не удостоены приглашения, – Драко решил, соблюдая правила, уточнить этот момент для главы семьи. – Всего хорошего. До встречи на приеме.

Гарри и Драко, поглядывая на близнецов, бросавших на них злые взгляды, попрощались со всеми и отправились по домам. Драко обещал матери помочь с организацией званого вечера, а Гарри успел за день соскучиться по Северусу и Тому.

***

После ограничения полномочий Дамблдора дважды вызывали к следователю – теперь уже по делу, касавшемуся непосредственно Альбуса. Выпытывали, какие отношения связывали его с Люпином, а также – почему он настолько небрежно отнесся к своей миссии поручителя. Хокинз, которому досталось и это дело, снова предлагал поделиться воспоминаниями об уничтожении портключа пятнадцать лет назад, предупредив, что иначе возникнут подозрения в причастности Дамблдора к нападению преступников в Отделе тайн. Но Альбус сделал вид, что оскорблен подобными немыслимыми намеками, и категорически отказался помогать. Он не отвечал ни на один вопрос, выходивший за рамки разбирательства по поводу исчезновения Люпина. К тому же не понимал, почему в Аврорате так уверены, что Ремус жив, раз его не могли отыскать ни совы, ни чары. Конечно же, никто не стал сообщать Дамблдору о том, что Грейбек дал показания, в которых не скрывал, что Люпин обращался к нему за помощью, позже отправившись в неизвестном направлении. Члены стаи не знали, куда Люпин ушел, а Грейбек, как приравненный к родственнику, имел право не докладывать, где находится его названный сын.

Дамблдор, хоть и был выбит из колеи всеми этими расследованиями, но не прекращал отслеживать работу Визенгамота в отношении осужденных ортодоксов. До инцидента в Отделе тайн он практически не пропускал ни одного заседания. Пока освобождали тех, чьи дела либо были большей частью сфабрикованы, как у Мальсибера или Джагсона, либо где и вовсе доказательством вины являлось единственно наличие метки на руке подсудимого, Альбус молча голосовал против освобождения или же примыкал к воздержавшимся. Но сейчас дошла очередь до братьев Лестрейнджей, и он решил сказать свое веское слово, ведь их вина была доказана их же показаниями – это они пришли к Лонгботтомам и вызывали Фрэнка на дуэль родов. Альбус приготовил недлинную, но внушительную речь, которая обязана была доказать, что Лестрейнджам не стоит сокращать их тридцатилетний срок заключения. Альбус неимоверно жалел, что пятнадцать лет назад ратовал за смягчение приговоров. Лишь один Барти Крауч тогда получил пожизненное из-за того, что прямо в зале суда клялся, что уничтожит всех заседателей Визенгамота. Но вот так перечеркнуть все свои былые старания Альбус не мог позволить. И даже нападения Упивающихся, ранее организованные Барти, не помогали напугать настолько, чтобы судьи перестали выпускать преступников из Азкабана.

Когда Дамблдор вошел в зал, разговоры, казалось, на миг притихли, и все присутствующие посмотрели в его сторону – кто мимолетом, а кто и подольше разглядывал, словно какую-то диковинку. Это было неприятно, но Альбус прекрасно осознавал, что все ожидали результатов окончания расследования по его делу. Он не сомневался, что имелись те, кто давно нацелились на его место Верховного чародея, и теперь они мечтали удалить его со сцены, воспользовавшись случаем. Однако так легко сдаваться он был не намерен и, заявившись на первое слушание по делу братьев Лестрейнджей, давал всем понять, что его рано сбрасывают со счетов. Расположившись на последнем ряду – Альбус всегда любил держать зал в поле видимости – он приготовился ждать начала заседания. Председательствовать, похоже, собиралась Амелия Боунс. Она о чем-то пошепталась со своим помощником, после чего тот кивнул ее словам и, не скрываясь, взглянул на Дамблдора, будто хотел убедиться, что тот никуда не делся.

Сначала зачитали обвинительный приговор Родольфуса и Рабастана Лестрейнджей – учитывая, что они обвинялись абсолютно по одинаковым пунктам, их дела были объединены в одно для экономии времени при расследовании: что в прошлом, что в настоящем. Дамблдор, не став ждать, когда приступят к оглашению новых фактов, выявленных при дополнительном разбирательстве, попросил у председателя разрешения на выступление.

– Профессор Дамблдор, давайте придерживаться регламента. Дождитесь, когда мы выясним все имеющиеся факты по делу и перейдем к опросу свидетелей, тогда и выступите, – сухо заметила Боунс.

– Я был председателем, когда принималось решение по делу Лестрейнджей, и могу кое-что объяснить, чтобы высокий суд не был введен в заблуждение… – начал Дамблдор, но был остановлен непреклонным обещанием Боунс:

– Мы вызовем вас как свидетеля.

– Я собираюсь не свидетельствовать, а обратить внимание коллег на некоторые чрезвычайно важные аспекты рассматриваемого дела, – Дамблдор был поражен – ранее ему никогда не мешали выразить свое мнение, а к его словам по большей части тщательно прислушивались. – Я – Верховный чародей и имею полное право сказать свое слово до того, как начнется рассмотрение свидетельских показаний.

– Простите, но ваши полномочия временно приостановлены, мистер Дамблдор, – Амелия Боунс явно преднамеренно опустила при обращении его профессорское звание. – На данный момент вы имеете право присутствовать на заседании только в качестве наблюдателя и выступить как свидетель. Если дело дойдет до голосования, то ваш голос не будет засчитан. Прошу, не отвлекайте суд.

– Что? – вопрос вырвался непроизвольно.

Альбус знал об ограничениях, но думал, что они касаются исключительно его права занимать место председателя, чего он и так избегал в последние годы, экономя личное и рабочее время. На его вопрос никто не ответил. Визенгамот вернулся к рассмотрению дела братьев Лестрейнджей. Дамблдор сначала хотел покинуть зал заседаний, однако удержался от такого демонстративного шага и все же послушал, к каким выводам пришло повторное расследование. Итог был неутешительным – все шло к тому, что и этих ортодоксов отпустят на свободу, так как их вина была абсолютно не доказана, зато нашлись свидетельства, что в пытках Лонгботтомов принял участие кто-то другой.