Корабль судьбы (Книга 2) - Хобб Робин

И он дошел даже до того, чтобы опустить голову и спрятать в ладонях лицо. Поставив локти на колени, он согнулся в прекрасно разыгранном приступе горя. Конечно, он слышал шорох шагов, но когда руки Этты легли ему на плечи, счел необходимым вздрогнуть.

— Кеннит, я никогда не сомневалась в тебе, — сказала она. — Никогда! И если ты находишь нужным, я хоть сейчас вернусь на «Мариетту» и носа сюда не покажу, пока ты за мной не пришлешь. Как ни тошно мне разлучаться с тобой, я…

— Нет-нет. — Он заставил себя протянуть руку и погладить ее кисть. — Оставайся, раз уж вернулась. Только к Альтии и ее спутнице близко не подходи.

— Если такова твоя воля, пусть все так и будет. Ты всегда был прав во всем, что касалось меня. — Она помедлила, потом добавила: — И Уинтроу, я уверена, согласен со мной. Так, Уинтроу?

Это был спасательный круг, брошенный парню, сидевшему с несчастным видом. Все-таки Уинтроу ответил:

— Я хотел бы увидеть Альтию.

Кеннит отлично видел, чего ему стоило выговорить эти слова. Про себя он даже восхитился упрямством парнишки. Этта, однако, была далека от восторгов.

— Как сказал Кеннит, так ты и сделаешь!

Уинтроу обреченно опустил голову.

— Я уверен, что у него масса веских причин распорядиться именно так, — выдавил он в конце концов.

Пальцы Этты уже разминали Кенниту шею и плечи. Это приятно расслабляло, и он ощутил, как уходят последние остатки беспокойства. Итак, все благополучно закончилось. Совершенного больше нет. А Альтия Вестрит — у него.

— Мы пойдем в Делипай, — проговорил он негромко.

Да, в Делипае легко будет придумать какую-нибудь отговорку, чтобы отправить Этту на берег да там и оставить. Кеннит посмотрел на насупившегося Уинтроу. И с большим сожалением спросил себя, а не придется ли ему отказаться еще и от мальчугана. Ничего не поделаешь: нужно будет что-нибудь предложить Молнии в знак примирения. И если ради этого понадобится отослать Уинтроу назад к его жрецам, в монастырь — значит, быть по сему.

СКАЗАЛ БЫ КТО Рэйну еще совсем недавно, что он способен уснуть, будучи зажат в когтях у дракона, он не поверил бы. И вот вам пожалуйста: именно так оно и случилось. Задремав, спустя некоторое время Рэйн вздрогнул, проснулся и едва не завопил от ужаса при виде пустоты у себя под ногами. Однако мир очень быстро встал на свое место, и Рэйн услышал, вернее почувствовал, хихиканье Тинтальи. Вслух, впрочем, она ничего не сказала.

Они с нею все лучше узнавали друг друга, вот и теперь он явственно ощущал усталость в биении ее крыльев. Скоро ей понадобится отдохнуть. Рэйн уже знал, что, не будь его с нею, драконица просто нырнула бы в относительно мелкую воду у ближайшего острова и не морочилась с приземлением на сушу, но он, ее живая ноша, вынуждал Тинталью всякий раз подыскивать открытый пляж и шумно усаживаться там, поднимая крыльями бурю.

Такие пляжи на Пиратских островах были редкостью. Клочки суши чаще всего были крутыми и островерхими и торчали из воды, всего более напоминая вершины затопленных гор. Покатые песчаные берега попадались очень нечасто. Каждый раз, собираясь спускаться, Тинталья издалека высматривала подходящее место и снижалась кругами, от которых у Рэйна желудок переворачивался вверх дном. У самой земли ее крылья начинали такую яростную работу, что Рэйн утрачивал способность дышать, а кругом бушевал вихрь из песка, пыли, комьев земли. Приземлившись, драконица без особых нежностей швыряла Рэйна на твердь и приказывала быстренько убираться, а потом, не дожидаясь, пока ему это удастся, опять бросалась в полет, и чаще всего в этих случаях Рэйн катился кувырком. Тинталья же обычно отсутствовала несколько часов, а бывало, что и полсуток. Ей требовалось отыскать дичь, поохотиться, поспать… Снова поесть…

Оставаясь в одиночестве, Рэйн разводил костерок, обедал из домашних припасов (быстро уменьшавшихся, кстати сказать), а потом заворачивался в теплый плащ и пытался уснуть. Иногда ему это не удавалось, и тогда он изводил себя бесконечными думами о Малте. Или принимался гадать, что же станется с ним самим, если вдруг драконица не вернется.

Дело двигалось к вечеру. При свете низкого солнца Рэйн заприметил между черными скалами полоску черного же песка. Тинталья заложила поворот и устремилась в ту сторону. Когда она спустилась пониже, несколько черных валунов, усеявших берег, внезапно зашевелились, оказавшись большими морскими животными, выбравшимися из воды подремать. Приподняв громадные головы, они посмотрели наверх, увидели над собою драконицу. И со всей возможной для себя скоростью устремились обратно в море. Тяжелые туши колыхались в неуклюжем галопе.

Тинталья выругалась.

— Если бы не ты, — сообщила она Рэйну, — у меня в когтях уже была бы сочная, жирная закуска. Это же морские волы! Поди найди их здесь, на севере, в это время года! Были и сплыли, и где я теперь что-нибудь подобное отыщу?!

Ко всему прочему слой песка, укрывшего камень, оказался тоньше, чем выглядел. Тинталья приземлилась неуклюже, без всякого достоинства, ее когти проскользили по скале: так поскальзывается собака на гладком каменном полу. Чтобы удержать равновесие, Тинталья отчаянно заработала хвостом, но даже при всем том едва-едва не свалилась прямо на Рэйна. Когда она выпустила его из лап, он чуть не на четвереньках ринулся прочь, но на сей раз драконица не поспешила взлетать.

— Ах, это темно-красное мясо, укрытое слоями сладкого жира, — безутешно бормотала она, глядя вслед исчезнувшей добыче. — Эта бесподобная печенка… что может сравниться с нею, такой горячей и вкусной…

Рэйн осмотрелся и увидел, что остров был покрыт густым лесом.

— Без сомнения, ты разыщешь здесь другую дичь, — заверил он Тинталью.

— Ну да, конечно, — отозвалась она раздраженно. — Штук двадцать костлявых тощих кроликов, это уж точно. Или косулю какую-нибудь, тоже кожа да кости. Мне ведь совсем другое требуется, Рэйн! Да, такая охота поможет мне продержаться, но мое тело властно требует пищи для роста. Если бы я вылупилась весной, как тому следовало быть, я смогла бы охотиться целое лето. Я набралась бы достаточно сил и подкопила жирка, и тогда-то я с легкостью пережила бы зимнюю голодуху, даже питаясь истощенным зверьем. Но мне не удалось откормиться. — Она расправила крылья, тряхнула ими и горестно оглядела себя. — Меня все время мучит голод, Рэйн. И как только мне удается заморить червячка, тело требует сна, чтобы переварить съеденное и отложить запасы. Но как же мне вволю охотиться, есть и спать, сберегая себя, если я связана данным тебе обещанием, которое, в свою очередь, есть для меня единственный способ сберечь последних из моего рода?