— Максим, я тебя сейчас не совсем понимаю.
Я некоторое время помолчал.
— Отличительная черта хорошего вора — это замечать не только то, что есть, но и то, чего нет. Я изменил этому правилу всего один раз, в результате чего оказался здесь.
— И… чего же, по-твоему, нет? — спросила Мариша.
— Ненависти. Эльфы презирают меня за человеческое происхождение. Так было в Накоа. Так было в Альдерхиде. Но никто ни разу не назвал меня убийцей за все это время, кроме тех, кто был в замке. Кто был свидетелем случившегося. Ты говорила, что есть причина, по которой не было объявлено миру о проведения Церемонии по вручению Оружия. Причина ведь в этом? В том, что пришлось бы объявлять и о смерти Лесии? И тогда мои руки были бы связаны еще сильнее, чем сейчас, ведь так?
— Верно, — кивнула мечница.
— Ты не убьешь меня. Несмотря на то, что ты напала на меня в прошлом, ты больше не поднимешь на меня руку, поскольку честь не позволит. Однако ты, — я посмотрел на Сильфиду, — отказалась клясться мне, сказав о том, что у тебя есть клятва, которая пойдет вразрез с этой. Единственная клятва, что может мешать клятве сохранять жизнь — это клятва отнять ее. Так как это будет, принцесса?
Сильфида сидела с совершенно ошарашенным лицом.
— Знаешь, я теперь как никогда остро понимаю, почему мама тогда так хотела, чтобы я пообщалась с тобой…
Мариша посмотрела на сестру.
— Ты же понимаешь, что теперь я не могу дать тебе этого сделать, — сказала она в полголоса.
— Да, я понимаю…
— Ты только посмотри. Всего восемь недель назад она тебя едва не убила, а теперь готова встать против сестры ради твоей защиты. Какая прелесть.
Отвечать Оружию я не стал, вновь уставившись на огонь. Его игра помогала мне, словно выжигая из головы все мысли.
— Посмотри на Сильфиду. Всего три дня назад ее, эльфийскую принцессу, изнасиловало пятнадцать людей. Ты хоть понимаешь, что она чувствовала во время этого? Помнишь, в каком состоянии ты ее нашел?
В голове вновь встала та картина. Впившаяся в запястья и бедра стальная проволока, полубессознательный взгляд, полумертвый тон голоса… Она ведь даже не сразу поняла, что мы, наконец, смогли ее найти.
— Ей, по сути, тебя сейчас убить надо. Знаешь каким позором для нее станет, если в эльфятнике об этом узнает хотя бы одна их гнилая душонка? Несмотря на королевское происхождение, она потеряет все, станет отверженной. Вполне возможно, что ее даже изгонят и запретят возвращаться… Эй, ты меня вообще слушаешь?
— Я для тебя опасный свидетель, верно? — спросил я Сильфиду, продолжая смотреть в костер.
— Ты про… — она запнулась. — Да.
— Ты знаешь, что должна сделать. Я не буду сопротивляться.
— Ты спятил?! Из-за такого пустяка?
— Я верю тебе, — тихо раздался голос принцессы. — Мар обесчестила себя нарушенной клятвой, но ты простил ее. И теперь, когда я тоже обесчещенная… да еще вот так…
— Почему какая-то красноглазая проявляет больше благоразумия, чем мой Носитель?
— Жаль… — прошептал я. Тяжесть вины продолжала давить на плечи. — Я ведь теперь бесполезен. Мой план по привлечению армии провалился. По собственной глупости, из-за собственных слов…
— Максим, мы проиграли это сражение, это правда. Твой план был действительно хорош, догадайся мы сами это сделать при разрушении второго Места Силы… или хотя бы третьего… — она вдруг замолчала. — Святое Древо, ведь тогда ты уже был с нами… что мне стоило прийти и спросить совета?..
— Сюзерен, мы потерпели поражение, отрицать глупо, — подхватила Мариша. — Но война еще не окончена. У нас еще есть время, мы еще способны все изменить! Командуй, борись, а мы прикроем тебя!
— У меня больше нет идей.
— Ты обязательно что-нибудь придумаешь! А я буду рядом с тобой, охранять тебя, чтобы ты смог это сделать!
— Мой лук поможет тебе, Максим. Кто бы ни встал против нас, он не подойдет к тебе ближе расстояния выстрела!
Слова… Если человеку нарушаются даже клятвы, то много ли цены обычным словам?
— Ты прав, Мариша нарушила свою клятву, но… посмотри на Сильфиду. Как знать, вдруг и она нарушит свою? В конце концов, эльфы не люди. Они умеют признавать свои ошибки. И благодарность им все же не чужда.
Огонь костра по-прежнему плясал на сучьях и бревнах, помогая мне ни о чем не думать. К черту это все. К черту…
Конец второй части.
