Не та цель (СИ) - Демидов Джон

Из этой встречи я вынес для себя осознание того факта, что с этой белобрысой семейкой нужно постоянно быть настороже, и ни в коем случае не подпускать их в свой ближний круг.

Пока я предавался размышлениям — время уже уверенно близилось к ночи. Не так давно в мою комнату заглянул Симми, вооруженный неизменным подносом с различными вкусняшками, и сейчас я уже допивал стакан восхитительно вкусного молока.

После этого я решил не мучить себя дальнейшими мыслями, и расправив кровать переоделся, и завалился спать, отчаянно желая попасть в свою комнату для тренировок.

Спустя некоторое время я вновь осознал, что у меня всё получилось, и я стою в знакомой комнате, вооружённый волшебной палочкой. Не откладывая в долгий ящик я тут же выбрал своей целью валяющийся на полу кирпич, и тщательно следуя рекомендациям из учебника, вскинул палочку, и произнёс:

— Вингардиум Левиоса!

В тот же миг как я это сделал — кирпич резко взлетел в воздух, и стал неотрывно следовать направлению, куда указывала моя палочка.

Восторг. По-другому я свои ощущения в настоящий момент описать не мог. То, что буквально одну ночь назад вызывало у меня просто колоссальные по своим размерам усилия — в этот раз получалось также естественно, как обычное дыхание. Я управлял полётом кирпича, и совершенно не чувствовал усталости от этого действия.

В конце концов мне это занятие надоело, и хорошенько размахнувшись, я отправил свой снаряд в стену комнаты, от чего он закономерно разлетелся на кучу осколков. Глядя на получившийся результат от своего спонтанного действия, я задумчиво подумал:

«Нет, волшебники точно не от мира сего… КАК… Вот как они обучают детей таким заклинаниям, и в то же время умудряются избегать смертности среди них? Даже обычной „левиосой“ можно если не убить, то нанести тяжёлую травму, что уж говорить о чём-то позаковыристей…»

В конце концов я решил не заморачиваться попытками понять это общество, и приступил к освоению второго заклинания.

Слова и необходимые жесты, почерпнутые из учебника, намертво отпечатались в моём сознании, поэтому я выбрал своей целью валяющийся на полу лист пергамента, и взмахнув палочкой, уверенно произнёс:

— Инсендио!

В следующий миг я от удивления чуть не пробил своей челюстью пол под своими ногами. Прошлой ночью после применения поджигающего заклинания лист пергамента начинал только тлеть, и то не с первой попытки. Сейчас же я ошеломлённо смотрел на пепел, который остался на полу в том месте, где совсем недавно лежал лист, и не мог поверить в то, что это сделал я.

Встряхнув головой, я представил, что передо мной прямо из пола комнаты растёт вполне себе обычное дерево. Открыв глаза, я с некоторым наслаждением вдохнул запах тополя, который вытащился из моего подсознания при мыслях о дереве, после чего повторно вскинул палочку и вновь произнёс:

— Инсендио!

В этот раз результат был существенно скромнее. В месте, куда я целился, появился чётко видимый горелый след, от которого в воздух поднимался лёгкий дымок. Мысленно пожав плечами, я вновь вскинул палочку и повторил свою атаку.

Что могу сказать… Это заклинание не даром оказалось в учебнике за первый курс, ведь как я выяснил — им очень сложно нанести сильный вред кому бы то ни было.

Нет, при желании конечно всё возможно… Поджечь например волосы с помощью этого заклинания — раз плюнуть, но вот прожечь человека насквозь, или нанести тяжёлое увечье — это надо очень постараться.

Оставшуюся часть ночи я практиковал изученные мной три заклинания, доводя их исполнение до абсолютного совершенства, периодически посматривая на настенные часы, чтобы не пропустить момент своего пробуждения.

С каждым разом заклинания получались всё лучше и лучше, что меня неимоверно радовало и заставляло гордиться собой. В конце концов дошло даже до того, что для применения этих трёх заклинаний мне уже не требовалось концентрироваться с такой силой, как я это делал раньше, от чего выросла скорость каста, добавив ещё поводов для гордости.

На утро я с радостью продемонстрировал бабушке результат нашего вчерашнего визита в Гринготтс, не слабо её впечатлив своими успехами, после чего умчался в библиотеку, чтобы заняться изучением новых заклинаний.

Так и проходили мои дальнейшие дни в родовом поместье Лонгботтомов. Слава всем богам — бабушка больше не придумывала для меня никаких занятий, что позволило мне целиком и полностью сосредоточиться на изучении магии, не отвлекаясь ни на что постороннее.

По утрам я по прежнему и не думал отлынивать от зарядки, постоянно увеличивая нагрузку, от чего моё тело постепенно начало приобретать приятные глазу изменения, а я наконец перестал уставать от элементарных действий на вроде поднимания по лестнице.

Свои дни я постарался выстроить максимально продуктивно: утром подъем, зарядка, душ и завтрак. После завтрака визит в библиотеку, где я постоянно выделял как минимум час на упражнения по повышению концентрации и увеличении размера магического источника, после чего с чувством хорошо проделанной работы садился изучать новые заклинания, чем и занимался до обеда.

В обед делился с бабушкой своими достижениями и периодически получал от неё просьбы о помощи, которые сразу же с наслаждением выполнял.

Если же просьб никаких не было, то я опять поднимался в библиотеку, где вместо заклинаний брал другие учебники, за прошлые курсы, старательно пытаясь выучить всё то, что Невилл уже как будто бы должен знать.

Отдельного упоминания стоит наука Трансфигурации. Когда я случайно открыл учебник первого курса на одной из последних страниц, то мой глаз зацепился за фразу:

«При трансформации пернатых в чешуйчатых особое внимание необходимо уделить инерции магического поля: движение палочки должно описывать тройную спираль, дабы избежать нежелательного смешения признаков (см. случай студента Бликса, 1892 г., чья канарейка обрела жабры, но сохранила склонность к пению под дождём). Помните — обратная трансфигурация требует вдвое большей концентрации, ибо эфирное эхо первичной формы упрямо цепляется за квантовые узлы материи…»

Осознав смысл этой фразы, я поставил себе крупную зарубку — ни за что не пускать эту науку на самотёк. В этой короткой фразе было столько терминов, что у меня невольно возникли аналогии с квантовой физикой, где без знания основ, вся последующая наука будет лишь пустым звуком и не более того.

Памятуя о необычайно «тёплых» отношениях между Невиллом и профессором зельеварения — эта наука тоже не избежала моего внимания.

Однажды я ради интереса открыл учебник на середине первого курса и выбрал своей целью зелье от фурункулов, после чего спустился в подвал, где у Августы была оборудована небольшая мастерская, и неукоснительно следуя требованиям учебника сварил весьма хорошее зелье.

Этот процесс не вызвал у меня ничего кроме… недоумения. Оно заключалось в том, что я совершенно не понимал легендарных проблем юного Лонгботтома при варке зелий. Это же было ничуть не сложнее, чем приготовить по рецепту суп!

Сварив ещё пару зелий, я убедился, что с этой дисциплиной у меня если и будут проблемы, то явно не с моей стороны, после чего обратил своё внимание на следующую дисциплину, оказавшуюся волей случая историей магии.

Я честно попытался вдумчиво изучать это «великолепное» творение, лишь по недоразумению именующееся учебником, но в конце концов плюнул и осознав, что по нужной мне теме я явно там не смогу почерпнуть ничего нужного — тут же отложил его в сторону.

В каноне упоминалось, что данная дисциплина полностью дискредитирована в Хогвартсе, и сейчас я в этом убедился воочию. В учебнике за первый курс был представлен только лишь не структурированный по времени поток гоблинских восстаний, где гоблины изображались в виде плохих парней, а волшебники были воплощением добра и справедливости.

Я не смог читать этот высокопарный бред, и просто отложил этот учебник в сторону, решив при возможности найти что-то более информативное и вызывающее доверие.