Загадка поющих камней - де Линт Чарльз

– Регенерация, – заметил Гедвин, читая ее мысли. – Сиан промывала твои раны и позвала меня. Действительно, это было удивительно – раны затягивались на глазах. – Он пошевелил рукой, висящей на перевязи. – Ты обладаешь даром исцеления?

– Нет, то есть… Я никогда…

Минда едва слышала своего собеседника. Вид свежих шрамов поверг ее в изумление. В кого она превратилась?

Внезапно в ее душе вспыхнуло желание сорвать талисман с шеи. Она уже потянулась к нему, но не поддалась порыву, вместо этого принялась разглядывать руку. Кисть стала тоньше, чем раньше, костяшки выпирали из-под кожи, тогда как раньше на этих местах едва угадывались выпуклости. Если бы у нее было зеркало, узнала бы она себя в его отражении?

– Я должна подумать, – повторила Минда и поднялась на ноги.

Сиан и Арфист встали вместе с ней.

– Что бы ни происходило, – сказала Сиан, – в тебе нет зла. Помни это. Тьма коснулась тебя, но ты не стала ее частью. В тебе живет глубокая тайна, и она рвется наружу. Я вижу это. Но каким бы ни был твой секрет, он светел.

– В старых балладах много говорится о том, как духи завладевали телами, – добавил Гедвин. – Но во всех содержится одна и та же истина: оставайся честной в душе, и ты победишь.

То же самое говорил ей Каббер. И Ян. Не сдавайся, Королек – Таленин.

– Я всегда приду тебе на помощь, фрейкара, – сказала Сиан. – Только попроси.

Фрейкара. Духовная сестра. Она вспомнила место, где впервые встретила Яна и увидела музыканта со свирелью. Минде захотелось снова попасть туда и обрести спокойствие.

Она посмотрела в сторону костра и увидела, что люди Гедвина уже залили огонь – осторожно, чтобы не было видно дыма, и теперь ложатся спать. Один из них остался на страже. Стоянка была устроена в расселине, прорезавшей вершину горы; Извилистые Горы, назвала Сиан это место. Небо было темным, звезды – яркими и близкими, а луна казалась теплой и дружелюбной. Одинокая скала упиралась в небо к северу от лагеря, возвышаясь над всей долиной.

Минда обернулась к леди Сиан, но не могла подобрать слов, чтобы поблагодарить повелительницу эльфов. Сиан кивнула, ласково коснулась ее щеки длинными пальцами, а потом взяла под руку Гедвина, и они вернулись к потухшему костру. Минда проводила их взглядом. Она дождалась, пока Сиан и Гедвин дошли до спящих учеников-арфистов, а потом повернулась и двинулась к подножию одинокой скалы, держась в тени, подальше от чужих взглядов. Глядя на далекую линию гор, она пыталась вызвать мысленный образ того кромлеха, где впервые встретила Яна. Силонель.

Сможет ли она туда попасть наяву, а не во сне? Минда вытащила из-под рубашки талисман, но теперь ей не хотелось срывать его с шеи. Тепло талисмана согревало ее душу. Ян не виноват, что Ильдран ее преследует. А этот желудь – единственное, что не дает Ильдрану проникнуть в ее мысли.

Как чувствует себя житель Вересковых Равнин, заключенный в каменной скале? Ждет ли ее? Слишком много времени потребовалось, чтобы отыскать к нему путь, а теперь, после гибели Тарин, она вообще может никогда его не найти. А вдруг он уже не надеется? Поймет ли он? Между ней и Яном существовала загадочная связь, которую Минда не могла объяснить.

Талисман неожиданно стал испускать импульсы тепла, и Минда вдруг поняла, что больше не сидит, не смотрит на далекие холмы, а идет по ним. Жесткий вереск пружинил под ногами. Донесся слабый звук, напоминающий мелодию тростниковой свирели, но это мог быть и ветер. Душу наполнило ощущение покоя, мятущиеся мысли улеглись, и Минда осознала, что в короткий промежуток времени между двумя вздохами она перенеслась в силонель.

Она остановилась, чтобы оглянуться, но увидела лишь бескрайнее море поросших вереском холмов. Небо над ней все еще было темным, но в его вышине сияли другие созвездия. Здесь нечего было бояться. Странно было даже вспоминать об ужасах Ильдрана, йаргах, Вастере, заколдованном мече. Вместо этого Минда вызвала в памяти образ Яна, мельком увидела Джейни, спящую в своей комнатке над бакалейной лавкой, Рабберта, сидящего на кухне с книгой в руках и кипой толстых альбомов по искусству под ногами одинокого Хорна, скачущего по пустынному городу…

Хриплое карканье вспугнуло ее воспоминания. Минда повернула голову и на изогнутых ветвях колючего куста увидела большого ворона. Ветерок взъерошил его перья, и снова послышался напев свирели. Ворон уставился на нее немигающими глазами.

Спокойствие, которое ты ощущаешь в этом месте, есть и в твоей душе.

По хрипловатому голосу, раздавшемуся в голове, Минда узнала ворона.

Каббер?

Да, Паленин. Он самый.

Что это означает?

Ворон вытянул крыло, пригладил перья, потом склонил голову набок.

Та сила, что поднимается в тебе, неистовая и безудержная, никогда не была предназначена для войны. Вот ее истинное назначение. Не правда ли, за это стоит бороться? И в следующий раз, когда тебя охватит неистовство, вспомни о том, что ты чувствуешь сейчас. Тогда, возможно, ты не будешь так бояться.

Но она обжигает, сказала Минда.

И лечит тоже.

Минда шагнула вперед.

Не надо больше загадок, взмолилась она. Ты знаешь, кто я такая. Скажи мне!

Тебе пора возвращаться, Таленин. Ты нужна там, где осталось твое спящее тело.

Не успела она задать очередной вопрос, как силонель рассеялся, и Минда оказалась в своем теле, растерянно моргая от удивления. Ворон сидел на уступе прямо перед ней. Убедившись, что она проснулась, он поднялся со скалы, бесшумно рассекая неподвижный воздух широкими крыльями.

– Каббер? – тихонько позвала Минда.

Но вот она глянула вниз и увидела колонну йаргов, марширующих к расселине. Рука бессознательно потянулась к мечу, но Минда вспомнила, что случилось, когда она в прошлый раз прибегла к его помощи. Пальцы сомкнулись в воздухе. Меч остался подле ее ложа в лагере. Вот и хорошо. Может, она когда-нибудь и решится снова обнажить клинок, но теперь не время. Минде показалось, что даже отсюда она услышала его разочарованный вздох.

Спускаясь к спящему лагерю, Минда послала Сиан мысленное предупреждение об опасности, так что к ее появлению та уже была на ногах. Они вместе следили за отрядом йаргов, миновавших холм и теперь уходящих по вересковой долине в другую сторону.

Ты выглядишь умиротворенной, заметила Сиан.

Минда кивнула:

Я была в силонеле. Там царит покой. Не могу сказать, что я во всем разобралась, но теперь на душе у меня не так тревожно.

Бесконечные раздумья над загадками утомляют не меньше, чем самые тяжелые испытания, сказала леди Сиан.

Они вернулись к потухшему костру, чтобы рассказать Гедвину и его ученикам о том, что увидели. Овощное рагу в котелке было еще теплым, и Минда заставила себя немного поесть.

– Никак не могу решить, что безопаснее – остаться здесь до завтрашнего утра или двигаться дальше на запад, – говорила Сиан, пока Минда ела. – Идти мы быстро не сможем – ты, Гедвин, и молодой Раэт серьезно ранены.

Минда окинула взглядом спящих. Их было только семеро – стройные юноши, еще безбородые, с короткими волосами, едва касавшимися воротников. Раэтом оказался темноволосый парень, едва ли старше Минды. Он был тяжело ранен в ногу и еле ковылял. Имен остальных она не знала.

– Только не на запад, – решительно возразил Гедвин.

Минда обернулась к Арфисту.

– Почему? – поинтересовалась Сиан.

– Потому что там хозяйничают веррны, и попасть им в лапы почти так же опасно, как встретиться с йаргами Ильдрана.

Минда насторожилась, но не успела ничего возразить, как Гедвину ответила леди Сиан:

– Веррны не причинят нам вреда.

– Может быть, эрлкинам и не причинят, леди, но людей они не любят. К югу от Каменного Пояса дела обстоят совсем иначе, чем к северу. Здесь, в диких краях, Срединное Королевство в почете. Люди как-то разрушили поселения Вольного Народа у подножия гор. Они ничего не забывают. Правду сказать, их осталось немного, но они мстительны.