Я сделал паузу, наблюдая за реакцией Прескотта. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.
— История подсказывает, что подобные периоды эйфории обычно заканчиваются корректировкой, — продолжил я. — Не обязательно катастрофической, но достаточно существенной, чтобы вызвать потрясения на рынке.
— И каковы ваши рекомендации в свете этого прогноза? — спросил Прескотт, наблюдая за мной с возрастающим интересом.
Я открыл свою папку и положил на стол диаграмму структуры портфеля.
— Я предлагаю три основных направления. Во-первых, увеличить долю активов в компаниях, производящих товары первой необходимости, — я указал на соответствующий сектор диаграммы. — Procter Gamble, American Tobacco, General Mills. Эти компании сохранят стабильность даже при общем снижении потребительской активности.
Прескотт кивнул, делая пометки в своем блокноте.
— Во-вторых, постепенно сокращать позиции в компаниях с высоким уровнем долга и завышенными мультипликаторами. И, наконец, рассмотреть возможность небольшого увеличения доли золотодобывающих компаний в портфеле.
— Золото? — Прескотт поднял бровь. — Необычная рекомендация для нынешнего рынка.
— Именно поэтому она может быть ценной, — ответил я. — Когда все бегут в одном направлении, иногда выгодно двигаться против течения.
Уголки губ Прескотта приподнялись в легкой улыбке.
— Разумно. Очень разумно, Стерлинг, — он задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Но все-таки золото? В условиях золотого стандарта это достаточно нетрадиционный выбор.
Я кивнул, понимая необходимость уточнения.
— Позвольте прояснить, сэр. Я не рекомендую накапливать физические золотые монеты или слитки внутри страны. Это действительно было бы избыточной мерой в текущих условиях. Я говорю о стратегических инвестициях в надежные золотодобывающие компании. Особенно с активами за пределами США.
Я открыл следующую страницу анализа с детальной разбивкой.
— Homеstake Mining в Южной Дакоте, Dome Mines в Канаде и некоторые южноафриканские предприятия показывают стабильный рост даже при фиксированной цене на золото. При экономической нестабильности их доходность обычно повышается, поскольку спрос на базовый актив растет.
— Продолжайте, — Прескотт явно заинтересовался.
— Я также рекомендую рассмотреть возможность международной диверсификации в надежных европейских юрисдикциях, особенно в Швейцарии, — добавил я. — Правительства имеют тенденцию менять правила игры в кризисные времена. В истории немало случаев, когда драгоценные металлы становились объектом специального регулирования.
Этот намек на будущий указ администрации президента 30-х годов был достаточно туманным, чтобы не вызвать подозрений, но Прескотт, с его опытом, явно уловил подтекст.
— Предусмотрительно, — он сделал пометку в своем блокноте. — Правительственное вмешательство действительно непредсказуемо, особенно в периоды экономических потрясений. Международная диверсификация… — он задумчиво кивнул. — Это может вызвать интерес у некоторых моих клиентов, особенно тех, кто имеет европейские связи.
Он захлопнул блокнот.
— Я хочу, чтобы вы подготовили детальные рекомендации по каждому портфелю к среде. Затем мы вместе посетим клиентов в офисах.
— Разумеется, сэр.
— Еще кое-что, — Прескотт понизил голос. — В субботу Вандербильт проводит небольшой прием в своем поместье в Саутгемптоне. Он специально просил, чтобы вы присутствовали. Это редкая честь.
Я кивнул, понимая значимость такого приглашения. Саутгемптон был эксклюзивным анклавом американской элиты, доступ в который строго контролировался.
— Буду рад присутствовать, — ответил я.
— Превосходно. А теперь давайте обсудим особенности работы с каждым клиентом. У них свои причуды.
Следующий час мы с Прескоттом погрузились в детали управления богатством американской аристократии. Тонкости взаимоотношений, особенности коммуникации, исторические предпочтения каждой семьи.
Этот урок бесценен. Такую информацию не найдешь ни в одном учебнике по финансам.
Закончив встречу, я вернулся в торговый зал, где кипела обычная дневная активность. Проходя мимо стола Ван Дорена, я заметил его подозрительный взгляд, быстро скользнувший по мне и вернувшийся к бумагам. В воздухе ощущалось напряжение, как перед грозой.
Глава 26
Расправа
Остаток утра я провел, работая над запросами клиентов и проверяя динамику позиций по портфелю Милнера. Ничто внешне не выдавало, что я запустил часовой механизм, который должен был взорваться прямо под ногами Ван Дорена.
В полдень в офис вошел курьер с папкой документов для Джонсона. Я заметил, как Ван Дорен проследил за ним взглядом до самого кабинета старшего брокера.
Очевидно, он уже обнаружил мою «приманку» и теперь искал способ проверить эту информацию.
— Стерлинг, не могли бы вы зайти ко мне? — окликнул меня Джонсон через весь зал. — Хочу обсудить ваши рекомендации по портфелю Гарднеров.
— Конечно, мистер Джонсон, — ответил я, собирая бумаги.
Поднимаясь к кабинету Джонсона, я почувствовал на себе взгляд Ван Дорена. Лед тронулся.
Кабинет Джонсона меньше, чем у Прескотта, но не менее функциональным. В отличие от чопорной элегантности старшего партнера, здесь царил творческий беспорядок человека, погруженного в каждодневную работу рынка.
— Присаживайтесь, Стерлинг, — Джонсон указал на стул. — Не будем терять время. Я получил интересные новости от одного из клиентов. Похоже, ваш подход к Гарднерам оказался чертовски эффективным. Их консервативная часть портфеля уже показывает стабильный рост.
— Рад это слышать, сэр.
— Теперь мне интересно, — он откинулся в кресле, — какие у вас будут рекомендации по следующему шагу? Я думаю об увеличении доли их агрессивных инвестиций, учитывая текущий рыночный импульс.
Я тщательно подбирал слова. Гарднеры это та самая фермерская семья, чьи жизненные сбережения я решил спасти от приближающегося краха.
— На самом деле, сэр, я вижу возможность для контролируемой агрессивной стратегии, — ответил я, чем заметно удивил Джонсона. — Рынок действительно демонстрирует сильный импульс, который, вероятно, продлится еще несколько месяцев.
Я достал из папки диаграмму, которую подготовил заранее.
— Предлагаю следующий подход: увеличить их агрессивную позицию до сорока процентов портфеля, но с очень четкими правилами выхода. Мы можем сфокусироваться на растущих секторах, автомобильная промышленность, радио, розничная торговля, но с конкретным планом фиксации прибыли.
— Это больше похоже на то, что я ожидал, — улыбнулся Джонсон. — И какие правила выхода вы предлагаете?
— Трехступенчатый подход, — я начал рисовать схему на листе бумаги. — Первое. Мы автоматически фиксируем прибыль по любой позиции, достигшей тридцати процентов роста, продавая половину. Второе. Если индекс Доу-Джонса превысит трехсот пятидесяти пунктов, мы сокращаем агрессивную часть портфеля до двадцати процентов. И третье, самое важное, полный выход из всех спекулятивных позиций к апрелю следующего года.
Джонсон с интересом изучал мою схему.
— Апрель 1929-го? Почему такая конкретная дата?
— Исторические циклы, сэр, — я аккуратно выстраивал логическую цепочку, которая звучала бы убедительно без раскрытия моего знания будущего. — Если проанализировать последние три рыночных бума, все они достигали пика весной пятого года роста, после чего следовала коррекция. Текущий рост начался весной 1924 года. К апрелю 1929-го цикл завершится.
Джонсон задумчиво постукивал пальцами по столу.
— Это… необычайно методичный подход. И весьма убедительный. Вы действительно изучали исторические циклы рынка?
— Мой отец часто говорил: кто не помнит уроков прошлого, обречен повторять его ошибки, — я позволил себе легкую улыбку. — Эта агрессивная стратегия позволит Гарднерам получить выгоду от текущего роста, но с чётким планом отступления. Как в сельском хозяйстве. Чтобы собрать хороший урожай, нужно знать не только когда сеять, но и когда снимать плоды.
