Хроники Раскола (СИ) - Сказкина Алена

Я соскочил с кобылы, подал руку Вьюне. Накинул поводья на оградный столб, покосился на двух человек в ватниках, нахохлившихся у дальнего сарая: хорошо бы отвести лошадей подальше, чтобы в случае чего не возвращаться к собственной армии пешком, но блуждания по двору вызовут ненужные подозрения.

В сенях царила духота — топили, не жалея дров. Я расстегнул тяжелый от налипшего снега плащ, кинул на сундук у входной двери. В избе за накрытым столом сидели четверо, прислуживала им конопатая девочка лет восьми с серым от страха лицом. У печи возилась неуклюжая полная женщина, дерганная и неряшливая.

— С-с-с-старшой, я-я-я тут гостей п-п-привел! — стуча зубами, выдал провожатый. — Ш-ш-шастали по селу. Откуда взялись, непонятно.

Чернявый тридцатилетний мужчина с лицом беглого аристократа и ухоженной бородкой приветливо улыбнулся. Хитрые лисьи глаза, оценивая, скользнули по мне, задержались на клинках.

— Садитесь с нами: угостим, чем богаты, — его дружки с готовностью подвинулись, уступая места. Наш провожатый, подчиняясь знаку, резво выскочил за дверь. — Кто такие будете?

— Путники, — холодно ответил я на улыбку, не спеша принимать приглашение. — Ходим по окрестным деревням и селам, собираем истории да слухи. Скажем, как у его королевского величества Римира обстоят дела с защитой его земель? Велика ли армия, опытны ли воины? Надежны ли союзники?

— Армия, значит? — «аристократ» хмыкнул. — Ишь какие вопросы у тебя интересные… путник. Положим, кое-что птички мне напели. Чем расплатишься? — он выразительно посмотрел на Вьюну.

— Жизнями, — я прищурился и уточнил, — вашими. Вы честно ответите, мы уйдем и притворимся, что ничего не заметили.

Патлатый прыщавый юнец, эдакий пасючонок, вскочил, замер, наткнувшись на поднятую руку главаря. Тот довольно оскалился, задумчиво погладил бороду.

— А ты не робкого десятка. Не хочешь прогуляться?

— Подождешь? — пери с видом примерной девочки уселась в углу у печи, сложив руки на коленях. Я наклонился, шепнул. — Скоро вернусь. Используй пока абсолютный щит.

— Иди-иди, — подначил патлатый. — Не боись! Мы девушке твоей заскучать не дадим. Уважим — так уважим.

Подавив желание приложить наглеца носом об стол, я вышел в сени. Потянулся, разминаясь, проверил, легко ли ходит меч в ножнах.

Во дворе у крыльца собралось два десятка человек, согласных слегка померзнуть ради бесплатной потехи. И как тут «учат» зарвавшихся чужаков? Неужто примитивный кулачный бой с заведомо неравными условиями? Избиение до потери сознания, после чего бунтаря приволокут к главарю, отдавая дальнейшую судьбу на откуп дурного настроения лжеаристократа: повезет — примут в вольницу, не повезет — отправят на корм собакам?

— Ты это, — заикнулся кривоносый, — железяку-то брось.

Угадал. Ради забавы можно было подыграть бандитам, но мы с Вьюной и так непозволительно задержались: солнце коснулось крыш, полчаса и стемнеет. Да и надолго оставлять пери наедине с «гостеприимной» компанией — не дело.

Я без лишних разговоров утек в сторону, выхватывая клинки. Ближайший разбойник, не ожидавший подобной прыти, не успел среагировать и полетел на снег, тщетно зажимая вскрытое горло. Следующий оказался слегка проворнее — продержался секунды две или три. Четвертому удалось пропороть мне рукав.

Я не стремился непременно убивать, но и щадить противников тоже не собирался. Седьмой повел себя умнее всех — бросился бежать… поскользнулся у ворот и расшиб лоб о столб. Восьмой попытался пристрелить меня из арбалета, промазал — полуслепая разбитая параличом старуха и то прицелилась бы точнее. Десятый и одиннадцатый, атаковавшие одновременно, столкнулись друг с другом.

Я не волновался за Вьюну, чувствуя, как ровно горит щит за стеной. Но сам пользоваться магией не спешил. Не хотелось следить без нужды, а шакалам, чтобы угомониться, хватило и меча. Честно признать, от «королевской стражи» ожидалось большего.

Брезгливо сплюнув, я обвел взглядом двор, «украшенный» живописной композицией из распростертых на заалевшем снегу тел, убедился, что враги больше не представляют угрозы. Стоны корчащегося у поленницы разбойника раздражали, но во мне проснулась странная лень, не позволяющая сделать пару лишних шагов и прекратить чужие мучения вместе с бесполезной жизнью. Я вытер изгаженный клинок об одежду ближайшего горе-вояки, направился к дому. Пнул попробовавшего схватить меня за ногу бандита, взбежал на крыльцо.

За забором поднималась суета: так цунами, незаметное в море, приближаясь к берегу, превращается в сокрушающую все на своем пути силу. Женщины, подавляющее большинство в собирающей за забором толпе, кучковались в стайки, перешептывались, торопливо звали товарок. Заглушая ауру страха, в воздухе разливалась ненависть. Честно говоря, выжившим бандитам я не позавидовал бы.

Стоило мне открыть дверь в дом, оттуда, едва не сбив с ног, вылетела кухарка, волоча за руку девчонку. Комната, несколько минут назад походившая на парную, напоминала погреб, которые используют мясники для хранения разделанных туш. Даже огонь в печке замерз или, скорее, просто потух. Вонь мочи смешивалась с ароматом послегрозовой свежести, порожденным схлопнувшимся щитом.

Патлатый любитель чужих юбок превратился в кровавое месиво — лед вперемешку с мясом. Прочим повезло немного больше: они выглядели почти целыми. И безнадежно мертвыми.

Пери невозмутимо сидела на скамье. Все та же примерная девочка.

— Вьюна, Хаос тебя побери!.. — я не сдержался, хотя ругаться следовало в первую очередь на себя, что из-за глупого азарта довел ситуацию до крайности. Девушка же защищалась, как умела. Другое дело, что умела наследница верховной семьи Иньлэрт, несмотря на слепоту, довольно много.

— Главарь жив, — сухо заметила снежная фея, обиженно поджимая губы. — И думаю, будет более сговорчив, чем прежде.

Если язык не проглотил… Потребовалось минут пять, чтобы привести сползшего под стол человека в сознание, и еще пять, чтобы оборвать нескончаемый поток ругательств, перемешанных с угрозами проклятий и получить членораздельные ответы на интересующие меня вопросы. Судя по обреченности во взоре, он не верил, что мы отпустим его живым. Не верил, даже когда я открыл дверь перед феей.

Тьфу! Сдался он, мараться только! Во дворе и без нас столпилось немало кредиторов, желавших предъявить счет. Я хмуро изучил вторую за вечер делегацию. Люди попятились. Давешняя кухарка прижимала пухлую ладонь к груди и хватала губами воздух. Худенькая беглянка в серой шали вывернулась из рук товарок, под дружные вздохи и аханье выскочила вперед. Поклонилась.

— Б-б-благодарствую, что с-спасли.

Она отчаянно боялась. Я почти слышал, как бьется ее сердце — словно рыба, запутавшаяся в сетях. От окружающей толпы, готовой разорвать нас при малейшем намеке на угрозу, веяло отнюдь не благодарностью — страхом и отчуждением. Мы оставались для них чужаками и чужаками опасными, новым злом, сменившим прежнее.

Я, ведя Вьюну за руку, обогнул девицу, направился к привязанным кобылам. Помог пери взобраться в седло. Вскочил на лошадь, оглянулся, сам не понимая зачем.

Висельников уже сняли — и хозяина дома, и мальчишку. Мне не было дел ни до людской благодарности, ни до людского горя. И все же при взгляде на простоволосую замершую на коленях крестьянку, судорожно прижимающую к груди голову убитого сына, на ее бесцветное лицо с серым льдом обезумевших глаз, внутри дрогнуло.

— Mii Gard, что-то случилось? — Вьюна озадаченно обернулась.

— Ничего, драгоценная, — я натянул поводья, подбил шенкелем, понуждая кобылу тронуться с места. Пора возвращаться к армии. — Ничего важного.

***

Добрые поступки иногда вознаграждаются. Если я, пусть и от скуки, не вмешался бы в произвол разбойничьей банды, то вряд ли раздобыл важную информацию о местоположении армии Альянса и вывел бы свое крыло им во фланг. И уж точно победа в сражении не досталась нам малой кровью.

Когти еще подсчитывали потери, решали, кто из раненых способен идти дальше, а кого придется бросить в близлежащих деревнях, чтобы не замедлять армию обозами. Время — то сокровище, которое мы не имели право терять, если надеялись по-прежнему, точно хитрая лиса, ускользать из-под носа охотничьих псов северного и южных кланов. Если собирались достичь столпов Квилона прежде, чем кольцо врагов сомкнется.