Предопределение (СИ) - Осадчук Алексей

— Взгляните, батюшка, — улыбаясь, произнес Франсуа, медленно поводя глазами по фасаду особняка. — Сведения правдивы — обслуга и дружинники оказались такими же трусливыми, как и этот ублюдок.

Граф де Грамон кивнул, сдержанно улыбнувшись. В его глазах плясали насмешливые искры: он уже воображал выражение лица герцога де Бофремона, когда тому сообщат об этом штурме, который больше похож на прогулку перед обедом. Вряд ли слуги и дружинники решились позариться на казну своего хозяина. Одно дело прослыть трусами, но совсем другое — ворами. Так что сегодня много финансовых проблем графа решится. Помнится, сестра много раз упоминала о богатствах этого везучего сукиного сына.

— Вот что бывает, когда доверяешь заботу о своем доме всякому сброду, — процедил граф. — Ну что же, тем лучше. Без сопротивления замок снова отойдет к нам.

— Луи! — крикнул улыбающийся Франсуа. — Надеюсь, ты погостишь у меня в замке?

Барон де Рошан, не заметив кислого лица графа, коротко поклонился, свесившись с седла:

— С радостью, друг мой. — А потом с улыбкой добавил: — Франсуа, помни — ты обещал! Сегодня же мы выпьем самого лучшего вина из твоей знаменитой коллекции!

Виконт широко улыбнулся и кивнул.

Граф повел рукой, и дружинники слаженно выдвинулись к воротам особняка. Под копытами лошадей громко хрустел гравий, а толпа зевак отступила, давая воинам дорогу.

Несколько горожан переглянулись, кто-то бросил насмешливое: «А где же хозяин Лисьей норы? Сбежал, поджав хвост?» Подобное лишь тешило самолюбие графа де Грамона.

Через полминуты раздался скрежет, и ворота распахнулись. Лошади заржали, фургоны подкатили ближе.

— Вперёд! — приказал граф.

Они въехали во внутренний двор, где царила непривычная тишина. Ни одной живой души. Только статуи вдоль стен да цветочные клумбы. В мягких солнечных лучах двор выглядел мирным и приветливым.

— Как же долго я ждал этого дня! — ухмыльнулся Франсуа.

Граф подал знак, и несколько дружинников спешились. Подойдя к главной двери, они толкнули массивные створки. Дверь оказалась не заперта. Створки медленно гостеприимно распахнулись.

— Внутрь! — скомандовал граф, разворачиваясь к отряду. — Десяток Шарля остается во дворе. Остальные — за мной. Фургоны подведите ближе, пусть слуги готовятся к погрузке.

Казалось, все будет проще простого. Почти полусотня дружинников дружно шагнули в просторный холл Лисьей норы. Воздух внутри на удивление показался затхлым, будто дом стоял закрытым много месяцев.

Блеклый солнечный свет из-за толстых гардин освещал выложенный мрамором пол. Здесь и там виднелись картины в дорогих рамах, роскошная мебель из драгоценных пород дерева, подсвечники, канделябры, доспехи и оружие — все говорило о том, что хозяин этого места не жалеет золота на обустройство своего жилища.

Барон Луи присвистнул, жадно осматривая главный холл. Граф и сам был под впечатлением. Сестра говорила, что Макс разбогател, но чтобы настолько. Только продажей мебельного гарнитура Генрих сможет закрыть два кредита. А ведь это только холл…

Граф де Грамон, скинув перчатку, прикасался к спинкам стульев, к узорам на стенах, испытывая удовольствие и удовлетворение.

— Сюда! — резко крикнул граф, подзывая людей из фургонов. Те начали заносить ящики и мешки, готовясь упаковывать добро. — Разделиться! Обыскать комнаты и кладовые. Сокровищницу я осмотрю сам.

Несколько дружинников двинулись в глубину коридоров. Слышался стук сапог по мраморным плитам, шелест доспехов. Все казалось крайне мирным и спокойным. Но в следующее мгновение дверь за ними с лязгом закрылись. Тяжелые створки, ведущие к парадному входу, словно сами по себе схлопнулись, отрезая главную массу воинов внутри дома от оставшихся во дворе.

— Что за… — барон Луи попытался рвануть ручку, но она не поддалась.

В тот же миг хлопнули ставни на окнах, и в помещении стремительно потемнело. Лишь мутные полосы света пробивались сквозь щели. Кто-то из дружинников громко выругался, указывая на коридор, из глубины которого пополз странный серый дым.

Граф де Грамон почувствовал, как горло саднит, а голова начала наливаться свинцом. Запахло сырой травой и пряностями.

— К бою… — хотел крикнуть граф, но язык его заплетался.

По лестницам и коридорам начал раздаваться шорох шагов, или это ему только казалось? Граф услышал короткий смешок у самого уха. Несколько дружинников с обнаженными мечами рванули вбок, пытаясь атаковать серые тени.

— Что происходит⁈ — хрипло выкрикнул Франсуа.

Мгновение спустя он вскинул меч, но тут же пошатнулся, невольно хватаясь за стену.

Барон Луи надрывно закашлялся. Вдруг рядом с ним из густой пелены выплыл неясный силуэт.

— Кто здесь⁈ — заорал барон, вслепую махнув клинком. Но лезвие лишь рассекло пустоту.

— Да что ж это творится⁈ — дружинник позади выронил меч и, споткнувшись, рухнул на колени. От дыма у него побелели глаза, его вырвало прямо на мрамор.

В воздухе запахло дерьмом и рвотой.

Генрих мотал головой. Шум и крики раздавались во всех концах замка: кто-то стонал, кто-то в истерике хохотал, кто-то кричал невнятные ругательства. Откуда-то сверху долетело лошадиное ржание. Откуда в доме лошадь?

Тошнотворное серое облако поглотило людей. Стены будто пульсировали, из-за угла слышалось рычание, а с потолка на голову капала густая мерзкая жидкость. Или все это мерещилось?

— Назад! — попытался приказать граф, давясь кашлем. — Нужно… выбираться…

Но дверь по-прежнему не открывалась. Дружинники, кто ещё мог стоять на ногах, таранили створку плечами — безуспешно. Трое лежали на полу, кто-то захлебывался рвотной пеной, а в углу двое рыдали в голос.

Внезапно при свете тусклого факела граф увидел, что вместо поясов у нескольких воинов появились вокруг торса толстые змеи неестественно рыжего цвета. «Проклятье! — хотелось зажмуриться, — это иллюзия?» Однако шепот внутри дыма казался очень реальным.

— Убирайтесь прочь, крысы с рыжими хвостами… — шептал нечеловеческим голосом сизый туман. — Очень скоро Лис придёт за вами всеми…

Сердце Генриха похолодело. Несколько воинов схватили его, то ли стремясь уберечь от падения, то ли сами опираясь на него в поисках выхода.

Раздался очередной скрип — на сей раз створки отворились, впуская яркий солнечный свет со двора, но дым не рассеялся, а продолжал клубиться, будто подгоняя людей к выходу.

Первым вывалился барон Луи, пошатываясь и прижимая руку к животу. Следом выпали несколько дружинников. Задыхаясь, они опорожняли свои желудки прямо у порога.

— Бежим, — дико прохрипел кто-то.

Граф де Грамон чувствовал, как его подхватило несколько пар рук, и спустя несколько секунд он уже был снаружи, судорожно пытаясь вдохнуть полные легкие свежего воздуха.

Толпа зевак ахнула при виде воинов, вылетающих в диком ужасе из особняка. Многие дружинники держались за голову, кто-то вслух молился, ползая по земле, а несколько «счастливчиков», судя по характерным пятнам на штанах, явно обгадились.

— Сохрани нас Пресветлая! — слышались испуганные возгласы из толпы. — Что там творится⁈

Несколько дружинников, оставшихся во дворе, попробовали войти в замок, но отшатнулись, когда увидели серые туманные щупальца.

Мгновение — и из пелены выполз Франсуа, бледный как полотно, с дрожащими руками. Простая веревка рыжего цвета висела на его поясе. Виконт добрался до края ступени и, содрогнувшись, опорожнил кишечник.

Барон Луи, стоя рядом, не мог связать и пары слов, его рвало прямо на щебень. Спустя несколько секунд он осел на землю и потерял сознание.

Наконец, к одному из фургонов в полуобморочном состоянии поднесли и самого графа де Грамона. Он уже не увидел, как вокруг столпились сотни зевак. Все таращились, кто с любопытством, а кто со страхом.

Дружинники, увозя своих господ, спешно покидали двор особняка. На некоторых, вместо поясов, висели веревки цвета яркой ржавчины. Толпа громко рассуждала о «рыжем хвосте» и «крысах». Слышался смех и радостные возгласы. Кто-то даже начал напевать знакомую мелодию. Ее тут же подхватило несколько десятков голосов.