Вторая жизнь - Марченко Ростислав Александрович

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76

Укол, как впрочем, и в моем родном Средневековье, тут был известен, почитаем, и считаем вполне полезным, чтобы не думали некоторые историки на основании рисунков учебных и некоторых боевых, в основном кавалерийских, мечей со скругленным острием. Просто обычно укол не столь практичен, как рубящий удар, в условиях тотального применения щитов. Скорость удара в обход щита одна, а вот шансов промахнуться больше.

Поэтому Бьерн на рожон, в смысле острие, лезть не спешил. Попытался обойти по кругу, я зеркально повторил его действия. Покружились некоторое время. Я понимал его сомнения, сам неоднократно продумывал днем варианты схватки. Когда у тебя под удар попадает только рука, держащая меч, поневоле задумаешься о возможности ловушки с попаданием под контратаку вторым мечом, либо под удар или укол первым, если попытка атаковать сию руку будет неудачной.

Тут я зевнул. Противник молниеносно щелкнул плашмя по цзяню и прекрасным кистевым ударом кончиком меча в выпаде чуть было не попал по ране на предплечье, я успел только дернуть рукой, отчего его меч отрикошетил от наруча чуть в стороне. Мгновением позже он был ближе на шаг, щит ушел вниз, защищая ноги, а меч рубанул меня по голени чуть ниже колена. Цзянем я мог только резануть его по плечу, что для доспешного противника было абсолютно безопасно.

К счастью, у меня сработал правильный рефлекс атаки малхусом вооруженной руки, а не прикрытых щитом ног противника. Косой удар снизу вверх, промахнулся, но оказался в выгодном положении для удара локтем по прикрытой нащечниками, но все же уязвимой челюсти противника. Чего-чего, а этого он не ожидал. Мгновением позже цзянь неудачно попытался пробить чешую его юбки. Машинально нанесенный им ответный удар оказался слишком слаб, чтобы прорубить наплечник. Попытка разорвать дистанцию привела к удару навершия рукояти малхуса в тот же правый нащечник и многострадальную челюсть. Голова Бьерна дернулась вбок и я, выдохнув, разрубил ему предплечье держащей меч правой руки вертикальным ударом. Еще мгновением позже Блодорм змеей скользнул под рефлекторно дернувшийся вверх щит, и я, разворачивая корпус на правой ноге, вбил его в обшитые кольчугой штаны чуть выше колена.

Бьерн закричал и, дернувшись назад, сорвал ногу с меча. Отшагнув, он, как ни странно, не упал. Только это уже не помогло. Он только смог попытаться закрыться от удара малхуса в ноги, но с одним щитом, раненый и потерявший инициативу, ни на что больше оказался неспособен. Вместо удара в ноги ударил цзянь, чуть было не пробив его хауберк. Укол оказался слишком быстр и оттого неточен. Мгновением позже следующий, так ожидаемый оппонентом удар в ноги решил исход поединка, расколов противнику колено правой ноги, убрать которое, отходя назад, он не успел. Бьерн завалился набок, в следующую секунду цзянь, скользнув над краем щита, проколол его шею. Для гарантии пришлось повернуть меч в ране, памятуя о некоторых дуэлянтах в истории моего мира.

Одному из них в первом же схождении пробили шею кинжалом насквозь. Вероятно, его противник очень удивился, когда тот нисколько не поспешил упасть, захлебываясь кровью, а продолжил поединок, в конце-концов укокошив своего оппонента.

Наблюдающая за поединком общественность устроила мне овацию, которую, однако, я прекратил, углядев в толпе такую знакомую разбитую морду. С весьма и весьма кислым выражением на физиономии.

— Ты! — я указал на него окровавленным концом Блодорма, — мне кажется, ты что-то хотел мне сегодня сказать! Говори, не тяни!

Убивать молодого придурка не хотелось, а вот положить еще кирпичик в роль отморозка, которому что убить, что пукнуть, стоило. Однако требовалось сыграть роль так, чтобы у парня были пути отхода, иначе альтернативой была явно только одна смерть. Совершенно мне ненужная в данной ситуации.

— Я?

— Ну, не я же! Не хочешь? — Парень тупо моргал глазами и пытался придумать, что ответить.

— Вот и хорошо. Достаточно на сегодня убийств, больше настроения нет. — Вздохнул я.

Парень расслабился и раскрыл рот.

— Если настроение появится, я убью тебя завтра! — Парень забыл, что хотел сказать.

Новое зрелище произвело на стариков и окружение ярла различное впечатление. Форинг с Сигурдом ухмылялись, оба деда морщились, леди Бригитта чуть скривила губы в усмешке, хольды свиты тоже либо давили улыбки, либо были, можно сказать, убийственно серьезны. Но интерес, судя по взглядам, ко мне появился. Что мне и требовалось.

Ко мне подошел один из хольдов Бьерна с просьбой забрать тело и приготовить к погребению. Меня несколько удивило отсутствие в его взгляде ненависти. Хотя в зале суда он не вытащил меч только оттого, что острие рогатины уперлось в его горло.

— Я-то тут при чем? — Искренне удивился я подобному вопросу. — Конечно, забирайте.

— Доспехи и оружие. — Напомнил он.

До меня дошло. Если в судебных поединках в провинции часто обуславливали судьбу доспехов проигравшей стороны, поскольку комплект вооружения стоил очень больших денег и часто собирался всей семьей, даже иногда при участии друзей, не желавшей терять такую ценность, то в больших боргах, тем более среди профессиональных, живущих мечом, воинов этого придерживались редко. Тут действовал закон поля сражения — кто победил, тот и грабит. Точнее, забирает все с покойного. Тут тоже работала экономика. Доспехи и меч часто были единственным достойным упоминания имуществом спорщиков, а имущество победителя могло быть весьма пострадавшим в поединке.

Я задумался. Раздевать мертвеца мне не хотелось — ни унижать его этим перед толпой, ни тем более пачкаться в крови, под доспехами он, вероятно, был залит кровью весь.

— Устроит тебя, что вы сами его разденете? Не хочу покойного унижать у всех на глазах, — обвел толпу рукой, — доспехи снимая. Или ты это как еще одно оскорбление воспримешь? Уже не хевдинга, а его дружины?

Воин явно удивился. Проявления уважения к павшему в нашей ситуации он не ожидал. Склонил голову:

— Спасибо. Куда их принести?

— Дружинники тебе покажут, — вмешался самый главный дед в наш разговор, попутно с интересом меня рассматривая.

С тела я забрал только оружие, хотя меч предварительно осмотрел Асмунд. Сняв с ремня кинжал, я встал над телом и коротко склонил голову. Мужика действительно было жалко, попал в ситуацию, откуда не было выхода, и самое страшное для него, не по своей вине. Хотя он меня и взбесил.

Поистине, задумаешься о судьбе…

Толпа одобрительно зашумела. Даже воины Бьерна зашептались.

Потом меня пригласили в знакомую малую столовую, где дедушка, который ярл, начал на меня орать. Второй согласно кивал рядом. Посторонних на выволочку не пригласили.

Выпустив пар бездной средневековых нецензурных выражений, дед успокоился и заговорил по существу:

— Ты хоть понял, как тебе сегодня повезло?

— Это в смысле причины, почему меня чуть не убили? — скучающим тоном уточнил я. Причины лежали на поверхности, самокритичности было вполне достаточно, чтобы понять, что меня действительно сегодня чудом не прикончили.

— Да! — несколько сбился с темпа ярл. — Хочешь сказать, что понял? Тогда скажи.

— У меня были два меча, у него меч и щит. Щитом он мне мог разве только оковкой зубы выбить. Надо было не кружить и выжидать, а нападать прежде, чем атакует он. В атаке мои два меча опаснее его одного. А так напал Бьерн. Проруби достаточно глубоко наголенник — и я был бы трупом.

— Правильно, — на глазах успокоился дед. — Спасли тебя только доспехи. Да и, наверное, удар неудачный, раз поножи не прорубил.

— Судя по ощущениям, поножи он как раз пробил. — Решился избежать дальнейших нотаций. — Что-то мокро на ноге. Другой вопрос, что недостаточно глубоко.

Дед заорал, вызывая слуг. Я отказался перевязываться на месте, заявив, что это вполне можно сделать и у меня в комнате, куда подниматься ярлу было несолидно, отчего воспитательный процесс откладывался на неопределенное время. А, скорее всего навсегда. От сопровождения тоже отказался, хотя дедушка Ульф молча увязался за мной.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76