Контракт на тело - Кандела Ольга

Словно хищники, крадущиеся в ночи.

У шахт в самом деле стояла охрана. Теар насчитал семерых. Четверо лаэров, трое людей. Ойнэ явно не готовился к нападению, да и расслабленный вид стражей свидетельствовал о том, что они не чувствуют угрозы. Огненные всегда были хороши в открытом бою, а вот острое чутье им было не свойственно. По крайней мере, представителям низших ветвей.

— Крей, парализующие дротики! — скомандовал итару. — Мелен, прикрываешь. Остальные знают, что делать. По возможности ранить, но не убивать.

Сам итару потянулся к широкому кожаному поясу, выхватывая сразу несколько метательных пластин.

И в этот момент один из Огненных что-то почуял. Принюхался настороженно и, вскинув арбалет, направился к густым зарослям, всматриваясь в ночную мглу.

— Сейчас! — скомандовал итару, и один из его людей бросился в сторону, отвлекая внимание стража. И сразу засвистели в воздухе ядовитые дротики Крея. Один отскочил от брони, второй впился Огненному в ногу. Но прежде, чем того парализовало, он успел спустить арбалет и дать сигнал о нападении.

Стражи мгновенно сгруппировались, а из темного зева шахты выскочили двое верзил с обнаженными кинжалами.

Теар устремился вперед. Метательные пластины сорвались с пальцев, рассекли воздух и безошибочно нашли свою цель. В воздухе засвистели болты, оглушительные крики и ругательства вспугнули задремавших птиц. Теар перекатился по земле и укрылся за стволом дерева, пропуская мимо арбалетный болт. Выскочил уже с новой порцией метательных пластин. Кто-то из Огненных метнул заклинание — и в шаге от Теара вспыхнула трава. Итару отскочил как раз вовремя и, кинув беглый взгляд на лагерь противника, сразу приметил мага.

— Крей, справа, за навесом. Снимите его!

Увидел только, как мелькнули в полумраке две тени: Крей и Мелен всегда действовали слаженно, словно один был продолжением другого. Впрочем, от кровных братьев и нельзя было ожидать иного.

Теар отправил в полет оставшиеся пластины. Подсек крепление навеса, и тот накрыл прячущихся под ним людей. А затем ринулся в самую гущу боя, в прыжке выпуская когти. Неудачно попавшийся под руку человечишка остался лежать со сломанной шеей, второй попробовал бежать, с одного взгляда опознав итару Лунных, но его достал дротик Крея.

Оставалось еще пятеро.

Ерунда. Справятся!

Теар ловко ушел от удара кинжала, отбросил в сторону огромного даже по меркам лаэров здоровяка и юркнул в темное нутро шахты. Пробежал несколько метров во мраке и лишь после остановился. Потянулся к нити Эмель и прислушался к ощущениям. Она была близко. И пусть в шахте царила кромешная тьма, но итару точно знал дорогу.

Очнувшись, я не сразу поняла, что происходит. Поначалу даже не распознала, где нахожусь. Но, оглядевшись, обнаружила, что я все в том же каменном закутке.

Только теперь я не сидела на полу. И ошейника на мне не было. Все было намного хуже: я болталась на связанных руках, вздернутых к самому потолку, земли касалась лишь самыми кончиками пальцев, что не давало практически никакой опоры. Руки занемели. Попыталась пошевелить пальцами и поняла, что толком не чувствую собственных кистей. Зато прекрасно ощущаю, как тугие веревки врезаются в запястья.

Многоликий Эхжи, за что?

Или правильнее было бы спросить зачем? Чтобы даже и не думала бежать…

В таком положении, что в обороте, что без него, я не смогу ничего сделать. Запрокинула голову, чтобы посмотреть, куда крепятся тросы, и тут же ощутила острую боль, пронзившую голову от затылка до самой переносицы. Не смогла сдержать болезненного стона и прикрыла глаза. Задышала глубоко и медленно.

Многоликий Эхжи, что сделал со мной этот ублюдок?!

Последнее, что помнила, как Ойнэ допрашивал меня. Задавал неудобные вопросы о Теаре и наших с ним отношениях, словно чувствовал, что я что-то знаю. Я выкручивалась, как могла. Наложенная Лунным печать не давала открыть правды. Да и не собиралась я этого делать. Уж кто-кто, а этот скользкий тип ничего от меня не узнает!

Вот только сам Ойнэ был другого мнения. И чем больше я лгала, тем больше у него возникало подозрений. А потом Огненный приложил ладони к моим вискам и сосредоточился, пристально глядя в глаза, словно собирался прочитать мои мысли.

Должно быть, почувствовал, что на мне печать.

Давление его рук нарастало. Виски горели, словно к ним приложили раскаленные угли. А губы сидящего напротив мужчины что-то непрестанно бормотали, погружая меня в пучину хаоса и боли. В конце концов, это стало невыносимым. Кажется, я вновь лишилась сознания. В который раз за этот день… И похоже, только это и спасло меня от продолжения допроса.

Хотя кто сказал, что Ойнэ не вернется?

Конечно, он вернется! Этот псих не успокоится, пока не добьется своего!

И даже не знаю, что лучше: висеть на связанных руках, изнемогая от жажды и ноющей боли в затекших конечностях, или вновь подвергнуться его пыткам?

Лучше бы я сразу сдохла, чем терпеть эти мучения! Вновь унижаться, умолять, ползать перед ним на коленях. А ведь я непременно стану это делать. Он заставит, подчинит, сломит, как делал это всегда. И дыба наверняка не худшее, что сделает со мной этот извращенец. Особенно после того, как я посмела накинуться на него, выпустив когти. Он припомнит мне это. Не раз и не два. Столько, сколько захочет, пока не удовлетворит свою мерзкую темную натуру. Если вообще когда-нибудь ее удовлетворит…

Вопрос, как долго смогу продержаться я…

Еще раз попыталась осторожно запрокинуть голову, преодолевая пульсирующую боль в затылке. Удерживающие меня веревки шли через кольцо, закрепленное на потолке, и спускались вниз к стене, где были привязаны к торчащему из камня штырю. Я попыталась раскачаться и дотянуться ногой до штыря. Но стало лишь хуже. Связанные руки прошило острой болью, и я до крови закусила губу, сдерживая крик.

Ничего не выйдет. До стены слишком далеко, и мне не достать, как ни старайся. Да и развязать узел без помощи рук все равно не получится.

Все бесполезно. Я сгину в этом холодном пустом подземелье. Или вовсе сойду с ума, помутившись рассудком.

От отчаяния хотелось рыдать, забиться в громкой истерике. Но я не позволяла себе этого, понимая, что на шум сразу сбегутся охранники или, хуже того, явится сам Ойнэ. И потому стискивала зубы, давя рвущиеся из груди рыдания.

А потом из коридора донесся шум: чьи-то быстрые шаги, частое, сбивчивое дыхание и скрежет когтей по камню. И я вся сжалась, зажмурилась, дрожа словно лист на ветру. В горле встал колючий ком, дыхание перехватило. Хотелось сразу лишиться сознания, чтобы не терпеть уготованных мне мук.

— Мел? — раздалось отрывистое. И в одном этом коротком выдохе звучало столько беспокойства, что мои глаза распахнулись сами.

И я не поверила в то, что вижу.

В узком проходе, опираясь рукой о стену, стоял Теар. Тяжело дышащий, взмыленный, со следами грязи и крови на изрядно порванной одежде. Но такой светлый и родной в клубящейся вокруг тьме, что я не сдержала слез. Они хлынули из глаз полноводной рекой. И из груди вырвался не то всхлип, не то выдох облегчения:

— Теар…

Мгновение — и Лунный метнулся ко мне. Крепко обхватил за талию, приподнимая над полом. Подтверждая, что он здесь. Со мной. Настоящий, живой и теплый. Пылающий, словно ослепительное жаркое солнце.

— Потерпи, я сейчас.

В тусклом свете фонаря блеснуло лезвие, и Теар одним быстрым движением перерезал веревки. Ослабшие руки упали ему на шею. Несмотря на нестерпимое желание обнять, прижаться, все, на что меня хватило, — просто ткнуться лицом в крепкое плечо, грозя залить слезами одежду.

— Уже все. Все хорошо. Я здесь. Я не дам тебя в обиду, — скороговоркой шептал он, усадив меня на колени и распутывая веревки на запястьях.

— Ты пришел… за мной…

— Ну, конечно, за тобой! — порывисто ответил Теар, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

О боги, как же мне хотелось ему верить!