Выбор пути (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Доехал за пару минут, как следует газанув и подняв на дороге облако пыли. Если весной тут так пыльно, так что будет летом, когда вся подсохшая грязь, раздолбанная колесами и ногами превратится в нечто подобное пудре? Хорошо, что я на краю деревни живу и мимо меня почти никто не ездит… в центре села вся пыль точно будет в доме!

Заглушил двигатель, вылез, машину запирать не стал. Начинаю привыкать к деревенской жизни. Здесь, конечно, воруют, но… не из машины, и соблюдая все принципы порядочного воровства — ночью, и то, что плохо лежит или слабо прибито. Попереть что-то из машины, оставленной возле дома — это не для сельского несуна. Ну так мне рассказывали знающие люди. Может и врали.

Первым меня встретил рыжий кот, который совсем даже не кот. Он заверещал, вздыбился, сгорбив спину, завыл, как если бы перед ним стоял волк, или лисица — естественные природные враги котов. Вот только я знаю, что ты не кот — так какого черта так всполошился?!

— Убери своих чертей! — голос бабки Нюры был негромким и властным — Ко мне с ними не заходи. Кышь отсюда, проклятые гады! Ишь, разлетались!

— Идите в машину! — приказал я, и тут же рыжий кот перестал шипеть и почти совсем успокоился. Бабка Нюра укоризненно помотала головой, и недовольным голосом бросила:

— Заходи, коли пришел!

Я пошел следом за ней, а когда вошел в светлую большую кухню, увешанную пучками трав, баба Нюра так же недовольно предложила:

— Садись. Чего стоять-то? Про ноги, в которых правды нет говорить не буду — ее нигде нет, правды этой. Ну так чего притащился?

— Скажите… вы же белая ведьма, а значит — добрая. Так какого черта вы такая злая?

— Злая? — усмехнулся ведьма — Не видел ты злых-то ведьм! Погоди, увидишь еще, мало не покажется! Так чего мне доброй быть? Люди добра не ценят, все, что получаю за свое добро — плевки, да проклятия. Вот ты сегодня Кольку заколдовал, теперь пить не будет. И сделал так, чтобы он подумал — это я его закодировала. Думаешь, он спасибо сказал? Да нет такого ругательства, которое он в мой адрес не бросил! Так и с чего тогда мне быть доброй? Я за свою долгую жизнь столько натерпелась… иногда хочется просто бросить все, да и сдохнуть! Да не могу! По своей воле мы не уходим! Только когда час твой настанет! А я так устала от людской злобы и неблагодарности. И обидно — вот ты, к примеру, можешь черное колдовство творить абсолютно безнаказанно. И ни силы не убудет, ни здоровья. Только наоборот прибывает! И за что это тебе дадено? Просто потому, что колдун взял, да и сбросил на тебя свою силу? Это справедливо, по-твоему?

— Мне мама рассказывала — задумался я — Еще в советское время одна семья выиграла в лотерею. Или облигации разыгрывали — я сейчас уже не помню. Не суть важно. Выиграли. Так вот власти раззвонили, что такая-то простая семья получила выигрыш — двадцать тысяч рублей! Огромные деньги по тем временам. Да что мне вам-то рассказывать — лучше меня знаете, какая это была сумма. И что дальше было, догадываетесь?

— Догадываюсь — проворчала баба Нюра — Родственники и друзья объявились.

— Объявились — кивнул я — А когда они им не дали халявных денег… в общем — жила эта семья в полуподвале, окна выходили в приямок. И ночью им в окно закатили камень, булыжник такой — килограммов на триста весом. Вот что такое зависть.

— За что Каин брата Авеля убил, да? — усмехнулась старуха, и тяжело вздохнула — Ладно, устыдил, демон говорливый. Давай, рассказывай, зачем пришел, какой совет тебе нужен. Знаю — не просто так к бабке притащился, точно за советом.

— Похоже, что я влюбился! — брякнул я, не думая о том, что говорю, но бабка Нюра ничуть, ни капельки не удивилась:

— В Машку, что ли?

— А откуда знаете?

— Да оттуда! — усмехнулась баба Нюра — ты городской, для тебя такая же городская нужна. Машка девка красивая, статная, тебе только в нее и влюбляться. Не в наших же матрен колхозных, у которых под ногтями застарелая огородная грязь чернеет. Все девки, что чуть красивее утюга уже в городе женихов ловят, женатых ты тут трогать не будешь — да и нет тут у нас таких, на которых ты бы глаз положил. Хотя кобель еще тот! Для тебя замужнюю бабу поиметь — вдесятеро вкуснее, чем свою! Хотя все вы мужики такие… кобелины проклятые! Знаю, бывала замужем. Ну так что тебе — рассказать, что с девками надо делать? Или за благословлением пришел? Так я тебе скажу — ничего хорошего у тебя с ней не будет. Миловаться — это пожалуйста, девка она горячая из без мужика уже давно, а чтобы жениться, так это вряд ли. Она уже обожглась, ей теперь замужество как стальные кОндолы. Не пойдет она на это. Ну а ты… ты колдун! Какая тебе жена? Твоя жена — Сила колдовская! Ваши жены — пушки заряжены, как там пели солдатушки-то…

— С домом что-то надо делать — прервал я лекцию ведьмы — нехороший дом!

— Какой дом? — сразу подобралась баба Нюра? Твой дом?

— Вы же поняли — какой дом! — скривился я — Давайте так, говорим без этого самого… вы не ментор, который меня поучает, а я не щенок, который чего-то там у вас выпрашивает. Поговорим как два профессионала, хорошо?

— Не щенок, говоришь? — усмехнулась старуха — Щенок ты есть. Только щенок кавказской овчарки. И тяпнуть можешь так, что только брызнет, и когда вырастешь — превратишься в лохматое чудовище с зубищами по вершку. Но не пренебрегай советом старой бабки — я зряшного не скажу. А то что ворчу — так и жизнь у меня была несладкая. Давай, излагай! Слушаю.

— Вы знаете, что Машин дом на крови. И что от него исходит зло. Вся их семья сгинула из-за этого дома. Девчонки, которых насильничали, а потом вилами прикололи — прокляли свой дом, и тех, кто там тогда был. Их кровь с проклятием въелась в кирпичи, а потом из этих кирпичей построили дом. И еще, как я слышал — коровник. Как там коровник поживает? Хорошо ли в нем живут коровы?

— Забросили его, еще в советское время. Дохли там коровы, то от каких-то болезней, то от… непонятно чего. Сохли и помирали. Перевели всех животных в другой коровник, а его так и забросили. Вон там, за деревней, на бугре — его остатки. И даже кирпич не растащили — боятся местные, чуют, что дело нечисто. А я всегда говорила — и деду Машкиному, и отцу ее, и матери, и самой Машке — бегите из этого дома! Бросьте его! Проклят он! И чем кончилось? Не знаешь? Вижу — не знаешь. Деревенские начали говорить, что это я Машкину мать прокляла, и потому она в лесу замерзла! Ты представляешь?! Я, белая ведьма — прокляла человека! У меня просто слов нет, одни матерные выражения! Да я столько раз пыталась дом этот обезопасить — чуть здоровье не потеряла! И колдовала, и снадобье готовила — на дом брызгала, кирпичи эти вылечить пыталась. Но нет! А местные увидели, что я колдую и решили — я дом прокляла! И это после стольких лет — я их лечила, я их травками потчевала. Но люди верят только плохому. Ведь они-то просто так ничего хорошего делать не будут, а значит — и я какой-то свой интерес имею. А какой интерес у ведьмы может быть? Зло творить! Я, видишь ли — получаю удовольствие от того, что творю зло! Типа оргазм у меня от этого, мать-перемать!

— Вы откуда такие слова-то знаете — «оргазм»! — усмехнулся я — Никогда бы не подумал…

— Ты меня за дуру считаешь? — баба Нюра коротко хохотнула — Телевизор на что? Интернет опять же! Если я знахарка, травами лечу, так что же — совсем дикая, что ли? Слова «секс» думаешь пугаюсь? Хе хе… да я тебя еще могу просветить в этом вопросе! Я за свою жизнь такого насмотрелась, тебе и не снилось!

— Понятно — слегка смутился я. Действительно, я отношусь к этим ведьмам так, будто они что-то вроде бабы Яги, живущей в избушке на курьих ножках. А ведь они обитают не в глубине леса, а в обычной деревне, с электричеством, интернетом и спутниковым телевидением. И уж точно за сотни лет жизни развили свой мозг в гораздо большей степени, чем обычные жители глухой провинциальной деревушки. Кстати, надо это учитывать в дальнейшем моем с ними общении. И чтобы не обмануться в их простоватости, и чтобы не выглядеть абсолютным смешным идиотом.