Сияние богов - Грановский Антон

– Ведьма Мамелфа… – хрипло прошептал Глеб, и сердце его сдавили ледяные тиски. Лесная колдунья никогда не появлялась просто так. Там, где была она, обязательно была и беда.

Но это была не Мамелфа. На сморщенном, темном лице неподвижно стоявшей старухи белели слепые глаза. Это была темная ведьма из Сумеречной чащобы.

Старуха сдвинулась, наконец, с места, прошла по колено в белом тумане к ближайшему трупу огромного лося, присела рядом и прижала ладонь к его полуразложившейся рогатой голове. В тот же миг голова зверя дернулась, а затем и весь он, огромный, тяжелый, страшный, вскочил на ноги и повернул голову к странникам. На месте глаз его белели отвратительные бельма.

– О боги… – пролепетала, в ужасе прижавшись к Глебу, Зоряна. – Старуха оживила мертвого зверя!

Темная ведьма на этом не остановилась. Быстро повернувшись, она прижала ладонь к другому мертвому зверю. Это был медведь. И тотчас полуразложившийся хищник вскочил на лапы, тряхнул головой и уставился своими белыми слепыми глазами прямо Глебу в лицо. А ведьма просеменила к следующему мертвому зверю.

Все это происходило с невероятной, поистине нечеловеческой быстротой. Ведьма передвигалась от трупа к трупу, и мертвые звери, повинуясь касаниям ее рук, поднимались на лапы и поворачивались к странникам, глядя на них своими ужасающими слепыми бельмами.

– Ходок, – негромко окликнул лысый чародей, сбросив с себя оцепенение. – Кажется, они…

Договорить он не успел. Ведьма резко выпрямилась и, указав пальцем на Глеба и его спутников, что-то громко прокричала на неведомом гортанном языке. Ожившие трупы зверей сорвались с места и бросились на путников.

На этот раз Глеб не медлил. Ольстра в его руках залаяла, как разъяренный пес. Первая пуля разнесла на куски голову медведю, вторая и третья вошли меж глаз лосю, заставив его остановиться и затрясти рогатой головой, четвертая сшибла в прыжке огромного волка, левый бок которого прогнил до костей.

А ольстра все грохотала. Спутники Глеба тоже не растерялись. Первым, выхватив из ножен длинные кинжалы, больше похожие на короткие мечи, ринулся вперед Рамон. Его волосы развевались подобно черным языкам пламени, а клинки кинжалов сверкали в багровом воздухе, словно уменьшенные копии тех молний, которые обрушил на кроны оживших деревьев Облакаст.

Зоряна выбрала для боя новую ипостась. Она сама превратилась в монстра – наполовину медведя, наполовину волка – и, угрожающе зарычав, сшибла с ног взбесившегося мертвого оленя.

Провидец Лудобок, с легкостью уворачиваясь от когтей и зубов мертвых животных, рубил их боевым топором, стараясь разбить чудовищам головы или перебить ноги и лапы, чтобы они не смогли атаковать снова.

Но самым грозным воином в отряде оказался Огнерод. Здесь, в долине мертвых зверей, он развернулся в полную силу. Столкнувшись с лысым чародеем, звери-зомби вспыхивали, как свечки, и падали в туман, объятые пламенем. Однако темная колдунья не останавливалась, и с ее адского «конвейера» поднимались все новые и новые мертвые звери.

Отбив атаку сразу трех мертвых лисиц и превратив их в мечущиеся по долине факелы, Огнерод повернулся к Глебу и выкрикнул:

– Ходок, у вас мало времени! Уходите!

Глеб ударом меча отсек голову прыгнувшей на него с дерева мертвой рыси и быстро уточнил:

– Уверен, что справишься?

– Да! – ответил Огнерод.

Обезглавленная рысь снова попыталась атаковать Глеба и едва не вцепилась ему в бедро огромными, острыми когтями, но лысый чародей ударил ее расцарапанной рукой, и рысь отлетела, объятая огнем.

– Рамон, Зоряна, Лудобок – быстро за мной! – крикнул Глеб.

И снова путники покинули место боя, оставив одного из своих сдерживать сонмище мертвых, но оживших и жаждущих горячей крови лесных чудовищ.

6

Путники долго брели сквозь густую заросль красных сухих кустарников, потом пересекли несколько островков молочно-белого папоротника и странных черных цветов, которые при их приближении быстро свертывались в бутоны и выпускали белые шипы-иглы. Потом на дороге возник большой бурелом, и странники минут двадцать пробирались в путанице полусгнивших красных сучьев.

И когда, наконец, впереди показалась большая поляна, под ногой неуклюжего Лудобока что-то громко пыхнуло, и из-под сапога его кверху взметнулось облачко багровой пыли.

– Зажмите носы! – громко приказал Глеб и первым прижал к носу рукав охотничьей куртки.

Рамон и Зоряна тут же последовали его примеру, да и Лудобок попытался поднять руку, но только на полпути к лицу рука его остановилась и обессиленно упала вдоль тела. А следом повалился на траву и сам Лудобок.

Глеб, продолжая зажимать рукавом нос, схватил свободной рукой Лудобока за шиворот и потащил его прочь. Оттащив увальня сажени на четыре, он отпустил его и присел рядом на корточки.

– Что с ним? – тревожно спросила, присаживаясь рядом, Зоряна. – Он жив?

– Жив, – угрюмо ответил Глеб.

Девушка, последовав примеру Первохода, убрала руку от лица, вгляделась в побледневшее лицо Лудобока, глаза которого были закрыты, а пухлые щеки – странно обвисли, и сказала:

– Тогда прочему он не…

– Потому что спит, – сухо проговорил Глеб.

– Сонный гриб? – уточнил стоявший рядом Рамон.

Первоход кивнул.

– Да.

– И сколько он теперь проспит? – растерянно спросила Зоряна.

– Не знаю. Если бы это произошло в Гиблом месте, проспал бы час или два. А здесь… – Глеб не договорил и, хмуро сдвинув брови, пожал плечами.

– Сколько у нас еще времени? – спросил Рамон.

Глеб прислушался к себе и ответил:

– Меньше получаса. Но Храм совсем рядом. – Он повернул лицо к узкой просеке, видневшейся неподалеку, прищурил темные глаза и добавил: – Там, за просекой. Я чувствую его.

Глеб и Рамон одновременно посмотрели на спящего Лудобока, а затем мрачно переглянулись. Зоряна, от внимания которой не укрылись их взгляды, нахмурилась и громко проговорила:

– Я знаю, о чем вы подумали, ходоки! Но мы не можем его здесь оставить! Не можем, ясно вам?

– Но…

– Первоход, смотри!

Глеб и Зоряна оглянулись на окрик Рамона и уставились туда, куда он показывал. У левого края поляны, саженях в двадцати от них, у самой кромки сумеречного леса-глушняка, стояли темные тени. Их было около двадцати, и стояли они странно – неподвижно, но как бы подергиваясь и колеблясь.

– Кто это? – испуганно спросила Зоряна.

Глеб вынул из кобуры ольстру и глухо ответил:

– Вертуны.

Темные фигуры резко сдвинулись с места и устремились к Глебу, Зоряне и Рамону, быстро и бесшумно скользя по траве.

Глеб выпрямился и выдвинулся вперед, намереваясь первым встретить врагов, но вдруг Зоряна отбежала от него и Рамона на несколько шагов и завертелась вкруг собственной оси.

Она вертелась все быстрее и быстрее, и вот уже не Зоряна, а черный колеблющийся смерч подскочил кверху и снова приземлился на траву, а затем с тихим гулом стремительно двинулся навстречу вертунам, захватывая по пути ветки, траву и лесной мусор и разрастаясь в размерах.

На глазах у изумленных Глеба и Рамона огромный смерч, в который превратилась Зоряна, втянул в себя вертунов, как пылесос втягивает облака пыли, и взметнулся до самых вершин деревьев.

– Бегите! – донесся из центра гудящего смерча отчаянный крик Зоряны. – Бегите же! Я не смогу их долго держать!

Глеб сунул ольстру в кобуру, затем нагнулся, подхватил грузное тело Лудобока и, крякнув от усилий, забросил его себе на плечо.

– Бежим! – хрипло проговорил Глеб толмачу, развернулся и, слегка покачиваясь под тяжелой ношей, первым побежал к виднеющейся впереди просеке.

Глава десятая

ХРАМ ПАДШИХ

1

Ветер гнал по небу багровые тучи, и время от времени из прорех в тучах выглядывала красная луна. Несмотря на сгустившиеся сумерки, окрестность была видна довольно хорошо.