Короче, мы с сестренкой действительно влетели. На Пангею, полагаю.
Теоларинэ
Из мобильника послышался какой-то шум, вскрикнула Цветаниэль, донесся матерный возглас Вотара, еще один резкий звук и наступила тишина…
Базирог дернулся, дотронулся не туда, куда следовало, схлопотал электрический разряд, охнул, тоже выругался и свалился на пол. Зато телевизор вновь и заговорил, и запоказывал. На экране как раз шли титры «Разрушителей мифов».
– Ой, я что, произнесла заклинание вслух?
– Да, тетя Теоларинэ. И оно сработало! – простонал гном, а потом нервно засмеялся: – Ха-ха-ха.
– Но как?
– Ха-ха-ха! Я такие планы разрабатывал, а, оказывается, все так просто! Ха-ха-ха!
Хохот коротышки перешел в истерику. По полу валяется, ножками дрыгает, за животик держится. Пришлось пнуть ногой и влепить оплеуху.
– Да объясни, в чем дело-то?
Гном с резко изменившимся настроением поднялся и принялся отвечать вопросами:
– Сегодня канун новолуния?
– Да.
– Вы магические слова прочли?
– Ну?
– А свое отражение видели?
– Нет, конечно, через маску… Стоп! Не хочешь ли ты сказать, что, находясь в теле проводника, я открыла портал?
– Именно! Потому что я услышал слова, находясь за горизонтом.
– Что-то последнее не поняла.
– Посмотрите на название телевизора, тетя Теоларинэ.
– Упс. Вот это ирония судьбы. Полагаешь, Вотар с Цветаниэль улетели?
– Если до уха Серого донеслось заклинание и рядом находилось зеркало, то вполне вероятно.
– Котик, милый, ты слышишь меня? Цветаниэль, ответьте! – схватила я мобильник, соединение до сих пор не прервалось.
Тарасовы молчали. Однако периодически чужой голос произносил:
– Гы-гы… гы-гы… гы-гы…
Базирог
– Гы-гы… гы-гы… гы-гы, – продолжало раздаваться в трубке.
Что бы ни случилось с Вотаром и Цветаниэль, в любом случае необходимо как можно скорее отправиться туда, откуда они звонили.
С помощью услуги мобильного оператора определил координаты местонахождения сим-карты Сергея. Ни секунды не мешкая, прыгнули в «Ниссан» (когда друзья в беде, плевать на конспирацию): я за руль, дроу рядом.
Вдавил акселератор в пол, громко взвизгнули покрышки, автомобиль рванул с места.
Почти все, какие мог, правила дорожного движения я нарушил: от превышения скорости до пересечения двойной сплошной (разве не переезжал перекрестки на красный свет, ибо есть печальный опыт). Зато к студенческому общежитию мы домчались менее чем за пятнадцать минут.
Все это время тетя Теоларинэ вслушивалась в каждый звук, исходящий из телефона. Но оттуда по-прежнему доносилось только неизменное:
– Гы-гы, допились до белочки, гы-гы…
Так, ну и где же именно искать в девятиэтажном здании?
Добрая вахтерша после внимательного прочтения моих милицейских корочек сообщила, что по студенческому билету на имя Тарасовой Светланы полтора часа назад прошли две девушки в комнату номер семьсот четырнадцать и до настоящего времени не возвращались.
Комната с указанным номером оказалась запертой. Дроу предложила немедленно выбить дверь, но тут в мобильнике мы услышали интересный разговор:
– Привет, соседи! Одолжите, плиз, до завтра полбуханки хлеба, – попросил тоненький девичий голосок.
– Гы-гы… белочка… гы-гы… хлеб…
– Пипец, триста пятая, опять вы нажрались до чертиков, – пропищала студентка и громко хлопнула дверью.
Не сговариваясь, мы с тетей Теоларинэ рванули на третий этаж.
Заскочили в указанную комнату и огляделись. Ни Серого, ни его сестры там не наблюдалось. Зато присутствовали три других человека. Первый студент храпел на кровати. Второй, в обнимку с полупустой бутылкой водки, примостился на столе. Третий находился в сознании, но на нас не реагировал. Он стоял посреди комнаты в замершем состоянии, устремив указательный палец в сторону зеркала и повторял:
– Гы-гы… гы-гы…
Теоларинэ
Значит, все же улетели.
Под зеркалом лежали вещи Тарасовых, не прошедшие сквозь портал: мобильные телефоны, болоньевые куртки на синтепоне, ключи, металлические и пластиковые части одежды, обувь из искусственной кожи, прочая мелочь и… наши «любимые» стринги. Хм, выходит, они из синтетического материала? А я думала, шелк.
Опять синхронно с коротышкой мы принялись копаться в куче оставшихся предметов.
– Странно, какао не прошло, – проговорил гном, обнаружив пакет с бобами.
– А это что? – указала я на черный порошок в рюкзаках светлой и Вотара.
Малыш зачерпнул горсть, понюхал, попробовал на язык, потом извлек из жилетки лупу, внимательно присмотрелся и промолвил:
– Напоминает обломки малюсеньких буковок. О, даже целые есть. Любопытно, что это может быть?
Я тоже взглянула и на этот раз чуть не захохотала сама.
– Базирог, ты болван!
– Почему, тетя Теоларинэ?
Ответила ему его же излюбленным методом:
– Зачем Серый и Цветаниэль брали с собой рюкзаки?
– Чтобы тащить в них мои распечатки, – ответил гном.
– Правильно. А для чего ты переносил знания на бумагу?
– Чтобы фильтр врат пропустил листы, изготовленные из органического материала.
– Тоже верно. И бумага прошла. Теперь скажи, из чего изготавливают порошок в картридже лазерного принтера?
Теперь до Базирога дошло, и он схватился за волосы:
– Какой я балбес! Явно же не из черничного сока. Ну и болван!
– Хи-хи, во-во, и я про то же.
– Ну ладно, Цветаниэль – магичка, а вы воин. Но мы-то с Вотаром технари. И так опростоволосились. Впрочем, теперь это уже не важно. Сейчас нужно поскорей найти способ вытащить наших обратно.
– Мы повторно сможем открыть врата?
– Гениальная идея! Только я телевизор не захватил.
– А я маску, фонарик и диск.
Вдруг один из сопящих студентов триста пятой комнаты заворочался.
– Скорей домой, – прошептал гном.
Мы похватали вещи, оставшиеся от Тарасовых, и поспешили удалиться.
– Пить надо меньше, а то мерещится всякое, – назидательным тоном сказала я на прощанье парню, изображающему говорящую статую.
Он ответил:
– Гы-гы, белочка… Гы-гы, принтер… Гы-гы, хлеб…
Глава 8
Найденова Липа
– Братья и сестры! Прежде чем начну свою речь, ответьте: хороший ли я руководитель? – спросил у толпы отец.
Жители Заозерья, срочно собравшиеся на центральной площади, прокричали:
– Да, Фатун, ты лучший староста!
– А доверяете ли вы мне?
– Верим, как себе, Фатун!
– С тех пор, как я появился, стало ли жить в деревне лучше?
– Намного лучше, Фатун! И безопаснее.
– Отплатил ли я благодарностью заозерцам, много лет назад приютившим и обогревшим меня, а впоследствии и доверившим управлять ими?
Вот это новость, отец, оказывается, тоже не местный. А откуда тогда?
– Сполна, Фатун. Хватит вопросов, лучше скажи, к чему клонишь.
– Что ж, слушайте, друзья мои. В этот нелегкий для страны час призываю вас, как и прежде, поверить мне и объединиться. Наш правитель Констаф требует выделить для его войска сто пятьдесят взрослых мужчин.
Волна ропота прокатилась по толпе. Отец продолжил:
– Но не для защиты родины, а для ведения захватнической войны. И я снова спрашиваю: готовы ли вы, уважаемые друзья мои, отпустить своих сыновей и мужей рисковать жизнями, чтобы пополнить казну его величества?
«Ого, попахивает бунтом», – подумала я.
Остальные молчали. Переваривали.
– Будут ли спокойно спать те, кто лишится наследника и кормильца? Смогут ли радоваться королевскому балу победители, разрушившие чужие очаги и осиротившие невинные семьи? Принесут ли счастье деньги, заработанные на горе? Отмоют ли свои руки от крови женщин, детей и стариков наши доблестные воины?
Тишина мертвая. Ох, как непросто людям Пангеи дается сопротивление власти.
