Случайная новая жизнь - Рэй Теона

Я притащила зайца из прихожей на кухню. Положила на стол с такой уверенностью, будто знала, что делать дальше. Пушистый белоснежный зверек наверняка будет вкусным, когда приготовится в печи, но до запекания его нужно освежевать.

Взглядом я поискала помощи у Кондратия. Тот посмотрел на меня коротко, но или не понял, чего я хочу, или не подал виду. Принялся насвистывать под нос заунывную мелодию и, чеканя каждый шаг, отправился в прихожую. Спустя секунды оттуда донесся металлический звон ведер. Потом плеск воды в бочке.

Домовой вернулся в кухню с маленьким ведерком, полным мыльной воды. Всё так же не обращая на меня внимания, с кряхтением подтянул скамейку к окошку и намочил тряпку. Шлёп! Тряпка заскользила по стеклу, оставляя грязные разводы. Кондратий тихонько напевал, его усы довольно топорщились.

– Я не умею разделывать зверей, – сообщила я домовому в спину, надеясь, что он надо мной сжалится. – Я вообще впервые вижу неразделанную тушку. Обычно их продают уже без шкурки.

– Как ты жила вообще в своем мире? – недовольно проворчал Кондратий. – В первый день даже с кровати не поднималась, рыдала, глядя на мышонка в углу. Маленький совсем еще был и помер, пришибленный ботинком.

– Прекрасно я жила. Готовить самостоятельно не приходилось.

– Ну так учись. Самое время, по-моему.

Я почти бросила нож на стол, но голод о себе напомнил урчанием в животе и тошнотой. От недоедания временами кружилась голова. Организм требовал мяса, хотя бы заячьего.

Из-за стола донеслось мычание. Фоня требовал дать ему слово.

– Что? – я отодвинула тряпку с его рта и добавила раздражения во взгляд. Колдун должен понять, что болтать я не планировала.

– Я умею разделывать тушки, – сказал он. Не уточнил, чьи именно тушки, и эта неопределенность в ответе заставила меня поежиться. Неизвестно, как в этом мире относятся к убийствам. Может быть, тут у черных колдунов есть законное право на парочку умерщвлений в год.

Живот вновь заурчал. Заяц продолжал портиться. А у меня был выбор – замарать руки самой, или позволить колдуну встать к столу. Если развяжу Фоню, а он сбежит, то мне по-любому придется научиться готовить…

– Сама справлюсь, – сказала я, вот уже второй раз за день. Действительно, я всё могу сама. Зачем кого-то просить о помощи? Раньше эта сакраментальная мудрость почему-то была мне недоступна.

Мне понадобилось много времени, чтобы найти в себе силы подступиться к зайцу. Кондратий продолжал скрипеть тряпкой по стеклу, уже ставшее чистым, а я расхаживала из угла в угол, прежде чем вновь взяться за нож.

Слезы от жалости к зверьку душили. От отвращения меня всю передергивало, но шкурка была снята. Я даже удивилась, как легко она отстала от мяса.

Когда я с довольным видом отступила от стола и выглянула в окно, на улице обнаружилась глубокая ночь.

– Кондратий? – позвала домового ошеломленно. – А который час?..

Из-за стола донесся храп. Фоня беспечно дрых, сидя кое-как. Тут же раздался глухой стук тела об пол, и храп усилился.

Домовой молчал. Ему редко нужно сон, поэтому вряд ли он сейчас спит, а значит, слышит меня. Только почему-то игнорирует.

– Ты обиделся? – спросила я и прислушалась. Показалось, что в спальне что-то зашуршало, но это оказался ветер на улице. – Выходи, обсудим. Скажи, что тебя расстроило?

Ни словечка в ответ. Тишина в доме стояла бы звенящая, если бы не храп колдуна.

Ладно, не хочет разговаривать, ну и пусть. Сама мясо запеку и съем.

Пока возилась с печкой в попытке разжечь в ней огонь, всё думала: что я знаю о домовых? Помню только рассказы прабабушки, но она была стара и здоровьем мозга не блистала. Старики вообще частенько любят приврать. Придумывают духов да ведьм, наверное, чтобы “скучная” современность не уничтожала их воспоминаний о прожитых годах.

Но что она говорила о домовых? Домовые – это хозяева домов. Они следят за скотиной, за домочадцами, ухаживают за жилищем. Не любят, когда в семье скандалы. Духи домов – это добродушные, хозяйственные старички.

Судя по Кондратию, параллельная реальность испортила и домовых.

Всё в этом мире было не так.

Еще драконы эти… Что за драконы? Как они выглядят? В моем мире это крылатые ящеры из сказок. А здесь? Не захотят ли они спалить поселение просто потому, что им так захотелось? Если драконы живут в горах, то это ведь совсем рядом, буквально в нескольких сотнях метров от моего дома.

Печь сдалась с пятой попытки. Кора зашипела, щепки затрещали. По обыкновению из щелей в плите повалил сизый едкий дым, и я захлопнула дверцу, чтобы сквозняк исчез.

Пока разделывала тушку на кусочки, прошло еще не меньше получаса. Кондратий так и не объявился. Дух почти никогда не уходит от дома дальше крыльца, но если он внутри, то почему спрятался?

– Кондратий, я поняла свою ошибку. Больше не буду с тобой спорить, обещаю. Выходи давай. Мне уже не по себе, слышишь?

Темноту в кухне рассеивали только отсветы пламени на стенах, да немного лунный свет, льющийся через окно. Фоня храпеть перестал и теперь тихо сопел.

Я покидала куски зайца в медную форму, сунула ее в зев печи, напоминающий духовой шкаф, и вытерла руки. Не зная, что делать дальше, села на скамейку и выглянула в окно. Без домового стало как-то пусто и страшно.

Нет, я не темноты боялась. Меня пугали мои мысли, которые появлялись в голове, когда я оставалась в одиночестве. В мгновение ока вдруг начала осознавать, что я – это всего лишь мои воспоминания, эмоции и чувства. Тело не мое. Дом не мой. И мир чужой.

Щелкнул замок. Скрипнул сундук, приставленный к входной двери. Я, решив, что Кондратий случайно выдал свое местонахождение, бросилась в прихожую и, уже выскочив из кухни, уставилась на высокую темную фигуру, застывшую на крыльце.

ГЛАВА 4

Лунный свет был за спиной человека, из-за чего я не могла разглядеть лица. Ойкнув от страха, попятилась, уперлась в косяк и за доли секунды успела попрощаться с жизнью. Хотела закричать, да не вышло. Из горла вырвался сдавленный писк.

Первая мысль: вот и произошла встреча с одним из местных домушников. Здесь ведь наверняка такие имеются? Резко вспомнила, что у меня на пальце неизвестной природы метка черного колдуна, а значит, должна мне хоть как-то помогать, раз магическая. Я выбросила руку вперед и оттопырила безымянный палец. От ужаса начало потряхивать.

Человек, в темноте очень похожий на прабабушкин платяной шкаф – один из тех, в который можно уместить всё годами нажитое имущество, – сделал шаг вперед. Я сдвинулась в сторону, елозя спиной по стене. Он сделал еще один шаг.

Я бросилась в комнату. Одним движением нашла ручку на двери, захлопнула ту прямо перед носом ворюги и молниеносно набросила на петлю засов. Сердце колотилось как сумасшедшее, подпрыгивая к горлу.

– Кондратий, быстро сюда! – рявкнула в темноту от безысходности.

Фоня взвизгнул и подскочил на месте. В панике заозирался по сторонам, наткнулся на мою тень и пробормотал что-то неразборчивое на незнакомом языке.

– Фоня, – обратилась я к нему, судорожно облизнув губы. – У нас в прихожей – вор. Я тебя сейчас развяжу, а ты пообещай, что не станешь пытаться сбежать. Поверь мне, если сделаешь хоть одну попытку, я метну в тебя тесак. А он ржавый. Поранишься, случится заражение крови, и ты умрешь!

Сонный колдун встряхнулся. Даже в полумраке я видела его безумные от радости глаза.

– Развязывай живее. Не сбегу я, клянусь.

Я кинулась к столу, схватила тесак и упала на колени перед Фоней. Быстрым движением перерезала веревки, отбросила их куски в сторону и принялась похлопывать колдуна по бедрам и икрам, помогая его конечностям вернуть чувствительность.

Ворюга почему-то не пытался проникнуть внутрь. Дверь не дергал, в прихожей не шумел. Хотя там и брать-то нечего. На этой мысли я усмехнулась: будто в других помещениях сундуки с драгоценностями стоят.

Внезапное свечение, пробравшееся в кухню через щель под дверью, заставило Фоню прижаться ко мне в священном ужасе. Он даже затрясся от волнения. Я машинально обняла мужичка, а когда поняла, что тискаюсь на полу с лютым врагом, отпрянула.