Случайная свадьба. Между нами весна - Княжина Елена

Слабо понимала, что мы творим. И, главное, зачем. Одно осознавала ясно: сейчас во мне говорит не тьма. Даже не стремление выжить. Другое что-то – древнее, первозданное, как сами богини Сатара.

Мы с Владом опять сплелись в жаркий клубок из рук и ног, оглашая покои громкими выдохами, тихими стонами, томными «ахами»… За шторкой подозрительно запыхтели золотые хельмы, но впервые за все ночи я не подслушивала и не морщилась от неловкости. Наверное, «чете Майнвью» тоже бывает холодно и одиноко.

***

Влад

Он не помнил, чтобы когда-то лежал вот так, блаженно растянувшись в рассветных лучах и никуда не торопясь. Уперев локоть в чужую подушку, тайком воруя сладкие выдохи… Любуясь.

Любуясь той, что сделала его ночь важной, значимой, непустой.

Солнечные россохи скакали по ее острому носику, скользили по нежным щекам, прятались в серебре волос, подсвечивая пряди божественным золотом.

Сонная, Лара Хоул была чудо как хороша. С едва заметным румянцем на впавших щеках, с застывшей на розовых губах полуулыбкой. С пушистыми штрихами густых ресниц, чуть трепетавших от запоздалого утреннего сна. Что ей снилось? Кошмар или сладкое продолжение ночного безумия? А может, дом и отец, по которым она так скучает?

Влад хотел придвинуться ближе, обнять, согреть, но боялся потревожить. Ему давно пора уходить, Лаэр вот-вот даст первый звонок… Помощник не спешил, будто намеренно даруя Вольгану лишние минуты для необычного, нового наслаждения.

Какая она настоящая! Внутренности захлестывало восторгом открытия, Влад почти захлебывался в незнакомых эмоциях.

Настоящая.

Точеный профиль не отпускал. Все в Ларе Хоул было чуть-чуть неидеальным, и оттого намертво въедающимся в память. Маленькое ушко, изгиб длинной шеи, тонкая кожа, подсвеченная рассветом… Слишком чувствительная. И потому ныне покрытая ярко-розовыми следами вчерашней страсти.

Статуэтка виртуозной работы. Чистая, прозрачная, как горный ташерский хрусталь. Хрупкая, но сильная. Хватающаяся за жизнь так же крепко, как за его плечи.

Безмятежная. Нежная. Требующая заботы одним своим существованием.

Влада накрывало неприятным чувством, будто не он один любуется Ларой. Мрак, дремавший внутри, тоже припал к «экрану» и впитывал каждую черточку умиротворенного лица. Зацелованного, заласканного.

– Лара, – позвал тихо, собираясь попрощаться.

Из постели этой девушки нельзя сбегать. Лишь уходить – медленно, неохотно. Растягивая последний поцелуй неприлично долго.

Грудь согревало щемящей нежностью, под ребрами жарило. Все тело полыхало, стоило только взгляд на нее бросить.

– Ммм…

Лара завозилась на подушке и плотно зажмурилась, не спеша отпускать дивный сон.

– Ничего. Спите, – прошептал Влад и осторожно погладил ее по голове, приминая солнечных россох к серебристым прядям.

Поцеловал в кончик наморщенного носа. Поднялся, с удрученным кряхтением выбираясь из нагретой кровати. Кто придумал идиотское правило про пять звонков? Кому вообще пришло в голову назначить его ректором?

Похлопав себя по щекам, Влад натянул брюки, набросил на плечи рубашку и, сшибая углы, дошел до купальни. Тут было все иначе: не душ, а чан. И камешки с цветочным ароматом, постыдно девичьим… Нет, здесь Вольган мыться не станет.

Отдушка была хороша, маг-бытовик расстарался для новой тэйры. Нежная, десертная, как сама Лара. Но ректор от позора на мрак изойдет, если целый день будет источать запах вергиний, тиссового крема и взбитых сливочных завитков.

Наскоро умыв лицо, Влад нацепил ботинки, всунулся в пиджак и бесшумно вышел из дамских покоев. Докатился. Но хоть дверь не выбил – уже успех.

***

Родная душевая встретила хозяина знакомым запахом моря и леса. Из потолка захлестала густая пена, смывая с Влада вчерашний пот и иные стыдные ароматы. Терпкие, пряные, дразнящие, но неуместные. Неуместные! Иначе ни о чем другом ректор будет думать не в состоянии.

Печать… Лара. Корреспонденция… Лара. Подпись… Лара. Занятие со старшим курсом… Лара.

Нет, так нельзя.

Его шатало под хлещущим потоком, как кворга, нажравшегося забродивших фруктов. Ноги подкашивались, перед глазами плыло… Влад пригнулся к зеркалу, вмялся в него кончиком носа и пристально заглянул в глаза.

Обычные. Серые с голубым. Мрак дремлет.

Тогда какого демона Влад вот-вот в обморок упадет в собственной душевой?

Кафель множился перед глазами, размывался светлыми пятнами. К горлу подкатила тошнота, и Влад с тихим рыком навалился на зеркало. Вжался в него мокрыми ладонями, задышал рвано, тяжело.

Позвонки прошибло болью, кожу на спине пропороло. Изнутри рвалось нечто новое и до красных вспышек мучительное. Словно Влада самого, арх дери, лишали невинности. И, похоже, второй раз подряд.

– Бездна рогатая, – прошипел Вольган, стряхивая воду с волос и корчась в отражении.

Зрачки оставались обычными, это главное. Контроль. Контроль – вот что важно.

Спина чесалась немыслимо. Не сдержав порыва, Влад закинул руку за голову, опустился пальцами вниз, к правой лопатке. Поскреб ногтями и ощупал свежий рубец.

Боль стихла так же резко, как появилась.

Пытаясь отдышаться, Вольган вернул руку на зеркало. С пальцев текли сгустки черной крови, оставляя на запотевшем стекле красноречивые разводы.

Это невозможно. Просто потому, что невозможно!

Крутанувшись на скользкой плитке, Влад повернулся к зеркалу спиной. Выгнулся, пытаясь рассмотреть отметины на лопатках. Розовые, свежие, зарубцованные… Точно над ним с утра покудесничал опытный целитель. Только забывчивый, потому что пару черных пластин оставил торчать из стянувшейся кожи.

– Так не бывает, – упрямо сообщил себе Вольган. Он ведь отлично знает, что в его ситуации возможно, а что – нет.

Вот это – невозможно. Не здесь… И нигде.

Стиснув зубы, с негромким рыком он выдернул из лопатки застрявшую чешуйку и бросил на пол в душевой. Сделал напор сильнее и смыл проклятый обсидиан в сливную канавку.

Глава 4

«Спите», – ускользало все дальше, и я провалилась обратно в сон.

Послушно дремала, подставив нос щекотным лучам столичного утра. Открыла глаза, лишь когда по коридорам разлилась трель первого звонка.

Кровать еще хранила тепло мужчины, его крепкий запах витал над простыней. Жмурясь от неловкости, я сползла на пол и поплелась умываться. Не сказать, что терлась мочалкой уж слишком старательно… Капле чужого аромата я позволила остаться на коже.

На шее обнаружились странные пятна, которых вчера точно не было. Ожоги на месте, ссадины побледнели… А вот эти розовые следы откуда – одним богиням ведомо! Словно от поцелуев. Или… Неужто Влад меня действительно съесть пытался?

Ночью нигде не болело. Его жадные прикосновения волновали, но не наносили вреда.

– Хмм, – зависла перед зеркалом, подсчитывая отметины.

Вздохнув, я разрешила себе не переживать из-за следов. Синяком больше, синяком меньше. Ерунда. От встреч с магистром Шимани у меня куда больше ранений – вот уж кто действительно опасен!

А Влад как будто меня пометил. Чуть-чуть. Я читала, что некоторые звери так делают, чтобы никто другой не смел посягать на их самок…

Натянув форменное платье, я лениво причесалась, набросила на плечи белую мантию и высунулась на балкон. Сегодня во всем теле ощущалась незнакомая плавность. Движения выходили заторможенными, огненный цветок творился неспешно… Мышцы звенели приятной усталостью, и сладкая нега заменяла в жилах кровь.

Как приятно заснуть в чьи-то объятиях, как приятно проснуться от чьего-то шепота. Удивительное открытие.

В коридоре послышалась возня. Раздался грохот, словно кто-то опрокинул уборочное колесо и с цоканьем скрылся с места преступления. Где-то завопили, чуть дальше рассыпались проклятия…

Изнемогая от любопытства, я покинула балкон и высунула нос в коридор.

Мимо тут же прошмыгнуло нечто упитанное, отменно слюнявое. Радостно пофыркивающее и вертлявое.