Лепрозорий (СИ) - Вайа Ариса

Иллюзия. Алиса одернула себя. Она уже видела ту такой, даже хуже. Двадцать лет назад Люция, бледная, как покойник, тощая и седая, пробралась в тюрьму Кошек и спасла Алису. Это — лишь иллюзия слабости, обманка, способная ослабить бдительность любого врага. Мечницы не восприняли изможденную женщину всерьез, растерялись, пожалели и заплатили за это жизнью.

Алиса кивнула самой себе и крепче сжала клинок. Иллюзия. Люция выбралась из охраняемого госпиталя, выкрала лекарства, одежду, обвела вокруг пальца Ангельские посты, убила четырех Охотниц и теперь просто стояла, ощутив свое превосходство. Иллюзия силы — одна лишь воля, поддерживающая ту всю жизнь.

Люция сняла с пояса старую веревку и закинула за спину, петлей затянула крылья у основания. С силой дернула, пережимая сосуды. Алиса облизнула губы кончиком раздвоенного языка, она не понимала. Но нападать боялась, это тоже могла быть лишь приманка. Крылатая вынула меч из земли, плотно обхватив рукоять, и подняла над головой. Точно! Сейчас бросится и ударит. Алиса присела, готовясь отразить нападение.

Тяжелый клинок в руках Люции в одно движение нырнул за спину, отсекая мощные крылья. Хрустнул, с трудом справившись с костями. Люция швырнула его Охотнице под ноги: обломок ей не нужен. Сама едва не рухнула на колени, спешно разлила содержимое пузырька над лопатками.

Все ждали. Не Люции, а знака командира. Ее решения, ее приказа. Алиса сглотнула, облизнула потрескавшиеся губы, вслушиваясь в глухие удары сердца. Чувствовала себя все той же маленькой девчонкой с жиденькой косичкой.

***

Снова утро. Снова в кругу воинов. Снова лицом к лицу с Люцией.

— Начинай, — пробурчала маленькая Алиса под нос, выставляя ладони. Она на голову ниже Люции, мельче, бледнее. Но настроена решительно. Тронула высунутым языком воздух, пробуя на вкус - соленый от пота и горький от пыли, пропитанный болью и превосходством. Которая по счету она сегодня для Люции?

— Я так не играю! — рыкнула Люция, с разбега настигла ее и, резко развернувшись, ударила ногой в ухо.

Ящерка не успела уклониться, упала на землю и перекатилась.

Все вокруг затихли в ожидании: и крылатые, и будущие Охотницы. Маленькая Ящерица вот-вот поднимется! Но она рыдала, уткнувшись лбом в землю. От стыда — пять секунд боя, а она уже ничком. От обиды — неделя тренировок почти без сна, без отдыха, и все напрасно.

— Ты обещала мне, что станешь главой Охотниц! — Люция сложила руки на груди.

— Не стану, — взвыла Алиса, чувствуя, как хлюпает ухо.

— Станешь! — крылатая подошла и, грубо схватив за шкирку, подняла маленькую Ящерку, потрясла ту. — Алиса! Вытри ухо и еще раз, — крикнула она в другое ухо, поставила ту на ноги. — Будешь руки подставлять — будешь получать. Мы не на тренировках!

И снова эти треклятые крылья. Бело-бурый полог, закрывающий солнце и небо над головой. До чего красивы, до чего прекрасны. Драгоценные. Сокровенные. Желанные. А под ними лишь тень, ни лучика солнца.

— Не стану! — плакала Ящерка, вытирая ладонью дорожку крови с щеки и шеи.

— Ты же не полная дура. Возьми себя в руки. Не вынуждай меня бить тебя в другое ухо, — огрызнулась Люция, замахиваясь снова.

Алиса только всхлипнула, опустила глаза, лишь бы не видеть роскошные крылья. Лишь бы не чувствовать на себе хищный взгляд Гарпии.

Люция действительно ударила. В другое ухо, поставив Ящерку на колени. Заставив ту дрожать и рыдать под звон в собственных ушах, перебиваемый звуком хлюпающей крови.

***

Эта больная женщина так спокойно рассталась с самым драгоценным, что можно вообразить — с крыльями. Они упали грудой мяса и перьев, никому не нужные, ни на что не годные. Алиса бы душу продала, вырасти у нее такие. Тогда она не стала бы командиром Охотниц — жалкого отряда зачистки, сборщиков податей, делающих всю грязную работу за Ангелов. Была бы самой Ангелицей и указывала Охотницам, что делать. Была бы счастлива! Но Самсавеил распорядился иначе, и у нее, как у десятков таких же девчонок со всех округов, просто не выросли крылья.

А будь они, смогла бы отрубить те ради свободы? Алиса смотрела на крылья, упавшие в листву, и понимала, что она бы не сумела поступить так же. Ее бы остановила боль. А Люция ту не чувствует. Ее бы сковал страх. Но этой солдафонше тот, похоже, даже не знаком. Она бы лучше пожертвовала гордостью и свободой, но только бы обладать крыльями, только бы иметь возможность летать. Укрывать себя ими. Прятаться в них ото всех. Алиса чувствовала себя все той же глупой девчушкой, всякий раз верившей, что уж завтра-то она утрет нос той самой Люцифере. Но «завтра» все не наступало.

— Вижу, ты смогла стать главой Охотниц, — просипела Люция, прислонившись к дереву спиной. Ноги ее дрожали, но Алиса этого не замечала. — Помнишь, как обещала размазать меня по полю тонким слоем, — усмехнулась, тяжело дыша. Ящерица же смотрела на крылья как загипнотизированная. — Чего же ты ждешь? Я бескрылая — мне так проще сбежать. Прикажи им убить, — кивнула на лучниц, чьи руки начинали затекать от напряжения и боли, — или как раньше, — кивнула на меч, судорожно пытаясь выровнять дыхание.

Глава Охотниц достала из куртки инъекционный шприц с наркотиком. Прохладное стекло так приятно грело ладонь. Будь в том драгоценное лекарство, она, даже не задумавшись, забрала бы его и поделила между своими девочками. Но наркотик предназначался Люции. И только врачи знали, что тот делает с маршалом.

— Пойдем назад. Я должна вернуть тебя, — нет, она даже не надеялась на удачу.

— Ты знаешь, что я отвечу.

Алиса кивнула и бросила гарпии под ноги стеклянную колбочку. Пыталась понять свои эмоции, принять решение. Как учили — пятнадцать секунд, не дольше.

Стеклянный пузырек покатился к ногам Люции. Тонкая игла блеснула в защищенном корпусе. Прозрачная жидкость колыхнулась под сапогом, задрожала. Цок. И толстое стекло разбилось от удара пятки.

Алиса вздрогнула. Она решилась.

Выщелкнула из наручей нож, первый из шести. Пятясь, вложила между пальцев. Однажды она уже пыталась убить Люцию метательными ножами. И загремела в госпиталь с сотрясением мозга, что отбило всякое желание кидать хоть что-то в Люцию. Алиса глубоко вдохнула, чувствуя, как вонь кишок, запах крови и пота смешались, наполняя легкие. На языке запахи не казались столь мерзкими. И выдохнула, собираясь с мыслями, понимая, что все ждут.

Осторожно осмотрелась, фиксируя все окружение сразу. Чувствуя, как начинают дрожать руки. Однажды ей подобное удалось. Всего однажды, и то – на неподвижных мишенях.

Шагнула, повернулась на носочке, переступила, оборачиваясь, резко и плавно отпуская тончайшие лезвия по одному.

Остановилась, боясь поднять голову. Зажмурилась. До крови закусила губу.

Если она хоть один раз промазала, то должна была пронзительно свистнуть тетива. И мир бы погас, а глупая ящерица упала бы на желтую траву с пробитой черепушкой.

Но секунды текли, и ни одна стрела не была спущена ей в голову. Всех убила. До единой.

Алиса глубоко вздохнула и открыла глаза. Лучницы повисли на мостиках, бездыханные. И только одна из них, прижимая вспоротое горло к воротнику, целилась в командира. Хрипела, едва дышала. Пальцы ее мазнули по тетиве и ослабли. И вся она обмякла, повиснув на веревочных перилах.

Когда Алиса обернулась, то едва не отскочила, увидев бело-бурые крылья прямо перед собой. Люция держала те на вытянутых руках. Они пахли мокрой дичью и сладко — эфиром, будто пропитались им насквозь.

— Правильно понимаю, что я могу уйти? — тихо произнесла Люцифера, заглядывая в глаза.

Охотница кивнула и взвалила ношу на плечо. Может, этот дар спасет ее от казни. Она скажет, что маршал убила всех, а Алиса отрубила ей крылья — так та умрет от потери крови, звери ее сожрут. Вдруг поверят.

— Я попробую выжить, — горько прошептала Алиса, поднимая носком ботинка черный клинок. — А потом мы встретимся снова. Не умирай до нашей встречи, пожалуйста, — провернула меч в свободной руке, отвернулась и пошла прочь. Ее терзали сомнения: может, стоило убить именно ту, что предала всех Ангелов, а не самых верных слуг империи. Может… Она обернулась, но Люции на поляне уже не было.