Морские короли. Перекрестки (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Мужчины на Маритани носили белые рубашки, которые заправляли в свободные брюки... да-да, из той самой ткани, которая здесь и сейчас называлась парусиной. А чего добру пропадать?

Поверх рубашки накидывались либо жилет, либо куртка, в зависимости от погоды. Верхняя одежда украшалась яркой вышивкой в голубых и синих тонах.

Полностью синей одежды, кстати, тут не было - дурной тон. Синий - цвет морских королей, надеть синее, как бы посягнуть на пустующий трон. Нехорошо получается. Женская мода Алаис восхитила настолько, что она твердо решила уезжать с Маритани - женщиной. И в местных платьях!

Вот!

Женщины на Маритани носили простые приталенные платья, без корсета, нижней юбки и прочих материковых радостей. Облегающий лиф - и юбка-солнце длиной до середины икры. И правильно - не поработаешь по дому в длинной юбке. Талия перетягивалась ярким кушаком. На шею вешались украшения из монет, добавьте распущенные или подхваченные яркой лентой волосы, белозубую улыбку - и у многих из жителей яркие синие глаза.

Почти как у Морского Короля из видения Алаис.

Яркие-яркие, синие-синие, впитавшие в себя цвет моря.

Впрочем, нет.

У короля они и были - морем. Изменчивым, волнующимся, словно через зрачки мужчины смотрел мировой океан. Бушевал, ежесекундно изменялся, пытался выплеснуться наружу. А маританцы взяли от него лишь цвет. Яркую синеву. У кого-то темнее, у кого-то светлее, но и только. Статичный цвет, неизменный.

Красиво, но не то.

А еще на Маритани было необычно чисто. Ни грязи, ни вони, ни крыс - ничего. Каменные мостовые блестят в лучах солнца.

Тим рассказал Алаис, что когда маританцы только поселились на острове, их мучили болезни. А потом боги смилостивились. Послали шторм, который бушевал несколько дней. Отмыл город до блеска, а эпидемии прекратились. Жители намек быстро поняли.

С тех пор на Маритани грязи не найти.

Золотари вывозят отходы на поля, а если кто посмеет насвинячить на мостовой, будет мыть всю улицу. Соседи проследят. Или получит двадцать палок на площади.

За плевок на мостовую - могут заставить его вытирать своей же рубашкой.

За попытку нагадить в укромном уголке - тоже палки. И плюс мытье улицы. Понимали все и быстро.

Впрочем, маританцам помогала сама природа. Их город был большой гаванью, протянувшейся на берегу. Шторм ли, буря, дождь - и считай, улицы отмыты.

Вглубь острова никого не пускали.

Дворец Короля должен был оставаться в неприкосновенности до его возвращения.

Таверна нашлась рядом с портом, и Алаис почти пинком распахнула дверь.

Не по хамству - просто руки были заняты.

 - Я приехал издалека, я вам песенки привез

За моей спиной историй, побасенок целый воз

Я от тяжести шалею, вам надеюсь рассказать

Что увидел и услышал, чтобы дальше передать.

Не гоните менестреля, я хороший и не злой

Я пройдусь по скуке тряпкой и по затхлости водой

Я веселье преумножу, разгоню тоску и грусть

Не гоните менестреля, все равно я к вам вернусь...

Сопровождалось сие действие глазками кота из 'Шрека', гитарным перебором и широкой улыбкой. И Алаис не прогадала.

Хозяин, вознамерившийся, было, кивнуть вышибале, ухмыльнулся, и отставил в сторону кружку, которую протирал. Самый обычный трактирщик, в меру умный и хитрый. И таверна, как и в Сенаорите. Стойка, столы, скамейки, разве что там в качестве декора использовался лук и чеснок, а здесь - гирлянды из ракушек. Оно и правильно - лук и чеснок тут статья экспорта, глупо их впустую переводить, а ракушки под ногами валяются. Хоть ешь, хоть нижи...

- Ну, проходи, менестрель. Потешь душеньку.

- А молочка нальете? - нахально осведомилась Алаис. Не из вредности, просто менестрелям в эту эпоху было позволено достаточно много. А что?

Радио нет, телевидения нет, хоть так развлечься. А если развлечение - товар, то и стоит он дорого. И доступен не каждому. Попробовать-то может хоть кто, но в местном обществе очень качественная и действенная критика.

Сколько бы поп-групп остались на плаву, если бы их можно было критиковать, закидывая гнилыми помидорами и тухлыми яйцами, Алаис предугадать не бралась. А особо отличившихся менестрелей могли и вовсе вынести с почетом - до ближайшего нужника.

- А ты с губ слизни, чай, там еще не обсохло, - посоветовал хозяин.

- У-у... жадина, - фыркнула Алаис. Но на высокий стул рядом со стойкой вспрыгнула без раздумий. - Значит так. Поймал дед рыбу. Вот такую. Нет! Вот таку-ую...

Спектакль по мотивам сказки 'Ух ты, говорящая рыба' прошел на 'ура', пара песен развеселила и трактирщика и вышибалу, а 'песня рыбака' вообще оказалась вне конкуренции. Кое-какие слова пришлось заменить, но Алаис постаралась так извернуться с ритмом, чтобы песня ничего не потеряла. И вроде бы ей это удалось.

Алаис посмотрела на довольные лица - и прихлопнула ладонью струны.

- Так как - заработал я свое молоко?

- Заработал. И даже на ночлег пущу, но с отработкой, - решил трактирщик. - Вечером с восьми склянок до полуночи - народ потешишь?

- Я-то смогу, - прищурилась Алаис. - А что мне за это будет?

- Что заработаешь - то и будет?

- Плюс ночлег и трехразовая кормежка за счет заведения.

- А не слишком ли заламываешь?

- Ну... на тухлые яйца всегда разориться несложно. Если захотите.

- Самоуверен ты не по годам...

- Так ум и умения не от лет зависят. Кто и в старости дураком останется, - пожала плечами Алаис.

- Наглый. Тебя звать-то как?

- Алекс Тан.

- Ладно. По рукам, Алекс. Но если тебя гнилыми помидорами закидают - я спасать не стану.

- Не закидают, - ухмыльнулась Алаис.

***

Не закидали.

Маританцы там - или нет, а музыка нравилась всем. И песни тоже. И даже испанские гитары.

Алаис из своего времени знала кучу мелодий, и на Маритани они пошли влет.

Слушали, топали ногами, хлопали в ладоши в такт задорному ритму... Алаис десять раз порадовалась, что взяла медиатор. Да и кожа на пальцах рук стала чуть погрубее, но все равно пальцы ныли.

К концу вечера недовольных не было. В том числе и трактирщик, который хлопнул девушку по плечу и предложил:

- Не хочешь на площади подыграть? В конце пятидневья танцы, там такие как ты всегда нужны.

- Пятидневья?

- Через два дня. Наши ребята там тоже играют, но не так. У нас другие песни...

- Внесем разнообразие, - усмехнулась Алаис.

Уже в час ночи, вытягиваясь на кровати, она уткнулась носом в подушку.

Пахло не перьями, нет. На острове маританцы набивали подушки чем-то вроде гречневой шелухи. Другой запах, другие ощущения, но главное осталось прежним.

Чистота.

Пусть постельное белье было застирано до потери всякого цвета, а одеяло кололось, но все было безупречно чистым. Хорошо-о...

Жаль, она не сможет остаться на Маритани.

***

Далан понял, когда причалил корабль. Качка стала иной, изменилась, поутихла. Да и звуки жизни портового города послышались.

Купец спустился в трюм.

- Так... Норс, делайте все, как обычно. Понял?

- Ночью?

- Что ж нам - завтрашний день терять? Помост я оплачу, так что работай!

И начался кошмар.

Рабов по одному отцепляли и выводили наружу. Там им давали в руки кусок мыла и окатывали водой. После того, как человек полностью смывал грязь со своего тела, его осматривали с ног до головы. Осматривали зубы, глаза, половые органы - рабов с дурными болезнями нельзя ввозить на Маритани, за это крупный штраф. Заставляли промывать волосы чем-то едким - рабов с насекомыми тоже не продавали.

Расспрашивали, кто что умеет.

Потом человеку выдавалась набедренная повязка, и он опять приковывался к цепи. На этот раз уже на причале. В трюме грязно, не затем их мыли.

Когда очередь дошла до Далана, мальчишка не сопротивлялся. Ни к чему.

Чтобы сбежать, ему надо не отличаться от маританцев, то есть быть чистым. Не сдержался он только когда его полезли щупать грубые пальцы. И тут же получил сильный удар по ягодицам.