Покров Тьмы (СИ) - Романова Маргарита "Margari Vlaiser"

в неистовом вое вьюги.

— Ваше величество! — Отчаялся командир. По колено в жидкой глине, с инеем на ресницах

и бровях, дрожа и стуча зубами от холода, он пробрался к дверце повозки и заглянул

внутрь.

Король Зигмунд, кутаясь в свой плащ с воротником из лисьей шубы, произнес синими,

как сапфир в его короне, губами:

— Вы никчемные верзилы! Сколько можно возиться? — Из-за охрипшего голоса его слова не

произвели ожидаемого впечатления. Не в силах что либо еще высказать, парень вжался

сильнее в мягкую обивку сиденья.

— Ваше величество. — Повторил командир. — Вам нужно выйти из повозки.

— Безмозглый ты болван! — Запротестовал Зигмунд, стукнув командира стражи кулаком по

шлему, и тут же зашипев от боли, потрясая ушибленный кулак. — Дверь закрой, тепло

выпускаешь!

— Вечереет. Станет еще холоднее. — стоял на своем главнокомандующий. — Надо найти

укрытие.

— Я никуда отсюда не выйду! Там кругом одна… жижа.

— Я помогу вам. Мы проезжали мимо постоялого двора. Нужно вернуться. Это нбе дальше,

чем в миле от нас.

— Хочешь, чтобы король ночевал в том гадюшнике? От него несет свиным пометом и

отходами.

— Там тепло и сухо. И, сдается мне, у них найдется приличный уголок для вашего

величества. Переждем непогоду, а потом вернемся за каретой.

Зигмунд с сомнением окинул взглядом свою промерзшую повозку. Выглянул наружу.

— Ладно, уговорил. — Нехотя ответил он.

— Забирайтесь ко мне на спину.

Сгорая от стыда, Зигмунд уцепился руками за шею капитана, а ногами обвил его торс. Тот

без усилий подхватил его и, хлюпая по луже, перенес короля на твердую поверхность.

— Никому об этом ни слова! — Краснея, крикнул Зигмунд. — Узнаю — все пойдете на корм

свиньям!

Еще какое-то время потребовалось, чтобы усадить непривычного к верховой езде на одну

из лошадей. И наступлением темноты они добрались до постоялого двора с почерневшей

от старости табличкой «Ребро дракона».

Название этого места ни коим образом не касалось традиционной охоты на драконов,

заведенной гномами в первые годы становления Джевелии, когда из трофеев — чешуи и

костей — делали диковинные предметы быта и декора. Это не касалось драконов вообще.

Так уж получилось, что «Ребром дракона» называется игра, появившаяся сравнительно

недавно и набравшая популярность среди гномов и людей. Никому точно не известно почему игра названа именно так. Возможно, какой-нибудь неосведомленный товарищ,

считающий, что, когда дракон выдыхает пламя, оно каким-то невообразимым образом

касается его ребер, прозвал ее так. Или, что больше похоже на правду, название следует из

немудреных правил игры: несколько игроков должны держать руку ребром ладони над

пламенем свечи. Следовательно, кто дольше продержится — тот и победитель.

В таверне, о которой идет речь, нечем было заняться. Она находилась посреди тракта,

одинаково далеко от всех городов и поселков. И случалось даже такое, что хозяин не мог

предложить гостям выпивку, потому что она закончилась, а новую еще не привезли. Так

что гости коротали вечера за игрой в «Ребро дракона», от чего заведение так и прозвали.

Зигмунд об этом ничего не знал. Поэтому, входя, пробурчал что-то про Молдобада и как

бы его это разозлило.

— Эй ты! — Главнокомандующий не торопился распоряжаться трактирщиком, так что

король заговорил сам, обратившись к, потерявшему дар речи, трактирщику. — Подготовь

мне лучшие покои, какие найдутся в этом гадюшнике. Мне нужна горячая ванна и ужин. Ну и для этих. — Зигмунд кивнул на стражу, что только что вошли.

— Д-да, мой король! Будет сделано, сир! — Заикаясь, засуетился хозяин. Это был гном,

довольно высокий для своей расы. В нем угадывался бывший воин. Однако несколько лет

оседлой жизни почти сделали из него обычного трактирщика. — Гудви, дочка, зови сестер.

Некогда спать! К нам сам король пожаловал!

Девушка, похожая на своего отца бровями и ростом, завидев короля, испуганно присела в

реверансе, и убежала.

— Позвольте предложить, сир, для сугрева, особое вино. Его нам привезли с виноградников

айнхольта.

— Не болтай, а делай! — Рявкнул Зигмунд, проходя вглубь зала.

Он остановился перед столом, что был расположен рядом с камином. Стол был занят. Но

при виде короля и его свиты, четверо эльфов, поклонившись, ушли за другой стол.

— Сядьте уже! — Недовольно махнул рукой король. Не понятно было к кому он обращался, к

своим солдатам или к застывшим в поклоне гостям заведения. — Стоите, как истуканы с

тупыми лицами.

Послушались все. Кроме двоих стражников, что встали по обе стороны от короля за его спиной. Разносчица — одна из дочерей трактирщика — принесла бутылку

вина и кубок из почерневшего серебра. Мило улыбаясь, она налила королю Зигмунду

вино и поймала его взгляд, полный презрения. Смутившись, она поспешила отойти, и

услышала его замечание:

— Гадкое пойло.

Однако, не смотря на всю гадкость пойла, довольно скоро вся бутылка была опустошена.

А разрумянившийся король, закинув ноги на стол, во всю ругал постоялый двор. Хозяин

трактира с виноватым лицом выслушивал сравнения его хозяйства с заброшенным

полусгнившим сараем, где регулярно справляют нужду пьяные конюхи и свинопасы. Он

ничего не мог сказать и на слова короля о том, что его дочери уродливее жирных мух,

лениво кружащих над отходами. Эта тема плавно перетекла в рассуждение о невесте.

— Никогда бы не женился на гномихе. — Покачиваясь на стуле, говорил Зигмунд. — Все они похожи на мужиков. Грубые, волосатые… брр… Что хорошего в жене, у которой мускул

больше, чем у тебя самого? А, Рэй?

— Вы несомненно правы, ваше величество. — Ответил главнокомандующий холодным

тоном. И, как-бы извиняясь, поглядел на трактирщика.

— Я вот так дорогой матушке и сказал. Если она пригласит на парад невест хоть одну

гномиху… или эльфийку! — резко сменил тему Зигмунд- И пусть эти эльфийки красавицы

все до единой. Они старухи в юных телах. К тому же каждая из них колдунья! Ведьмы!

Тирада прекратилась так же внезапно, как и началась. Короля стало клонитъ в сон.

Добросовестные тражники, не позволившие себе выпить и капли, дотащили Зигмунда до его покоев, и

встали на пост у его дверей. Через несколько часов их сменила другая пара солдат. Никто

из них не заметил ничего подозрительного.

На утро через день в Малат примчался один из свиты короля. Он принес весть. Такую же

через три дня получила мать Зигмунда в Деградаре. Весть гласила:

«Король Зигмунд убит. Его искалеченное тело было найдено в номере постоялого двора

«Ребро дракона». Хозяин трактира, оказавшийся под подозрением, взят под стражу.»

***

До Посланницы Солнца никакие новости не доходили. Следуя за путеводным камнем, она уходила все дальш к Белым Горам. И компанию ей составляла разве что Лира.

Мариэль решила, что временная изоляция пойдет ей на пользу. Поход в одиночестве, преследование определенной цели и мысли, занятые надеждой на благополучие подруги, теплым ночлегом и убывающими припасами, оказались неплохим средством против скорби по сыну и других переживаний. Но дар Анорсель и все попытки отвлечься не могли унять всю ту боль, что таилась в сердце Мариэль. Она не представляла что с ней было бы, не одари Анорсель ее покоем. Наверное, в лучшем случае, она не нашла бы в себе сил что либо делать, а в худшем — жить.

Первое время, взяв на себя дела Фаолина, Мариэль могла бороться с апатией. Но стены столицы стали давить на нее и лишь сильнее наводить тоску. Смена обстановки, как Мариэль и рассчитывала, помогла.

Это путешествие напомнило ей о славных временах, когда они всемером пробирались в Эфелон. Знакомые пейзажи, которые она видела с высоты драконьего полета, снова проносились перед глазами. Теперь они уже стали не просто знакомыми, а родными. Мариэль давно сбилась со счету сколько раз она ездила этой дорогой.