Тропой лекаря (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Пей. Не то свалишься.

- Не поведет меня?

- Закусить дам. Рубаху надо разрезать, у тебя плечо, кажется, выбито...

- Это я о скалу.

- Я сейчас плечом займусь, а ты расскажи, что случилось.

- Предательство. Мне и здесь опасно оставаться, я бы ушел, но некуда.

- В таком состоянии ты раньше свалишься. Какое уж тут ходить?

Я вооружилась ножницами и принялась спарывать с мужчины остатки рубахи.

Угренок залпом, как воду, хватил стакан с выморозками, даже не поморщившись.

- Плохо сегодня ночью вышло. Очень плохо...

Я слушала краем уха, ощупывая плечо.

Вывих, так и есть. Хорошо если связки не разорваны... нет, вроде бы нет. Но больно мужику будет...

Угорь-младший тем временем исповедался, как на допросе.

Контрабандисты и есть контрабандисты. Добыча жемчуга выглядит примерно так. Ночью взять лодку и идти к жемчужным отмелям. Там же...

Кто-то может понырять за жемчугом, а потом уплыть обратно. Угорь действовал по-другому. Он договорился с теми, у кого жемчуг был официальным промыслом. По одной, по две жемчужины, они утаивали их от чиновника, приставленного к ныряльщикам, а потом складывали и когда накапливалось штук сто - передавали Угрю. Да, ночью.

Да, в море.

В условленном месте оставляли сверток с жемчугом, а взамен забирали такой же сверток, но с приятными золотыми монетками. Конечно, не полная цена, но и не казенная.

Королю это не нравилось, и ночью в тех местах крейсировали лодки морской стражи. Обычно Угорь как-то расходился с ними, но в этот раз мужчине не повезло.

Их заметили, бросились в погоню...

Одного из угренят положили почти сразу, из арбалета. Угорь понял, что шансов почти нет и пошел на жуткий риск - направил лодку на рифы. В прилив он знал местечко, где можно было проскочить.

В этот раз не получилось. То ли прилив еще не набрал силу, то ли две стрелы помешали... одним словом лодка наткнулась на рифы. Угорь и второй угренок ушли под воду.

Не выбрался бы ни один, если бы не повезло. Лодка разлетелась на доски, в одну из них мертвой хваткой и вцепился Угренок, другой рукой придерживая отца.

Тело брата?

Знать бы, где оно сейчас. Море выбросит, если пожелает. А нет...

Не он первый ушел в море. И точно не он - последний.

Угорь-старший быстро терял силы, просил сына бросить его, но парня заклинило. Он только что не зубами вцепился в доску и держался. И греб, как мог. Рука?

Жить захочешь - еще не так раскорячишься. Он и не ощутил в запале-то. Это уж потом, когда на сушу выбрался, отца вытащил, там и накрыло...

На этом месте мужчина взвыл, потому что я что есть силы дернула его руку, возвращая сустав на место.

- Твою мать!!!

Я кивнула.

Тяжело, конечно, но я справилась.

- Ну-ка рукой двинь?

Угренок послушно пошевелил пострадавшей конечностью.

- Болит.

- И болеть будет. Но хотя бы сустав я на место поставила. Потерпи, раны хотя бы первично обработаю... Кстати, а почему ты пришел сюда?

- А куда я еще мог прийти?

- Почему не в потайное убежище? Вы же меня туда приводили, нет?

- Побоялся.

- Чего? Стражи? Предательства? Чего побоялся?

Вопрос был более чем актуален. За пособничество контрабандистам кое-что нехорошее полагалось. Не отболтаюсь. Даже если простое лечение, все равно могут быть неприятности.

- Понимаешь, - изрядно захмелевшший угренок опустил глаза. - Мы про тебя справки навели. Ты девка хорошая, неглупая, ну и... понадеялся, что за стражей не побежишь. Сама видишь, в каком я состоянии. А кто кроме тебя справится?

- Да любой лекарь.

- Э, нет. Что ты ни говори, а руки у тебя золотые. Что отца ты на ноги поставила, что Литу... Ты не думай, мне бы денек отлежаться, а потом я найду куда убраться, к Лите переберусь. Найду где отлежаться, тебя не подставлю.

Я залила выморозкой очередную рану.

- Сейчас ты что от меня хочешь?

- Денек у тебя отлежаться можно? До завтрашней ночи, сегодня мне уж поздно куда-то идти, любой остановит.

Это верно, вид у угренка был крайне предосудительный. Потрепанный настолько, что даже страшно становилось. Тут и вывих, и ребра, и рваная рана на ноге, и лицо... не то, что первый стражник, а вообще любой встречный разорется.

- А твой отец?

- Я тело в пещеру оттащил. Даст Светлый, не найдут. Выживу, выберусь - похороню батю как положено. Нет... Полежит, не обидится. Он бы меня понял.

Я кивнула.

- Если тебя здесь найдут, мне будет плохо. Очень плохо.

- Думаешь, я не понимаю? Я заплачу.

- Это само собой, расценки ты знаешь. Просто где тебя прятать?

- А подвал тут есть? Я до завтра могу там перележать.

Подвал?

Почему бы нет. Погреб есть, только вот...

- Там холодно, а ты не в том состоянии.

- Авось, не сдохну. И... это. Ты не говори никому про меня? Ладно?

- И Лите тоже?

- Пока не узнаю, кто донес - молчи.

- Все же - донос?

- Ты видишь, ночь какая?

Я видела. Дождь, ветер, гадская погодка.

- По такой погоде они и носа не покажут в море, а сегодня ждали. Определенно, ждали.

- А кто знал?

- Ну, кое-кто знал определенно. И все ведь доверенные лица.

- А про меня кто знал?

- Лита.

- Ей ты доверяешь.

- Она отца любит. Как умеет, но все-таки...

Я пожала плечами. Любовь - это очень странный предмет. Вроде он есть, а вроде и нет. В чем ее измерить и как проверить?

- Ты не думай, мы про тебя знали втроем - и Лита. Такое абы кому не доверишь. Свой лекарь - это дело нужное, хорошее...

Особенно я угренку не верила. Пока, может, они и молчали. Ждали, когда я покрепче запутаюсь. Хотя и так... куда уж крепче?

- Вот и проверим. Только учти - если умолчал, сам же и пострадаешь. Первым.

- Не дурак, понимаю.

- Понимает он... Зовут-то тебя как?

- Лорт.

- Ладно, Лорт. История такая. Ложись в той комнате, она у меня для больных и предназначена. Будем из тебя делать пострадавшего, но в пьяной драке.

Руки чесались направить угренка куда подальше. Не направила по двум соображениям.

Первое - он меня все-таки спас. Тогда, от Лорака. С меня должок, отдавать надо.

Второе - куда он сейчас пойдет? Хорошо, если не попадется, а если стража его сцапает? Кто раны обрабатывал? Ах, такая-то? А что вас связывает? Выпотрошат, что ту селедку, под пыткой и не такие герои ломались.

И лечить мне каторжников до скончания дней. А не хочется...

И дело не в лечении, на каторге такие же люди, а просто - на свободе приятнее.

- Домик у меня маленький, погреб не подойдет...

- Да я могу в погребе. Мне бы еще вот это куда спрятать!

Я выругалась от всей души. 'Вот этим' оказался небольшой сверток

- Монеты?

- Жемчуг.

- Твою мать!

Если его здесь найдут - это будет приговор. Почему его не спрятали там же, где тело старшего угря? Вернуться не надеялись?

- Мало ли как получится. Все ж пещерка, прятать там особо негде. Если с собаками обшарят, отца могут и найти, а жемчуг терять не хочется. Родные за него жизнями заплатили.

А еще если удирать отсюда, то лучше не с пустыми руками. Чтобы обосноваться на новом месте, купить кораблик, втянуться в новую жизнь... схрон у Угря наверняка был, но с жемчугом-то лучше?

А вот где мне его спрятать?

Да тоже на виду.

Я усмехнулась.

- Есть у меня одна идея. Прятаться будем на самом виду, но придется потерпеть.

- Потерплю. А что именно?

- И краску, и сказку, - неуклюже срифмовала я.

Сначала мужчина слушал с негодованием. Потом призадумался. А потом и рукой махнул - мол, пусть так! Делайте, госпожа Ветана!

Я и сделала.

***

Шими явился с раннего утра и сунулся в комнатку, где у меня отлеживались больные.

- Опа! Теть Вет, а кто это?

- Мое ночное приключение, - я улыбнулась. - Называется, дошла домой.

Верно, вчера я ходила по вызову к одной милой даме шестидесяти лет от роду. Та была здорова, как акула, но жаловаться обожала. А любого, кто посмел бы усомниться в ее болячках, сожрала бы не глядя. Позвали меня уже к вечеру, так что Шими не присутствовал.