Невеста из мести (СИ) - Счастная Елена

— Что вы себе позволяете?!

Его кожа жгла едва не раскалённым железом. Герцог почти невменяемо уставился на меня, скользнул взглядом по шее до груди, которая явственно виднелась сквозь кружево. Я вся покрылась гусиной кожей, и вовсе не от прохлады. Финнавар прикрыл веки и отвернулся. Поговорил глухо:

— Вы доверяете своим служанкам?

— Соберусь и без них.

— Я не о том.

Непривычно было надевать платье без корсета, на одни только нижние юбки и рубашку. Однако природа одарила меня достаточно тонкой талией, чтобы оно село, как надо. Впопыхах я всунула ноги в ботинки и зашнуровала их, наверное, криво. Накинула плащ с капюшоном: это теперь было уместнее, чем щеголять шляпками. Всё это время герцог стоял, отвернувшись. Он не шевелился, но по комнате явственно расходилось его напряжение. Один раз он обернулся, как раз, когда я крутила в руках огромное платье, пытаясь найти в него вход. Надо думать мой вид в одной нижней сорочке до середины бедра привёл его в некоторое смятение. Но герцог ничем его не выдал, а я постаралась не смущаться: не до того.

— Вы готовы? — наконец спросил Финнавар.

— Готова.

Он выглянул за дверь и махнул мне рукой. Провёл такими ходами, которые известны были, наверное, только королевской семье. Сначала мы чудесным образом вышли к лаборатории Финнавара. Он нетерпеливо затащил меня внутрь, но не успела я ещё оглядеться, сжимаясь от неприятных воспоминаний, как герцог дёрнул один из светильников на стене и огромная часть её приоткрылась скрытой дверью. Дунфорт зажёг на столе лампу и, схватив её, шагнул в проход первым. Я невольно схватила его за локоть, боясь оступиться в полумраке и вцепилась взглядом в его резко освещённое лицо, пытаясь понять, о чём он сейчас думает. Почему вообще хочет укрыть, вывести из замка? Ведь наше взаимное обращение в последнее время вряд ли можно было бы назвать тёплым. Но решила спросить его об этом потом, если возможность представится.

Ход оказался не слишком длинным, скоро мы вышли к другой двери, а после и за пределы замка. Я обернулась: мы оказались с южной его стороны. Отсюда виднелись поблескивающие в свете луны своды зимнего сада. В груди тоскливо защемило.

Не оставляя времени на грусть, Финнавар повёл меня дальше, прямо по сугробам, пока мы не вышли к дороге. Там уже ждала небольшая карета без огней. Сидящий на козлах кучер, услышав шаги, встрепенулся, а лошади закрутили ушами.

Герцог открыл передо мной дверцу.

— Езжайте пока одна. Он знает, куда, — кивнул на кучера. — Я догоню вас по дороге. Пока узнаю, что там творится, и рассказали ли уже Анвире.

— Зачем вам ввязываться в это, Ваша Светлость? — я подняла ногу на первую ступеньку, оперевшись на его руку.

— О причинах несложно догадаться.

Герцог сжал мои пальцы крепче. Совсем так, как касался меня в первые дни знакомства. Бережно, но уверенно, словно имеет на меня какие-то свои права. Я села на холодный диван и взглянула на него сквозь темноту. Финнавар отпустил меня и быстро пошёл прочь тем же путём. Я пустила за ним лёгкий поток магии, стирая все следы на снегу. Кучер тряхнул поводьями, и лошади тяжко сдвинули слегка примёрзшую карету. Но дальше пошло легче. Луна позволяла ехать, держась дороги, даже без огней на крыше. Внутри было промозгло. Повозка явно была старой, и ей давно не пользовались. Но исчезновение такой сложнее заметить, да в пути не будет слишком выделяться.

Я сидела, нахохлившись, пытаясь сохранить тепло под одеждой. Как назло, ночь выдалась звёдной, морозной, а потому в изрядные щели дверей неплохо задувало.

Странное это было ощущение: когда не знаешь, куда едешь. Однако его перебивало жуткое тянущее чувство внутри. Ощущение того, что совершила ошибку. Надо было остаться, дождаться, когда узнает Анвира, и поговорить с ним. Выслушать все обвинения, но смотреть при этом ему в глаза, чтобы он видел, что сейчас я честна перед ним. Но что толку представлять, каким мог бы стать этот разговор? Карета увозила меня всё дальше и дальше от замка, в котором осталась выдранная из груди часть меня.

Получилось так, что Финнавар не дал мне выбора и времени на размышления. А я, поддавшись растерянности и страху, позволила решить за себя.

В какой-то миг, уже начиная замерзать, я уснула, привалившись виском к растресканной обивке сиденья. В прикрытые пыльными шторками оконца кареты уже пробивался первый утренний свет. А мы всё ехали, неизвестно куда. В полудрёме мне начало казаться, что теперь я всю жизнь проведу вот так, покачиваясь на ухабах и не зная, что ждёт меня впереди. А это впереди никогда не приблизится. Потому что я сама уничтожила своё будущее.

Разбудил меня стук копыт позади. Он приблизился, нарастая, а после прозвучал короткий окрик. Кучер остановил лошадей. После тихого бормотания и какой-то возни, дверца отворилась, и герцог Дунфорт сел напротив меня, поморщившись, видно, оттого, какой холодный диван. Карета снова тронулась. Финнавар уставился на меня, замёрзшую и полусонную. Если честно, я вообще плохо соображала, что происходит.

— Как и следовало ожидать, Анвира был в бешенстве, — чуть выждав, буркнул герцог.

Внутри всё оборвалось. Я прикрыла глаза, чувствуя, как их жжёт от подступающих слёз.

— И что же? Он приказал найти меня и казнить?

Финнавар улыбнулся и покачал головой, словно услышал несусветную глупость.

— Нет, конечно. Найти вас он приказал, когда обнаружилось, что вы пропали. Но казнить… — он вздохнул. — У Анвиры не поднимется на вас рука, как бы он ни был зол. Но лучше пока вам не попадаться ему на глаза. Надо выждать.

— Выждать? — я сильнее спрятала голову в воротник, всё больше замерзая. — Что от этого изменится? Я обманула его.

— Смотря зачем вы это сделали, — герцог внимательно пригляделся. — Может, расскажете? А прежде всего я хотел бы узнать ваше имя. Настоящее.

— Далья… Далья Лайонс.

Финнавар нахмурился, словно что-то вспоминая.

— Вы что же, дочь графа Лайонса?

Я кивнула, пряча глаза. Потому как за этим последуют, скорей всего, вовсе неудобные вопросы.

— Мой отец, как и матушка, погибли во время того Мора. Самого страшного. И моя сестра.

— Хм. Когда Анвира подбирал претенденток, о вас ему тоже рассказывали, но выяснилось, что вы, кажется, замужем, — тон герцога становился всё более холодным и угрожающим.

Как бы не вышвырнул из кареты, когда выяснит всё, что ему нужно.

— Замужем, — обречённо подтвердила я.

— Прекрасно…

— Но перед тем, как уехать, я оставила мужу бумаги на развод. Возможно, он их подписал, — захотелось хоть как-то оправдаться, пусть попытка и была заведомо провальной.

Финнавар замолчал на время и отвернулся. Он то сжимал губы, о чём-то размышляя, то прикрывал глаза, как будто во время самых скверных мыслей. Я, глядя на него, боролась с желанием подвернуть под себя совсем заледеневшие ноги, но продолжала терпеть, чтобы не выглядеть совсем уж жалкой.

— Всё это усугубляет ваше незавидное положение, вы понимаете? — снова заговорил герцог, поворачиваясь ко мне. — Вы что, настолько хотели стать королевой? Таковы были ваши непомерные амбиции?

Я пожала плечами, радуясь, что он сделал все выводы за меня. Как бы то ни было, а о том, что хотела убить короля, рассказывать не собиралась. Никто не знает об этом, кроме меня. И от своих намерений я давно отказалась, так зачем рыть себе могилу ещё глубже? Пусть уж лучше считают меня свихнувшейся на желании занять престол дамочкой.

— Я собиралась рассказать всё Анвире… Я и уехать хотела на время, чтобы как-то решить…

Финнавар снова вздохнул и потёр переносицу.

— Орли… То есть Далья. Анвира вспыльчив. И горд. Но я видел, как он относился к вам: и это многое значит. Дорогого стоит. Сейчас вам только остаётся надеяться, что он остынет со временем. Соскучится. И тогда станет готов выслушать ваши оправдания.

Я хотела ещё что-то сказать, но горло словно сковало ледяной цепью. Нашлись только силы опустить голову и зажмуриться, чтобы не расплакаться прямо при герцоге. Почему-то мне не хотелось, чтобы он видел мои слёзы. Ещё чего доброго решит, будто давлю на жалость.