Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— А вы успеете до грозы?

— Вы за меня беспокоитесь? Мне это нравится.

— Я беспокоилась бы за всякого другого на вашем месте.

— Ладно-ладно, пусть так. Я укроюсь в лесу, если гроза меня застанет, а там положусь на судьбу. Если Создатель ко мне еще благосклонен, я приеду завтра после полудня. Ведите себя хорошо и не убивайте никого до моего приезда.

Аманда поселила девушку в одном из номеров второго этажа. Женька проводила де Шале взглядом из окна, а как только он скрылся за поворотом, упала на кровать и около получаса лежала неподвижно, слушая гостиничные звуки и отдыхая от того жара, в который ее бросил душный полдень. Как бы то ни было, но она была довольна, — побег в Париж удался, у нее был дневник, и она не встретила Кристофа, встречи с которым боялась больше даже, чем встречи с графом д’Ольсино.

За окном вдруг резко потемнело, раздался мощный раскатистый удар, будто на небесах вздумал поколоть орешки сам господь Бог, потом ярко сверкнуло, и зло застучал по крышам дождь. Женька вскочила, подбежала к окну, резко рванула створку и, посмотрев в ту сторону, куда уехал де Шале, невольно прижала рукой грудь. Под зеленым бархатом вдруг мягко толкнулось в ладонь сердце.

Город притих и потемнел. В тяжелом сумраке злорадно заблестели черепицы крыш, а шпили храмов стали похожи на иглы. Улицы мгновенно обезлюдели. Горожан словно смыло потоками грязной воды, которая неслась по переулкам, вымывая помои и мусор.

— Ой, госпожа, что вы делаете? — воскликнул кто-то за спиной.

Женька обернулась. В комнату вошла миловидная девочка лет тринадцати. Она держала в руках поднос с едой и в страхе таращила большие карие глаза.

— Я смотрю на грозу, — ответила девушка.

— О, нет-нет, не надо, госпожа!

— Почему? Это интересно. Я люблю смотреть на грозу.

— Прошу вас, закройте окно, а то гроза убьет вас!

Женька пожалела испуганную девочку и прикрыла створку.

— Ты кто? — спросила фехтовальщица.

— Валери Лукре. Матушка послала меня к вам. Будете обедать, госпожа?

— Буду.

Женька села перекусить. В гостинице оказалась чистая вода, которую привозили из-за города, поэтому она сразу отказалась от вина, обычного в здешнем рационе, и даже попросила, чтобы ей поставили бутыль с водой в комнате. Бутыль принес старший сын хозяйки по имени Рони — крепкий парень с прямой спиной и странным выстуженным взглядом. Кланялся он нехотя, не лебезил и не искал способа получить дополнительной мзды.

— Он не наш, — когда Рони вышел, шепнула девушке Валери. — Матушка его с каким-то дворянином прижила. Будьте осторожнее с ним, госпожа. Он злой, когда его обижают, и ножик за штаниной носит. Только не говорите, что я вам сказала.

— Зачем тогда сказала?

— Чтобы услужить, госпожа. Вы кузина господина де Шале, а он влияние имеет.

Гроза скоро закончилась, и Женька решила поехать к де Ларме. Она спустилась вниз и по мосткам из старых досок прошла в конюшню, чтобы попросить приготовить ей лошадь.

В конюшне находились Аманда и Рони. Нагнувшись над соломой в дальнем углу они, то ли прятали, то ли искали что-то. Внезапное появление Женьки хозяйку как будто слегка смутило, тем не менее, она улыбнулась и покачала головой.

— Напрасно вы сюда зашли, госпожа, здесь грязное место.

— Мне нужна Саломея, я еду в город.

— Рони приготовит вам лошадь, только вот седло вам поменять надо. Негоже девушке в мужском ездить. Говорят, от этого можно бесплодной стать.

— Это дураки говорят. В мужском седле ездить удобнее.

– Идемте-идемте отсюда, сударыня.

Аманда явно старалась выпроводить девушку. Рони, в отличие от матери, не суетился и смотрел на новую постоялицу не только без всякого смущения, но и с холодком.

К де Ларме Женька ехала на удачу. Он мог быть на дежурстве, мог гулять с приятелями или вообще покинуть город, скрываясь от королевского сыска, а еще у него мог находиться Кристоф. Это последнее пугало непугливую фехтовальщицу больше всего, однако ей повезло — де Ларме только что вернулся с дежурства и был один. Теофиль проводил девушку наверх, и хотя это было совсем не любовное свидание, она отдавалась во власть подобной сделки впервые, поэтому щеки ее горели, а пальцы, теребившие шнур плаща, слегка подрагивали. Женька решила, что ничего не расскажет де Ларме, если только ей что-то не понравится в его взгляде, первых словах или даже дыхании.

Когда она вошла, Люис лежал на кровати прямо в сапогах и читал Монтеня. Увидев фехтовальщицу, он тотчас отложил книгу и встал. Его лисьи глаза вспыхнули узкой полоской кинжального свечения.

— …Вот как?.. — мушкетер подошел ближе. — Ну?.. Что случилось?

Он спросил именно так, как того ожидала девушка, и ей сразу стало легче.

— Есть одно дело, — ответила она, не спуская с него пытливого взгляда.

— Так-так, дело… Сядем.

Они присели на ларь, и Женька рассказала о своих планах, касающихся дневника Жозефины де Лиль. Де Ларме улыбнулся и придвинулся ближе.

— Славно-славно… Я чувствовал, что де Белар что-то не договаривает… Что ж, пятьдесят на пятьдесят вас устроит, сударыня?

— А будет приличная сумма?

— Нужно подобрать хорошего «покупателя».

— То есть богатого?

— Лучше уязвимого. Мне нужно знать имена.

Женька перечислила особо крупные имена, исключив из именитого списка только герцогиню де Шальон, и предложила попробовать брата короля — Гастона, но де Ларме покачал головой.

— Это рискованно. Гастону, в любом случае не грозит ничего, кроме домашнего ареста.

— Тогда кто?

— Принц Конде слишком горяч, наломает дров раньше, чем мы получим от него что-либо и, в конце концов, отделается только высылкой. Вот Вандомы… Их сейчас нет в городе. Мне понадобится неделя или две, чтобы прощупать ситуацию. Я сообщу вам, когда закончу. Где вы остановились?

— Может быть, я сама к вам приеду?

— Не бойтесь, — усмехнулся де Ларме. — Когда на кону такая сумма, я вряд ли скажу об этом Кристофу.

— Я знаю.

— Тогда ваш адрес в Париже?

— «Привал странников», Жанна де Шалье. Только будьте осторожнее. Со мной маркиз де Шале.

— Он тоже знает о дневнике?

— Нет.

— Тогда зачем вам этот маркиз?.. То есть, простите, я спросил чепуху, — понимающе улыбнулся провансалец.

— Вы ошибаетесь, — немного смутилась фехтовальщица. — Мы просто вместе, мне так удобнее.

— Да-да, конечно, — продолжал понимающе улыбаться Люис.

— Еще мне нужен мужской костюм и шпага, — сказала она.

— Мужской костюм?.. А, я понял — вы хотите под ним укрыться?

— Да.

— А зачем вам шпага?

— Костюм должен быть дворянский, значит, к нему полагается шпага.

— Да-да, верно. Хорошо, я постараюсь вам помочь.

На прощание Люис поцеловал девушке руку, но Женька прекрасно понимала, что это не столько знак симпатии, сколько печать, скрепляющая затеянную сделку. Сделка была не в ее вкусе, поэтому она улыбнулась в ответ с некоторой натугой и поспешила на улицу.

Оседлав Саломею, фехтовальщица снова поехала по грязной немощеной дороге. Несмотря на привкус уксуса, которым была приправлена состоявшаяся встреча, девушка осталась довольна. Она скинула капюшон и подставила лицо лучам, вернувшегося в город, солнца.

— Эй, милашка, ты случаем не Посланница Грозы? — крикнул кто-то сверху.

Женька посмотрела в сторону мокрых крыш. Ей махнул рукой студент, сидевший на слуховом окне. Фехтовальщица улыбнулась, но ничего не ответила. Плащ ниспадал с ее плеч, словно сложенные пред взлетом крылья, и она действительно чувствовала себя Посланницей с Небес, спустившейся на землю, чтобы бороться со Вселенским Злом.

Кислые яблоки

Вернувшись в гостиницу, Женька занялась собой. Она позвала Валери и с ее помощью вымыла голову. Мыло было дрянным, вода еле теплой, и очень раздражали сами волосы, которые каким-то образом нарастил девушке Монрей и которые не нравились ей с самого начала. Они требовали постоянного ухода и предполагали какую-то другую жизнь, а к этой другой жизни девушка не только не была готова, она ее просто не хотела.