Таким образом, смутное время закончилось уже к тридцать седьмому году, когда вооружённые столкновения между дворянскими родами по большей части утихли, а все недовольные были посажены или ликвидированы. Российская империя выбралась из зоны турбулентности на целых пять лет раньше, чем в известной мне версии истории. И без лишней скромности я мог сказать, что и моя заслуга в этом была.
Но сделав дело, я отошёл в сторону. Политикой заниматься не собирался, мои цели лежали в иной плоскости. Теперь мой род был в безопасности, ни Шереметевы, ни кто-либо другой нам сейчас не угрожал, а значит, я мог снова встать на путь самосовершенствования и достичь, наконец, того, чего так и не смог достичь в прошлой жизни.
И я ударился в тренировки, полностью посвятил себя этому делу, всё больше отдаляясь от тех вещей, людей и забот, которые окружали меня каждый день. Я построил дом в лесу недалеко от Ярославля и стал регулярно выезжать туда вначале на пару-тройку дней, а потом на неделю и больше. Жил там и тренировался целыми днями, забывая обо всём, даже о пище, потребность в которой теперь поддавалась контролю.
То же самое было и в прошлой жизни. Перейдя определённую черту, я оказался почти полностью оторван от мира. Это происходит со всеми высокоранговыми одарёнными, вот поэтому на полях сражений нечасто появляются маги второго и первого рангов. Они могли бы уничтожать города силой мысли, но им нет никакого дела до человеческих дрязг и прочих дел.
Вот и у меня уже подрастали два моих наследника, предприятия расширялись, но всё это постепенно стало лишь фоном моей настоящей жизни. С каждым разом я всё больше дней проводил в лесу, всё сильнее отдалялся от родных.
Перед комиссией я решил выступить в тридцать девятом году, когда понял, что достиг того же уровня, на каком прервалось моё развитие в прошлой жизни. Тогда я достиг одиннадцатой ступени, что на пересчёт в ранговую систему Российской империи должно соответствовало второму рангу.
Для проверки моих способностей мне пришлось ехать в Москву на полигон Первой академии. Тут-то я снова встретился с Вяземским. Впрочем, мы и так созванивались, когда мне были нужны люди для стражи. Обычно это происходило каждый год.
Я продемонстрировал комиссии самые сильные заклинания которые знал: мощнейшие взрывы, накрывавшие площади в квадратную милю, гигантские огненные шары, огненные смерчи, вихри, закрученные сложными узорами и многое-многое другое.
Каково же было моё удивление, когда по итогу мне присвоили первый ранг. Вначале я даже не понял, почем так произошло, а потом догадался: в Российской империи тридцатых годов двадцатого века и в Маратхском государстве двадцать первого века системы рангов отличались, и те навыки, которые там соответствовали одиннадцатой ступени из двенадцати, здесь расценивались как вершина мастерства.
Я оказался в очень странном положении. С одной стороны, первый ранг мне присвоили, но с другой — того, чего хотел, всё равно не добился. И что мне было делать? Не мог же я остановиться на достигнутом, зная, что это — далеко не предел человеческих возможностей? Разумеется, не мог. Однако новые достижения тоже надо как-то зафиксировать.
Выход мне виделся лишь один: поднять планку первого ранга. Но для этого требовалось изменить систему присвоения рангов и доказать всем, что можно достичь большего. Этой целью я и задался на ближайшие годы. Ведь впереди была вся жизнь.
