Рождение империи - Браун Саймон

Все разом сникли.

Все, кроме одного человека.

– С некоторыми изменениями, но этот план все-таки может сработать, – откашлявшись, сказала Китайра Альбин.

Собравшиеся одновременно взглянули на нее, и девушка смутилась от столь неожиданного проявления внимания. Военный совет – это вам не университетская аудитория. Перед ней стоял один из принцев Хамилайской империи!..

Китайра почувствовала себя очень неуютно, а когда заговорила, то поняла, что ее голос дрожит.

– У нас есть своего рода ключ… Серьезный козырь в игре. Полома Мальвара когда-то возглавлял их правительство!

– Но я был вынужден отправиться в изгнание… – возразил бывший префект.

– Тем не менее, – упрямо покачала головой Китайра, – в Кидане вы все еще имеете авторитет – по крайней мере среди ваших политических сторонников. Разве не так?

Полома беспомощно пожал плечами.

– Полагаю, да, но…

Грамматист снова перебила его; на этот раз в ее голосе слышалась сила и уверенность.

– Объединившись с вашими сторонниками, мы могли бы справиться с ривальдийским Кевлереном – если, конечно он все еще в городе, – прежде чем противник решится на использование Сефида против наших войск. Этим мы убьем сразу двух зайцев. Во-первых, сумеем подавить моральный дух и ривальдийских солдат, и плутократов; во-вторых, жители Кидана поймут, что не все их соотечественники настроены против нас.

Мэддин молчал, глядя на остальных. Во взгляде его читался немой вопрос: «Ну что? Сработает затея?»

– В этом есть нечто наивное, – произнес Полома. – Эх, сумей мы осуществить подобный план…

Он умолк и задумчиво нахмурился. Гэлис с интересом смотрела на него.

– И каковы шансы? – громко спросил Гос.

– Что? – повернулся к нему Мэддин.

– Как велика вероятность того, что Полома живым доберется до города? Разве там не вынесли нашему другу смертный приговор? Уж если плутократы вынудили префекта отправиться в ссылку, то вряд ли примут его с распростертыми объятиями.

– Нам надо что-то придумать, – рассудил Кадберн.

На какое-то мгновение все умолкли, затем Гэлис кротко взглянула на Китайру и произнесла:

– Полагаю, твой план весьма удачен. Жаль, что я сама до этого не додумалась.

На лице Китайры появилась улыбка.

Полома откашлялся. Обращаясь в большей степени к Мэддину, нежели к остальным собравшимся, он сказал:

– Полагаю, что идея Китайры Альбин не лишена смысла, но есть в ней один недостаток. Мы должны прийти как освободители, а не как завоеватели, и Хамилай сможет основать колонию, лишь сотрудничая с Киданом, а не за его счет.

– И как же нам это сделать? – скептически осведомился Гос.

– Очень просто, – пожал плечами Полома. – Я представлюсь своему народу как глава экспедиции.

ГЛАВА 14

Эриот закончила свой завтрак – кусок вяленой козлятины и сыр с твердым как камень хлебом. На вкус – сплошная соль, но ощущение наполненности в желудке успокаивало. Правда, подумала девушка, после смерти отца она редко испытывала спокойствие.

Эриот вернулась на свое обычное место на нижней палубе. Вот если бы с ней сейчас была Розалла! Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь оказался в эту минуту рядом. Кто-то, кто настроен к ней доброжелательно, с кем можно поговорить по душам…

Впрочем, было в этом и нечто забавное – считать, что тебе никто не нужен, кроме себя самой, не думать об окружающих людях, пропускать мимо ушей пустые разговоры, которые велись в течение дня. Странно, но здесь, на корабле, среди множества людей, Эриот чувствовала себя безумно одинокой. Она была бы даже не против, чтобы сюда вернулся Арден; хотя нет, он непредсказуем, а значит, опасен, как океан… или как буря. Великан даже внешне напоминал девушке шторм – растрепанные черные волосы, борода, суровый взгляд…

С другой стороны – на этом корабле масса людей постоянно пребывали в дурном настроении. Лишь теперь, когда суда прибыли на остров Каел, колонисты немного воспрянули духом. Эриот слышала разговоры о планах на будущее, о фермах, родственниках и хорошей погоде. Никто ни слова не говорил о море. Никто больше не желал видеть его.

Колонисты с нетерпением ждали, когда им разрешат сойти на берег.

Эриот краем уха услышала, как на главной палубе началась суета. Матросы бросились к мачтам; их шаги эхом отдавались от деревянного палубного настила. Колонисты обменялись недоуменными взглядами, у некоторых на лицах появилось тревожное выражение. Неужели они решили, подумала девушка, что на корабль кто-то напал?

Затем до нее донесся звук, который невозможно было ни с чем перепутать, – скрип якорной цепи. Вскоре матросы затянули песню.

Корабль уходил из залива.

На нижней палубе раздался дружный вздох облегчения.

«Возможно, мы направляемся к другой части острова», – подумала Эриот.

Неожиданно она услышала отданную громовым голосом команду:

– Поднять паруса!..

Послышалось гулкое хлопанье парусов, похожее на отдаленные раскаты грома.

– Во имя Сефида, мы отплываем! – раздался чей-то взволнованный возглас.

– Они не могут заставить нас! – разгневанно выкрикнул кто-то еще. – Мы хотим сойти с этого чертова корабля!..

На секунду вновь воцарилось молчание, словно каждый думал о только что сказанных словах. Затем тишину нарушил возмущенный ропот. Постепенно он становился все громче и громче, а затем начали раздаваться громкие крики и протестующие возгласы. На верхней палубе снова поднялась суета; по всему кораблю забегали солдаты.

Постепенно недовольные крики стали тише, но полностью так и не смолкли.

Паруса наполнились ветром. Корабль слегка закачался и заскрипел. Протестующие вопли колонистов превратились в стон, который глухо разнесся над темной водой.

Мальвара и Гэлис наблюдали, как солдаты спускаются в трюм. Ропот недовольных колонистов продолжал отдаваться вибрацией палубы под ногами.

Полома проглотил застрявший в горле комок. Где-то глубоко внутри он ощутил страх, от которого ему стало дурно.

«Ну почему мне, как всегда, не хватает храбрости», – подумал Мальвара и что-то проворчал себе под нос. Впрочем, будь даже ее у него в избытке, что от этого изменилось бы?..

– Представляю, как вам было нелегко, – неожиданно произнесла Гэлис.

Полома внимательно посмотрел на нее. Он никак не мог попять, что за человек стратег Валера. В девушке было столько жизнелюбия, столько храбрости и уверенности в себе. По сравнению с ней сам Мальвара наверняка казался угрюмым, робким и беззащитным.

Глядя сейчас на Гэлис, вряд ли кто-то мог сказать, что внизу, под ее ногами, в трюме находятся несколько сотен возмущенных мужчин и женщин. Стратег выглядела так, словно совершала развлекательную морскую прогулку.

Из разговора с Мэддином и Кадберном Полома узнал, что эта женщина действительно участвовала в военных действиях на границе. Ему это казалось совершенно невероятным. В какой-то степени Гэлис Валера олицетворяла собой все таинственное, что было в Хамилайской империи, – непредсказуемость, властность и уверенность в своих силах на грани высокомерия.

– Что вы имеете в виду? – спросил Мальвара.

– Все то, что произошло после вашего изгнания. Подозреваю, что оказаться вдали от родины – весьма тяжелое испытание.

– Порой приходится делать совсем не то, что хочешь, – сдержанно ответил Полома, надеясь, что его собеседница не уловит нотки настороженности в его голосе.

Ах, если бы в присутствии подобных людей Мальвара мог говорить непринужденно, даже небрежно!.. Но почему же он нервничает в ее обществе? Или девушка так же влияет и на хамилайских мужчин? Однако она не настолько красива…

«Да, но зато умна, – напомнил себе Полома. – Еще как умна. Может, даже умнее меня самого».

Он невольно улыбнулся. Так кто же из них двоих более высокомерен?..

– Я хочу сказать, что выбора у меня нет, – произнес Мальвара, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я отдал себя на милость хамилайцев и, надо отдать им должное, они проявили ко мне милосердие.