Тень Хранителя - Фун Дэннис

«Наша Стоув! Наша Стоув!!!»

Люди выкрикивали ее имя и как в трансе размахивали в воздухе руками. Они напирали на стоявших в оцеплении клириков, оттесняя их назад. Вскоре обезумевшая толпа прорвалась через ограждение, и люди, топча друг друга, отчаянно пытались пробиться ближе к Нашей Стоув. Владыка Керин проворно открыл расположенные позади них двери и галантно предложил Дарию и Стоув пройти внутрь Пирамиды.

— Пойди к себе в покои и немного отдохни, — холодно распорядился Дарий. — Скоро я тебя вызову.

С самой своей обворожительной улыбкой и самым открытым своим взглядом, пустив для пущей убедительности слезинку, Стоув проговорила:

— Как же я соскучилась по тебе, отец…

Она смотрела на него долгим внимательным взглядом и заметила, как в уголке левого глаза Дария что-то едва заметно дрогнуло. Вроде бы это ничего не значило, но все же… Тогда девочка решила использовать самое действенное оружие Виллума и изобразила на лице вполне пристойную дозу томительного ожидания — как будто она страстно хотела услышать что-то подобное от него и вернулась сюда лишь для того, чтобы он ласково назвал ее доченькой. Когда Дарий резко развернулся на каблуках и Керин последовал за ним, она поняла, что победила.

А Дарий этот поединок проиграл.

Стоув едва успела переодеться, как в дверь постучал посланный за ней клирик. Он сопровождал ее по коридорам, а девочка смотрела на знакомые мраморные полы, застекленные переходы, на когтистые лапы до блеска начищенных ручек дверей, ведущих в покои Дария. Все было таким же, как раньше. Единственное изменение, которое она заметила, пока долго шла по длинным переходам, произошло в ней самой. Теперь присутствие духа у нее было отменным, она ни капельки не боялась. Они с Виллумом пришли к выводу, что лучше всего ей будет полностью раскрыться перед Дарием, говорить ему только правду, но тщательно эту правду дозируя, будто невзначай припоминая тот или иной эпизод. У него даже подозрения не должно зародиться, что она ведет себя с ним неискренне. Но если только он ненароком проник бы в ту часть ее памяти, где крылась вся правда, дело могло кончиться очень плохо.

— Входи.

Голос Дария звучал приветливо, но она знала эту уловку, рассчитанную на то, чтобы усыпить ее бдительность. Войдя в помещение, Стоув кивнула Владыке Керину. Он стоял в самом темном углу. Старейший же, наоборот, расслабленно сидел за своим рабочим столом из стекла и хромированной стали под двумя портретами: собственным, в самых роскошных одеяниях, и Стоув, на котором она была просто очаровательной — такой, какая она ему больше всего нравилась. В тусклом свете девочка различала сияние, окутывавшее обоих мужчин.

Стоув склонила голову, будто от стыда и почтения к Дарию.

— Так значит, тебя никто не похищал? — Слегка удивленный тон Керина резанул ее, потому что вопрос прозвучал раздражающе снисходительно.

К счастью, она уже выросла из того возраста, когда ее могли вывести из равновесия такие примитивные приемы.

— Прости меня, — с раскаянием в голосе произнесла девочка. — Я допустила ошибку, когда решила пренебречь своими обязанностями и тайно покинула Город. Еще я хочу извиниться за беспокойство и неприятности, к которым привели мои легкомысленные действия.

— Гюнтеры не имели к этому никакого отношения? — По интонации, с которой Керин задал вопрос, было ясно, что он уже давно все об этом знал и теперь ему лишь требовалось подтверждение.

— Абсолютно никакого, — заверила она его. — Я все делала исключительно по собственной воле.

— Почему ты от нас сбежала, моя дорогая? — спросил Дарий скрипучим неприязненным тоном.

Продолжая стоять со склоненной головой, она с робостью призналась:

— Мне было видение. Я хотела рассказать тебе о нем, отец, но знала, что утратила твое доверие. Мне хотелось доказать тебе свою преданность, совершить что-нибудь такое, что заставило бы тебя вновь мне поверить.

Дарий пренебрежительно фыркнул.

— Значит, ты решила последовать туда, куда тебя влекло видение.

Неужели ему что-то… известно? Сколько же еще он собирается ее мучить? Дыши, глубже дыши…

— Мне кажется, Хранитель, было бы любопытно услышать, что примерещилось Нашей Стоув, — проговорил Владыка Керин, выступив из мрака.

Ага, значит, теперь ему стало любопытно. Дарий застыл, будто окаменел. Всего на миг, но этого было достаточно. Вот они — те небольшие преимущества, использовать которые в своих интересах учил ее Виллум. И она стала отвечать на вопрос Керина так, как будто его задал сам Дарий.

— Я видела детей, которых ты ищешь. Я была уверена, что они живы, отец, что они затеряны где-то в Пустоши, что они спят и их охраняет мой брат. Или, может быть, в Краю Видений, в каком-то его уголке, где я никогда не бывала. У какой-то расщелины или пропасти. Что они лежат над ней и, напрягая все силы, не дают ей стать шире. Или они у ловцов видений, отец? Может быть, это они удерживают у себя этих детей?

Единственным звуком, слышным в большой комнате, было тихое жужжание вентилятора. Тускло мерцавшие вокруг мужчин ореолы вдруг будто кто-то разорвал. Ей показалось, что у груди Дария мелькнула яркая красная молния. Что это было — гнев или страх? Она напряглась и ощутила, что у него учащенно забился пульс. Что-то явно вывело Старейшего из равновесия. А у Керина аура замерцала оранжевыми сполохами — это значило, что он разволновался. То, что она им рассказала, его явно обрадовало. Почему?

— Расскажи подробнее, — потребовал Дарий таким тоном, от которого у нее дрожь пробежала по телу.

— Эти дети… они выглядели так, будто были сделаны из железа.

— Сколько их было? — спросил Керин и не думая скрывать возбуждение.

— Четырнадцать.

— …Четырнадцать, — шепотом повторил Керин. — Четырнадцать будут бдительно нести вахту, благословляя своей невинностью землю, на которой лежат.

В голосе Керина слышалось какое-то странное удовлетворение, а у Дария вся кровь отхлынула от лица, и он побледнел как полотно. Воздух вокруг него окрасился в мерзкий крапчатый горчичный цвет, который почему-то отдавал сероводородным зловонием. Виллум называл их Новакин. Они приводили Дария в ужас — если бы не ее брат, он бы их давно уже умертвил, скормил новому Строению. Виллум говорил, что они сохраняют Край Видений от разрушения и гибели. Можно было подумать, что Дарий должен быть им за это благодарен.

— Я повсюду искала их, отец. Видение было таким четким, что мне казалось, я обязательно их найду. С тех пор как я прекратила принимать снадобье, я отрезана от Края Видений, но во сне я переношусь к Роуну и вижу черты этих детей. Но как я ни старалась, отыскать их не смогла.

— А Роуна? — Взгляд Дария был жестким и цепким, как взгляд хищной птицы, которую она так хорошо помнила.

— Слухов всяких о нем ходит много, но следов его я не нашла. Должно быть, видения обманывают… или, может быть, я не так их понимаю.

Дарий уставился в стол, будто ждал, что она скажет что-нибудь еще, но она молчала, памятуя наставление Виллума, что приукрашивать ничего не надо.

Наконец старик поднял скуластое лицо, губы его были поджаты, в глазах светилась непреклонная решимость.

— На самом деле ты не веришь, что видения твои лгут, и я думаю, ты права — от надежды отказываться не следует.

Стоув стало легче дышать. Если бы он догадался, что на самом деле она виделась с Роуном, все на этом бы и закончилось.

— Мне кажется, тебе надо продолжать поиски… но с меньшим риском.

Стоув оставалось лишь гадать, что он имел в виду, но щеки его уже были не такими бледными.

— Поиски? Поиски. Нуда, конечно, — согласился Керин, кивнув Дарию. — Да, Хранитель, теперь я понимаю. Это ведь именно ты послал Нашу Стоув в это замечательное путешествие, пытаясь исполнить пророчества. Я понял, почему ты никому не доверял эту тайну. Мудрость твоя поистине безгранична.

Неужели Керин и в самом деле верил в то, что только что сказал? Или он просто льстил Дарию, пытаясь помочь ему вывернуться из неловкого положения, в котором тот оказался? Как бы то ни было, Хранитель, по всей видимости, против этого не возражал.