Право на счастье - Ардова Алиса

— Ну а Борг потом пошел… Знаешь, он довольно долго не возвращался, мне Верховная уделила гораздо меньше времени. — Маг ревниво насупился. — А когда появился, стало ясно, что богиня все ему о тебе рассказала.

— И как Теомер отреагировал? Сожалел? Или, может, рассвирепел? Вышел из себя?

— Нет. Хмурился, почти не разговаривал, сидел там, в углу, и сосредоточенно о чем-то думал, но не казался ни расстроенным, ни подавленным. И уж тем более злым.

— Что же случилось? Почему он так странно на меня отреагировал?

Мужчина хмыкнул. Многозначительно и как то… неодобрительно.

— Венн?.. — начала я беспокоиться.

— Ты мне очень нравишься, Кэти. Спокойная, сдержанная, рассудительная, в чем-то даже мудрая — совершенно не похожая на высокомерных сирр и туповатых нар. Но знаешь, несмотря на весь твой ум, ты иногда такая… — Он запнулся и отвел взгляд.

— Дура? — высказала предположение.

— Наивная, — смягчил определение Вольпен, но было видно, что он полностью согласен с моей формулировкой. — Мы же часть твоего круга… Понимаешь?

— Ну да… — подтвердила неуверенно.

— Ничего ты не понимаешь, — буркнул он с досадой. — А Великая, видимо, не сочла нужным тебя просветить.

— Мы о Земле разговаривали, о душе Катэль. А потом богиня меня к Саварду отправила. Так что у нас просто не осталось времени.

— Догадался уже, — отмахнулся мэтр. — Кэти, каждый маг круга «слышит» эмоции своей жрицы. Особенно когда она находится так близко и переживает их так ярко.

— Что? — переспросила недоуменно. — Как «слышит»? Зачем?

— Примерно так же, как мысли, — они доносятся далеким эхом, но если сосредоточиться, начинаешь воспринимать все четче, острее. Для чего это нужно?.. — Вольпен замялся. — На самом деле мне мало что известно. Парочка услышанных в детстве легенд, больше похожих на выдумки, чем на правду, да несколько невнятных фрагментов из ветхих манускриптов — на этом мои познания заканчиваются. Но попробую предположить: способность дарована нам для того, чтобы лучше защищать жрицу. В случае опасности, даже если у нее не хватит сил позвать, мы все равно поймем, что ей плохо, и придем на помощь. «Энхэ» — так называли этот странный дар древние.

— Эмпатия, — откликнулась я задумчиво.

— Что?

— Сопереживание… Такое определение дали этой способности на Земле. — Я все никак не могла опомниться от услышанной новости. — И что, вы теперь всегда будете меня чувствовать? Это же ужасно… А почему мне недоступны ваши эмоции?

— Сколько вопросов, — рассмеялся мэтр. — А у меня почти нет ответов. Но, уверен, не все так страшно. Тебе просто необходимо учиться — контролировать себя, закрываться, если не хочешь делиться своими переживаниями, улавливать наши. Пока же от тебя расходятся настолько мощные волны, что в них легко захлебнуться.

— Получается… — Я начала осознавать всю глубину собственных неприятностей.

— Именно. Мы с Боргом быстро и… довольно остро ощутили, что ты довольна, счастлива и… хм… недавно была с мужчиной, с которым вы наедине отнюдь не крестиком вышивали. Мне-то, разумеется, все равно. Я даже рад за тебя, Кэти, а вот наш высокородный, судя по всему, расстроился. И сильно.

Мда…

В комнату к наследнику входила не без опаски — вдруг вытолкает вон, не пожелав слушать объяснений. Мужчина стоял у окна спиной к двери и даже не обернулся, хотя прекрасно слышал мои шаги.

— Теомер. — Он недовольно дернулся, и я торопливо исправилась: — Саэр Борг, нам надо поговорить.

То, что совершила ошибку, осознала сразу.

— И о чем же, сирра Кателлина Крэаз? — Он не двинулся с места, но от его ледяного голоса меня пробрал нервный озноб. — Кажется, так к вам надо обращаться?

— Екатерина Уварова, — возразила твердо. — Меня зовут Екатерина Уварова. И вам об этом уже известно.

Он развернулся так стремительно, что я невольно попятилась.

— Чужое имя, чужая внешность… — Теомер в несколько шагов преодолел разделявшее нас расстояние, легко провел ладонью по моим волосам и зажал между пальцами прядку. — Даже цвет постоянно меняется.

А я и забыла, что все еще оставалась светло-русой. Действие временного заклятия подходило к концу — день-другой, и оно окончательно развеется. Локоны постепенно становились густыми и пышными, снова начали блестеть, но «родной» оттенок пока не вернулся.

— Это заклинание, — пробормотала вполголоса, — всего лишь заклинание.

— Как же мне за всем этим отыскать настоящую тебя? — Он говорил тихо, а на дне его удивительных темно-золотых глаз бушевал настоящий ураган.

— Тиссу защищала именно я. Катэль ни за что не стала бы этого делать. В Сидо с вами разговаривала тоже я. И в родовой усадьбе.

Тишина…

— У нас еще будет время, чтобы познакомиться, узнать, понять друг друга.

Опять молчание. Неприятное, напряженное, тягостное…

— Знаете, что, — сердито мотнула головой, освобождая волосы из рук Теомера. — Когда мы встретились, я скрывалась и выдавала себя за простолюдинку, потому что не видела другого выхода. Но я никогда не обманывала лично вас — ничего не обещала, не обнадеживала и сразу объяснила, что в моей жизни есть другой мужчина.

Взгляд Теомера потух, стал каким-то больным.

— Это советник? Ты его имела в виду?

— Да.

— Теперь все изменилось. — Он снова потянулся ко мне, порывисто схватил за руку. — Крэаз взял тебя наидой, ты вынуждена была принадлежать ему. Я понимаю. Но Проклят… богиня сказала… обещала полностью избавить тебя от родовой зависимости. Ты имеешь право выбирать.

— Да. И мой выбор останется прежним. — Осторожно высвободила ладонь и отступила в сторону. — Можно навсегда снять кольцо, но нельзя разорвать связь, если она оплела не палец, а душу. Это совсем другая магия.

Теомер продолжал смотреть — тоскливо, неотрывно, и я осторожно предложила:

— Хотите, попрошу Великую, чтобы отпустила вас? О том, что случилось на самом деле, никто не знает. Богиня блокирует воспоминания, и вы забудете обо мне и круге. Вернетесь к привычной жизни, к невесте, наиде… — Собиралась добавить «и к наложницам», но не стала.

— Прогоняешь? — Он подозрительно прищурился. — Что, настолько не нравлюсь?

— Нравитесь, — не стала лукавить, — очень. Я была бы счастлива иметь такого друга. Но вы дваждырожденный, ваше место не здесь.

— А где? — В его голосе звучала горечь. — Где оно, Кателлина, знаешь? Рядом с чужими женщинами? Сиррами, которые заискивают передо мной, скрывая в душе страх и даже ненависть? Покорными моей воле наложницами, которые меняются так часто, что через некоторое время перестаешь запоминать их лица. Там мое место?

— Вы наследник одного из высших родов империи…

— Я помню о своем долге, — оборвали меня резко, — но сейчас носитель силы отец, именно он руководит провинцией и занимается всеми делами. — Теомер помолчал и продолжил уже спокойнее. — Мы говорили об этом с… Верховной, и то, что она предложила, меня устраивает. Если богиня не отступится от своих слов, не станет мстить саэрам, поддержу ее целиком и полностью. Эргору давно нужны перемены.

Силы небесные, неужели я столкнулась с высокородным вольнодумцем? Да уж, недаром именно он откликнулся на мой Зов. Какой-нибудь Даниас точно ничего бы не услышал.

— Я не собираюсь уходить, Кателлина. Мое место именно здесь, в круге… с тобой. И никто не лишит меня права находиться рядом со своей жрицей. Даже советник императора. Так же, как никто не отнимет надежду на то, что все еще изменится. — Он осекся, а потом добавил совсем другим тоном, бесстрастно, ровно: — И я жду, что ты станешь обращаться ко мне на «ты» и по имени. Как к Вольпену.

ГЛАВА 18

После свидания с Савардом и памятной беседы с Теомером прошло несколько дней.

Наследник больше никак не проявлял своего особого ко мне расположения. Вел себя сдержанно, невозмутимо и подчеркнуто вежливо, будто и не было непростого для нас обоих разговора. Меня это устраивало. Я уповала на то, что время, как известно, все лечит, и постепенно интерес саэра ослабнет, а потом угаснет совсем. Хотелось верить, что это всего лишь легкая влюбленность, подогретая моим сопротивлением и его настойчивостью, а не более серьезное чувство. В любом случае держалась я с ним так же, как с Вольпеном, ничем не выделяя, — шутила, расспрашивала о каких-то мелочах, делилась сомнениями и даже стала называть его «Тео». Кажется, высокородному это нравилось.