Кровавый росчерк пророчества (СИ) - Кицунэ Миято

Вернулись в палатки мы только после заката и ещё долго обсуждали увиденное. Снейп-сенсей смог улучить минутку и договориться с мистером Зервасом о более приватной встрече.

Так что сегодня мы встали пораньше, на самом рассвете, и с помощью фулихора переместились с сенсеем к магической ферме.

— И что же вы хотели мне показать, такого интересного? — встретил нас с широкой улыбкой вполне бодрый Артемий Зервас. — Северус, ты умеешь заинтриговать, я полночи не спал.

— Гарри, — кивнул мне сенсей, и я распаковал из свитка маленького Элмо, который шустро побежал по моей руке.

— Птицеед? Или… — прищурил тёмные глаза грек.

— Секунду, — сенсей достал флакон с противоядием от уменьшающего зелья, передал его мне, и я положил Элмо на землю и капнул на него из бутылька. Он сразу вернулся к своим истинным размерам: почти мне до плеча.

Мгновенно возле Зерваса появилась одна из мантикор.

— Селена! — окликнул грек зверя, названного так, подозреваю, из-за слегка серебристого оттенка «маски» на морде.

Мантикора уркнула и села, как пёс, который несёт службу. Правда, признаков агрессии больше не проявляла.

Наш акромантул задумчиво пошевелил жвалами, прижался лапой к моей ноге, словно копировал Селену.

— Хозяин Гарри, а кто это? Элмо не знает такого зверя, — шепнул он, у Артемия Зерваса полезли глаза на лоб, а рот приоткрылся от удивления.

— Это мантикора, Элмо, — делая вид, что всё так и должно быть, ответил я. — Её зовут Селена. Она красивая, верно? Она волшебное существо, которое охраняет ферму животных, мы в Греции.

— Тут хорошо, Вгреция — хорошее место, Элмо нравится, — важно заметил акромантул и быстро протёр свои самые большие глаза.

— Греция, — поправил его я.

— Греция — хорошее место. Элмо понимает.

— Сколько тебе лет, Элмо? — спросил я.

— Элмо умеет считать. Элмо уже четырнадцать лет, хозяин Гарри.

— Не может быть! — вклинился в наш разговор Зервас. — Этому акромантулу никак не больше семи, конечно, многое зависит от линек… Слушай, Элмо, сколько раз с тебя сходила шкура? Сколько у тебя было линек?

— Элмо считает, — махнул лапкой акромантул.

Я понял, что имел в виду Зервас: сам читал про акромантулов и разных пауков, да и Окума рассказывал о том, как всё у акромантулов происходит. Впрочем, думаю, что грек не знает, что у шотландских акромантулов жизнь более сурова и им пришлось к ней приноравливаться. Так что количество линек тоже ничего не скажет, тем более, что печати и зелья, которые мы использовали, чтобы замедлить Элмо в росте, как раз на эти линьки и влияют.

— Шестнадцать, — выдал Элмо.

— Шестнадцать, — недоумённо повторил грек. — Странно… Ты уверен?..

— Да, у Элмо очень хорошая память. Элмо всё помнит.

— Не сомневайся, линек было шестнадцать, ему четырнадцать лет, а выглядит он на семь, — с еле заметным ехидством кивнул Зервасу Снейп-сенсей.

Всё дело в том, что у пауков нет костей, а под «шёрсткой» у них плотный, похожий на панцирь «экзоскелет». Поэтому увеличиваться в размерах они могут лишь в короткий период после того, как сбросят старый «панцирь», пока новый ещё не затвердел.

Акромантулы рождаются из яйца размером примерно с футбольный мяч. За первый год жизни они стремительно нарастают, линяя где-то каждые две-три недели короткого шотландского благоприятного для них периода. Так что с весны до осени они линяют раз десять и достигают размеров средней собаки. В этот период молодые пауки живут в логове матери, которая их защищает во время первых линек, так как со сброшенным экзоскелетом акромантулы невероятно беспомощны. Вроде тех же омаров, которых достали из их панциря.

После первого года жизни и далее эта самая «линька» проходила у шотландских акромантулов только осенью, пока они были в своих норах, закупоренных паутиной, готовясь к спячке. Это позволяло им, во-первых, спокойно самостоятельно переживать сложный период беспомощности, во-вторых, расти за один раз так, чтобы догонять в размерах своих соплеменников с острова Борнео, которые линяли по совсем иному графику и гораздо чаще. Подготовленный к спячке паук не шевелится несколько месяцев после линьки, в норе из-за наступающих холодов высокая влажность, позволяющая новому экзоскелету дольше не твердеть. Так что в размерах наши акромантулы не уступали южным братьям и весной просыпались уже готовыми к новым подвигам, голодные и гораздо крупнее, чем засыпали. Они поедали свой старый экзоскелет и паутину, чтобы выйти из зимней норы. А потом в течение года не росли до новой спячки. Поэтому было так легко определить их возраст в Запретном лесу: все, как на подбор, по росту. Последняя линька происходила перед половым созреванием, и больше акромантулы не росли.

Когда Окума стал жить в Чёрных Пещерах и выяснилось, что зимы не будет, а ему пора… то линял он примерно два-три раза в год, чем старше, тем реже. Ну а мы, когда с сенсеем задумались насчёт того, чтобы как-то остановить рост акромантулов, тщательно изучили этот вопрос. Всё же пауки не котята и не щенки, а совершенно другие животные.

Естественно, что в сравнении с акромантулами Борнео наши были странными, это кроме того, что они умели говорить, считать, а в перспективе и читать.

— Элмо не единственный в своём роде, — продолжил Снейп-сенсей. — Так получилось, что в окрестностях Хогвартса развелась колония разумных говорящих акромантулов. Сам понимаешь, Запретный лес не бескрайний, дичи и ресурсов на всех не хватает. А акромантулы хорошо растут. Есть опасения, что когда колония разрастётся ещё больше, будет риск нападения на учеников.

— И сколько у вас этих пауков? — взволнованно начал расхаживать мистер Зервас по террасе. — Я помню, что самки откладывают до двухсот яиц… На Борнео обычно выживает половина кладки, но до взрослой особи доживает несколько десятков акромантулов, их истребляют ради яда, но… он есть лишь у половозрелой особи. Не все охотники об этом знают… К тому же, многие гнёзда кроме взрослых акромантулов содержат мелких, и сначала приходится сразиться с ними. Твари очень живучие. Их крайне невыгодно держать на фермах. Слишком много времени уходит до того, как такой паук будет приносить какой-то доход. Тем более ещё неизвестно, можно ли получать яд постоянно, или придётся убить паука, которого двадцать лет растил. Проще позволять им жить в естественных условиях, устраивая охоту пару раз в год. Но всё равно… яд акромантула очень редок. Достаточно яда можно собрать только в период спаривания, до пинты из одной особи, но в это время акромантулы особенно агрессивны… Хм…

— Элмо не вырастет, и яда от него не дождаться, — сказал Снейп-сенсей. — Даже после двадцати лет. Хотя мы смогли договориться с Главой колонии о поставке яда, но его очень мало, только для собственных нужд. В обычное время яда удаётся собрать несколько унций примерно раз в месяц. Мы провели испытания по остановке роста экзоскелета. Зелья и… особая магия не позволяют Элмо расти. Половозрелым он не станет, но он неплох как ездовое животное, охранник, может в принципе сам себя прокармливать мелкими грызунами и ловлей рыбы. А ещё у акромантулов потрясающая память… Один из собратьев Элмо был научен читать тексты на любом языке. Правда, говорит лишь на английском. Обучить другому языку невозможно.

— Но читает на любом? — вскинулся мистер Зервас.

— Да, но переводит только на английский. Не так давно за два часа выучил все руны. Все из большого справочника. И смог перевести страницу со старинным зельем, — хмыкнул Снейп-сенсей. — Рост паука можно остановить, начиная от года, после первых десяти линек.

— А в каком возрасте остановлен рост этого акромантула… Элмо? — поинтересовался грек.

— Элмо, так сказать, испытуемый. Мы добились результата примерно к его семилетию, — сказал Снейп-сенсей.

— Каковы размеры колонии акромантулов Хогвартса? — потеребил нижнюю губу мистер Зервас.

— Нарастание происходит медленно, примерно до шести особей в год, — подумав, сказал сенсей. — Иногда чуть больше, иногда чуть меньше, в зависимости от зимы и температуры. Мы с Гарри обнаружили колонию и занялись ими примерно два года назад. Самым старшим, после взрослых самца и самки, около тринадцати-четырнадцати лет. Они крупные. По условию, которое выставил Король Змей, достигшим пятнадцати лет акромантулам предстоит стать его добычей.