Путница - Громыко Ольга Николаевна

– Хорош наговаривать, – благородно возразил наемник, – по мне, лучше два мечника, чем один путник. И с арбалетчиком вовремя ты…

– Почему ты так вышибал не любишь? – перебил его саврянин.

– А, было по молодости, – смутившись, нехотя признался Сива. – Спелся с одной шабашкой, подзаработали неплохо. Ну, первые хорошие деньги, двадцать лет, гордый, как бык… завалился в кормильню обмывать и… того… перемыл. Вроде как служанке платье порвал, в очаг помочился… помню только, что весело было. Велел хозяин меня выкинуть, хоть я и расплатился загодя, с верхом. А вышибала у них здоровенный такой был… Это я уже к тридцатнику заматерел, а тогда он меня одной рукой за шкирку, другой за пояс – и на улицу. Да не под забор, а оттащил за угол и обобрал дочиста. Даже кольцо отцовское с пальца содрал, крыса, и сапоги снял. Я на следующий день, как очухался, побежал жаловаться… а меня снова побили и выкинули. И корчмарь сидит щерится: мол, первый раз тебя, бродягу, вижу. Поделились небось. Ох, туго мне тогда пришлось… Сапоги что, а поди на новое оружие заработай! Год чуть ли не побирался, на улице спал. Тогда и спину застудил, сейчас вот приезжаю сюда каждое лето, лечу…

Компания уткнулась в забор, Жар перекинул руку через калитку, отодвигая засов.

– Ну, до завтра, – ухмыльнулся Сива, протягивая Альку ладонь.

Вместо ответного жеста саврянин стянул ножны с саблями, накинул ремни наемнику на руку.

– Чтоб до вечера мечи принес, – буркнул он. – И учти: я тоже знаю, где ты живешь.

– Ладно. – Сива заулыбался еще шире, забросил сабли за спину и, насвистывая, пошел вниз по дороге.

Дома Рыска сразу залезла под покрывало, а Жар присел за стол, вытащил из кармана оставшееся от битвы яйцо, тюкнул им по стенке и начал облупливать. Поужинать вор не успел, а после всего пережитого у него проснулся зверский аппетит. Альк тоже отломил себе кусок булки, плеснул в кружку кислого молока.

– Слушай, – уныло обратился к нему «молец», – у меня что, правда на лице ремесло написано? Что даже ночью на жальнике видно?!

– Видно, – проворчал саврянин, – только путник это не про тебя сказал.

– А про… – Жар оглянулся на Рыску и сам все понял.

– Ну да, – подтвердил Альк. – Я же говорил, что удача любит одиночек. Стоило появиться девке…

– А почему тогда при ловле путника не помогло?! Все то же самое было: я, видун и Рыска!

– Помогло. Просто у тебя руки от страха тряслись. – Саврянин тоже покосился на девушку. – И она учится.

– Сейчас тоже тряслись, – с нервным смешком признался Жар. – Может, смотря чем швырять? – пошутил он. – Говорят же, что беспокойники через черту освященным маслом переступить не могут, а тут целое яйцо в башку!

– Если бы беспокойники… – невесело хмыкнул Альк. – Этот гад был вполне жив, даже нога подрезанная зажила.

– Так хромал же.

– От ножа в колено мог вообще ее лишиться… Объясни-ка мне одну вещь, – с искренним недоумением попросил саврянин. – Ну ладно Рыска, она вообще, похоже, думать не умеет. – (Лежащая к ним спиной девушка возмущенно фыркнула.) – Но ты-то зачем на жальник поперся?! Из тебя ж герой, как из курицы ястреб!

– А, – смущенно сказал Жар, кусая яйцо, – у «ночных» поверье есть, что пояс беспокойника воровскую удачу приносит. Говорят, что его знаменитая Кукушка носила, потому ее никто поймать и не мог.

– Ты ж теперь духовное лицо! – иронично напомнил Альк.

– Ну и что? Я об этом поясе знаешь сколько лет мечтал?! На макопольском жальнике раз двадцать ночевал, и ничего, а тут такой случай подвернулся!

– Если вовремя не отказаться от уже бесполезной мечты, ее достижение только разочарует.

Жар задумался, пережевывая, и перед новым укусом спросил:

– А ты все еще хочешь быть путником?

Доедали мужчины в тишине.

Глава 15

Жизнь начала налаживаться.

Рыска впервые почувствовала себя хозяйкой дома, и это ощущение ей жутко понравилось. Никто не будит, не понукает, не указывает, когда и что делать. Правда, делать приходилось все равно, и даже кропотливее – для себя ведь! – но девушка была совершенно счастлива. В Лосиных Ямах Рыскины желто-зеленые глаза никого не волновали – ну полукровка и полукровка, тут и цельных саврян полно. Девушка заметно осмелела, научилась торговаться на рынке и выносить ежедневную брань хозяйки чистого колодца, а не выдумывать причины, чтобы отправить за водой Жара.

А еще Рыска с изумлением обнаружила, что местные мужчины считают ее привлекательной. Любители поразвлечься на вечерок не в счет – выяснив, что девчонка не из таких, а ее приятель притопил в луже уже не один десяток буянов, сластолюбцы теряли к Рыске интерес. Но были и хорошие, серьезные парни, с которыми девушка понятия не имела, что делать. Нажаловаться Жару? Вроде не за что, они ж ее не обижают, только вздыхают под забором. Одного, к счастью, забодал козел, да так успешно, что больше Рыска его не видела. Но остались еще двое, пытавшиеся соблазнить девушку то семечками, то букетом подкинутых на крыльцо маков.

– Ты ж хотела замуж, – напомнил Жар, по стебельку скармливая букет козлу-душегубу, чтобы умилостивить его хотя бы на свой счет.

Рыска жалобно вздохнула. Ее и так уже все устраивало. Альк с Жаром больше не собачились почем зря – то есть по-прежнему сцеплялись языками по любому поводу, но это больше напоминало дружескую перепалку, чем копящуюся, готовую в любой момент полыхнуть ненависть. Но все равно мужчин в доме более чем хватало!

Друг с усмешкой покачал головой, поймал козла за ошейник и пошел привязывать возле самой калитки.

Коров удалось выгодно сдать напрокат, возить скучающих гостей по окрестностям. Рыска через день бегала проведывать Милку, но придраться было не к чему: буренка аж лоснилась, совсем избаловавшись на подачках от восхищенных ее окрасом детей.

А у хозяйки наконец-то появился новый плетень. Правда, для этого Рыске пришлось пойти на хитрость (по мнению Жара, подлость): повыдергать из старого забора гнилые прутья и невинно сообщить вернувшемуся с работы другу: «Глянь, как я тебе помогла!» В получившиеся дыры запросто пролезла бы не только курица, но и человек, так что вору пришлось срочно плести замену, покуда козы не добрались до распушившейся, вымахавшей по колено морковной ботвы. Хозяйкой всегда быть хорошо, что в доме, что на гряде.

– Ведь умеешь же, когда хочешь! – шутя упрекнула девушка друга, принимая работу.

Жар только вздохнул, посасывая заноженный палец.

– Смотри, как нарвало! – ткнул он его под нос подруге. – Вот доползет щепка до кости, нутряная гниль начнется, и помру из-за твоего плетня.

– Да ты его просто насосал! – возмутилась Рыска, тщательно осмотрев «смертную рану». – Поболит и выйдет.

– А вдруг нет?

– Пойди у Алька спроси, если мне не доверяешь.

Жар доверял, но пытался обезопасить свое будущее от починки плетней и стенал над пальцем еще два дня, отказываясь поднимать что-либо тяжелее ложки. На третий день вор спросонья перепутал, какой палец у него болит, и был с позором отправлен вскапывать грядки.

– А ты представь, что клад ищешь, – посоветовал ему Альк, проходя мимо.

Жар мрачно запустил в него комом земли, взорвавшимся о дорогу в шаге позади саврянина.

– Видун недобитый, – уязвленно проворчал вор, зная, что по простому человеку не промахнулся бы.

Саврянин насмешливо шевельнул бровями и пошел дальше. Но стоило Жару снова согнуться над грядой, как ему в зад стукнула маленькая зеленая паданка. Парень с гневным воплем подскочил, но Альк уже скрылся за кустом сирени.

– Ну погоди у меня, гад, – зловеще пообещал вор, подбирая яблочко (и еще штучек пять) и пряча в карман, чтобы достойно встретить саврянина с работы, когда тот будет думать о другом.

Жизнь налаживалась и одновременно казалась предгрозовым затишьем – наслаждайся, пока дают! Прошло уже две недели с драки на жальнике, а раненый путник как в воду канул. На осторожные намеки (а вдруг?.. а что?..) саврянин только огрызался. Но Рыска с Жаром знали, что Альк его ищет. Никогда не ляжет, не обойдя дом, а в городской толпе весь напрягается и непрерывно высматривает поверх голов, не обходя вниманием даже скорчившихся под стенами нищих. В кормильне на него тоже нарадоваться не могли: экий бдительный вышибала, даже в самое пекло не дремлет. Альк загорел, чуть поправился, но понять, что творится у него на душе, было невозможно. Сторонние люди и вовсе не догадывались, что с саврянином что-то не так. Сива, например, вообразил его чуть ли не закадычным другом, то зазывая за свой стол на кружку пива, то напрашиваясь в гости. Альк не возражал, и, хотя болтал по большей части сам наемник, явственно распуская хвост перед Рыской, все было почти прекрасно.