Ледяная Королева (Трилогия) - Ахмедова Майя Саидовна

— Нельзя меня подбивать, я и так раненый! — Волк на всякий случай пересел поближе к двери.

— Ушибленный, причем на всю голову, — поправила я, надежнее заворачиваясь в простыню, — иначе не стал бы меня выводить из себя по пустякам — вдруг обратно дорогу не найду?!

— И чего развоевалась? — Волк предусмотрительно пошел на попятную. — Сказал-то всего лишь о том, что и до тебя женщин видел… в разной степени одетых, так что вряд ли ты меня чем-то удивила бы!

— Ладно, не пыхти! — Я в качестве жеста примирения почесала его за ухом. — Бедной девушке нельзя уже ни порычать, ни в глаз кому-нибудь засветить, ни пакость какую сотворить — сразу сердятся, обижаются… Совсем заели, запритесняли, загоняли и застроили! Злые вы, уйду я от вас — будете знать!

— Совсем с ума сошла! — резюмировал Ворх, озабоченно качая головой. — Куда же мы теперь друг без друга?!

— Мой мудрый серый брат прав как никогда. — Я, вздохнув, отложила расческу. — И впрямь некуда деться — как с подводной лодки, если торпедный люк заварен!

В котелки я даже заглядывать не стала и уже в полусне, из последних сил сворачиваясь под одеялом в клубочек, уловила последнюю реплику Ворха:

— Тебе что же, настолько с нами плохо?..

Я снова проснулась посреди ночи. Нет, в этот раз ничто и никто не отважился потревожить мой драгоценный сон, и кошмаров никаких не было, и ощущение опасности благополучно скрывалось где-то в глубинах подсознания. Просто расхотелось, и все тут. Какое изумительное состояние — тепло, уютно, тихо, нет никакой необходимости срываться с места и куда-то лететь сломя голову!.. Я с удовольствием потянулась под одеялом, потом все-таки открыла глаза.

Сквозь мутноватые слюдяные окошки сочилось блеклое голубоватое свечение. Видимо, большей из местных лун удалось отыскать прореху в пухлом одеяле снеговых туч, и она, пользуясь моментом, светила изо всех сил. Рядом почти неслышно дышал Дин. Я осторожно повернулась на бок и, опираясь на локоть, притихла, засмотревшись на свое сокровище.

Одеяло наполовину сползло на пол, обнажив его до пояса, призрачное сияние ночного светила придавало загорелой коже какой-то металлический оттенок, а длинные пряди, разметавшиеся по примятой подушке, переливались жидким серебром. Его лицо во сне было совсем уж мальчишеским, особенно когда от легкой улыбки на щеках обозначились ямочки, а в уголках глаз — лукавые лучики.

«Золотоглазый нелюдь», — вспомнилось мне. Странные вещи случаются порой… Ведь у меня никогда не было недостатка в ухажерах, и встречались настолько достойные кадры, что даже донельзя переборчивая Норка только присвистывала и костерила меня на чем свет стоит, когда я вежливо — а то и не очень — спроваживала их восвояси. Аргументы она приводила вполне весомые: мол, в наше ли время такими парнями разбрасываться?! У меня же на все был один ответ — сердцу не прикажешь! А уж как наткнулась на ту картину, так и вовсе мой «чердак снесло, и шифер поехал», согласно диагнозу, вынесенному задушевной подругой, — приворожило меня сразу и намертво…

И вот вечно все не как у людей! Знакомые девчонки хоть в артистов каких влюбляются или спортсменов, я же… Зато в невезучих не хожу: вот она, моя мечта, во всей красе, хоть ешь ее с маслом (или без — как здоровье позволяет)! Кому еще наяву перепал прекрасный принц, хоть и Ледяной? И чихать на разницу между «нелюдем» и «людем», и все равно, что изгнанный, проклятый и отлученный, и одноцветно, что избушка посреди лесов, а не дворец посреди столицы… И нисколько не напрягает, что ближайшее окружение — лешие да шушки, птицы да зверушки…

А уж на затею с возвратом трона законному наследнику лично я наплевала бы с корабельной сосны, да еще и по ветру, но если для него это все так важно, я пойду с ним хоть куда и хоть зачем, буду исцелять и «видеть», сколько потребуется, вытаскивать его из переделок, если получится!.. Научусь и драться, и ножи метать, и стрелять из чего придется, и даже голыми руками вырывать сердце, если понадобится, чего бы мне все это ни стоило… Если у меня отобрали мою прежнюю жизнь и дали взамен возможность заполучить мужчину моей мечты, пусть не надеются даже, что я упущу свой шанс! Кто бы спорил, за все нужно платить, плавали — знаем, но уж то, за что заплачено, черта с два у меня отберешь! Разве что вместе с жизнью, да и то не сразу…

Дин вздохнул и шевельнулся, отворачиваясь и закидывая руку за голову. Мои неторопливо текущие мысли сразу свернули в другое русло. На темную родинку под левым ухом я не могла смотреть спокойно, не упуская возможности лишний раз ее поцеловать. Вот и сейчас, осторожно переменив позу, я потянулась к его шее и почти достигла цели, когда совершенно ясный и ничуть не сонный голос негромко произнес:

— Говорил же, натощак ложиться не стоит, но кто бы меня слушал! А теперь приходится лежать и дрожать — вдруг тебя на свежую кровушку потянет?!

Я подождала, пока сердце вернется на место, и спросила:

— Ты вообще когда-нибудь спишь?

— Конечно! — пожал он плечами, не открывая глаз. — Просто легко просыпаюсь. Например, от слишком пристального взгляда…

— Надо же мне как следует прицелиться! — Я провела кончиками пальцев по теплой коже над пульсирующей артерией (подыгрывать так подыгрывать!). — Подумаешь, стаканом крови меньше, стаканом больше… что, жалко?

— Для тебя — нет! — Он придвинулся ближе. — Кусай на здоровье!

Можно подумать, мне и в самом деле нужна его кровь! Но дважды себя приглашать не заставила — действительно куснула принца в шею. Он заметно вздрогнул, сгреб меня в охапку и с обреченным вздохом пристроил к себе на грудь.

— Угораздило же связаться с кровопийцей!

— Что, испугался? — Я, злорадно хихикая, теребила его за нос.

— От тебя ведь и в самом деле никогда не знаешь, чего ждать! — Он открыл наконец глаза, которые в полумраке переливчато мерцали золотыми звездами. — С тех пор как ты здесь появилась, у меня ощущение…

— Неземной радости, надеюсь?

— Кое-что еще. Как будто плыву на льдине в разгар ледохода: то ли к берегу прибьется, то ли расколется под ногами, то ли унесет в океан, то ли перевернется и утопит… И ни на минуту не расслабишься!..

Он осекся — видимо, разглядел, как изменилось выражение моего лица.

— А я, между прочим, к вам сюда не ломилась, — медленно, тихо и раздельно проговорила я, пытаясь отстраниться, — и никого не заставляю терпеть мое присутствие! Пусти!

— Ты что, обиделась?

— Нет, почему же, я просто счастлива узнать, что, не успев нарисоваться на горизонте, уже достала всех и вся, а ты, бедненький, так и вовсе ни днем, ни ночью покоя не знаешь! — Мое лирическое настроение будто из брандспойта смыло. — Как только жив до сих пор!.. Отпусти меня!

— Ты не поняла — я же совсем не о том говорил!

— Где уж мне, убогой! Кстати, со слухом у меня все в порядке! — Я вперила стылый прищуренный взгляд в его тут же потемневшие глаза и прошипела сквозь сжатые зубы: — Убери руки!

Он молча подчинился. Я соскользнула с лежанки, завернулась на ходу в одеяло и ушла в дальний угол к еще теплой печке, где устроилась к нему спиной на широком чурбачке, заменявшем табурет. Мне было прекрасно видно, что Дин сидит на краю постели, опершись локтями о колени и запустив обе пятерни в растрепанные волосы. Я раздраженно тряхнула головой и отключила «зрение» — была нужда на него «смотреть», потом еще глазами маяться!..

В тягостной тишине было слышно, как за стенами нашего временного пристанища гудит усилившийся ветер, пытаясь выбраться из переплетенных лап густо растущих елей и сосен. Дин бесшумно встал, набросил одеяло, подошел и уселся на пол возле меня, скрестив ноги. Меня по-прежнему интересовало лишь количество и расположение сучков, когда-то росших на стволах, которые потом стали частью сруба.

— Пожалуйста, выслушай меня!

Я пожала плечами: говори, кто тебе мешает?

— У меня и в мыслях не было сказать что-то для тебя обидное! Ты ведь настолько непохожа на других, что трудно угадать, как отреагируешь даже на самые простые слова или поступки… как сейчас, например!