Наследство колдуньи - Чистюхина Наталья

И все же сегодня она чувствовала себя лучше.

Прошлой ночью к ней явилась Презина в своей призрачной ипостаси.

— Твоя мать скоро приедет и привезет тебе эликсир Древнейших. Ты должна жить, Альгонда! Так нужно!

— Марта этого не допустит. Она знает правду. О вас, обо мне и об Элоре. Все потеряно.

Презина приложила свою призрачную руку к ее лбу.

— Вспомни то видение из будущего, о котором ты мне рассказывала. Ты, стоящая на носу лодки с плоским дном…

И Альгонда вспомнила. Вспомнила все до мельчайших подробностей — плеск весел у себя за спиной, запах озерной воды и бархатистый туман, расступающийся перед ее раскинутыми крестообразно руками… И из просвета в тумане на нее изливается свет… Она увидела Матье, постаревшего, со шрамом от раны, которую нанес ему ястреб.

А ведь, когда видение посетило ее впервые, на сына хлебодара ястреб еще не напал…

— Ты должна верить в свою судьбу, Альгонда! Она — единственная истина в этом мире! — сказала фея и исчезла.

С той самой минуты к Альгонде вернулись уверенность и покой.

Элора выпустила ее палец. Она уснула во время кормления и теперь ничем не отличалась от любого другого младенца. Легкая улыбка коснулась губ Альгонды. Презина не решилась бы отправлять флакон в Бати, ставший логовом Марты, если бы не была уверена, что эликсир уравновесит силы в этом мире.

Она погладила дочь по золотистым волосам, осторожно вынула у нее из ротика сосок и уложила ее поудобнее.

— Ты почему такой хмурый, а, Матье? Ты же стал отцом! — ткнув юношу локтем в бок, спросил мэтр Жанисс.

Что-то пробурчав себе под нос, Матье собрался было пригубить кружку с пивом, но она предательски задрожала у него в руке. Ничего не ответив собеседнику, он стал пить. Две девицы из челяди, усадив их за стол и подав им пива, уселись в дальнем углу и, хихикая, стали обсуждать приезжих.

Как только повозка прибыла на задний двор, Филиппина отвела мужчин в комнату позади кухни, пообещав позвать их, как только Альгонда примет чудодейственное средство. Жерсанду она увела с собой. Матье же оставалось только ждать объяснения с Альгондой, желательно подальше от посторонних глаз и ушей. Но нужен ли вообще ему этот разговор? У Альгонды родился ребенок. «Твой ребенок», — так сказала Филиппина. «Отец ребенка — ты, Матье», — подтвердила Жерсанда. Но, кто знает, ведь Альгонда могла зачать его и от барона? Он никак не мог перестать об этом думать. Иначе почему Альгонда ничего ему не сказала? Разумеется, они расстались не по-доброму. Он разорвал помолвку, отменил свадьбу, но… Ребенок! Разве может он не думать о ребенке?

Мэтр Жанисс в третий раз своей полной рукой схватился за кувшин и налил в свою кружку добрую пинту.

В горле пересохло и сильно хотелось есть. Повысив голос, он обратился к девицам:

— Вы что, не слышали приказания своей хозяйки? Немедленно дайте нам бульона! И побольше! Так она сама сказала! Или мне самому сходить на кухню и взять?

Едва дверь приоткрылась, как его носа коснулся аромат жаркого. Настоящий гурман, он в нетерпении облизнул губы.

— Задний окорок косули в брусничной подливке!

Закрыв глаза, мэтр Жанисс продолжал принюхиваться.

— Голуби на вертеле… Фламбеиз мирабели… Хм-м-м… Суфле… Пирог с шампиньонами… Клянусь богом, я отведаю всего понемногу! А ты что скажешь?

Не услышав ответа, он повернулся к поглощенному ревнивыми мыслями Матье и снова насел на него:

— И долго ты собираешься дуться?

Матье покосился на своего спутника.

— А я не дуюсь. Я думаю.

— О чем же это, черт возьми, ты думаешь? Или ты больше не любишь мою малиновку?

— Сейчас дело не в этом, мэтр Жанисс…

— По мне, так именно в этом! Фанетта, конечно, хорошая девушка, но, как мужчина мужчине… Как бы это сказать… Это как сравнивать омлет с… с… — Он задумался. — С паштетом из трюфелей!

Сравнение вышло таким забавным, что Матье невольно улыбнулся.

— Ну вот, ты же и сам понимаешь! Вы помиритесь, поженитесь и будете растить малышку…

Мэтр Жанисс прищелкнул языком.

— …И поскорее, а то нам надо возвращаться! В этом доме честных людей принято морить голодом! Эй, вы, тали! — крикнул он в сторону двери и привстал на лавке.

Как бы мэтр Жанисс не кричал, поварята были слишком далеко и не слышали его. Но стоило ему сесть, как появилась служанка с супницей и двумя мисками. Следом за ней вторая внесла на блюде порядочный кусок жареного окорока, еще дымящийся.

Сердце Альгонды подпрыгнуло от радости, когда порог комнаты переступила ее мать. Мгновение — и Жерсанда уже сидела на краешке постели и обнимала маленькую Элору. Филиппина заперла за собой дверь и передала им слова Филибера де Монтуазона.

— Мне пришлось уступить, мадам Жерсанда. Но вы уверены, что эликсир нейтрализует действие яда?

— Думаю, да.

— Тогда не будем медлить! — решила Филиппина.

Жерсанда уложила Элору в колыбельку, повернулась к молодым женщинам спиной и, приподняв юбки, вынула из мешочка пирамидальный флакон. Когда она протянула его Альгонде, у Филиппины округлились глаза от изумления.

— Погодите, Жерсанда! Можно мне посмотреть на флакон?

Мать с дочкой переглянулись. Альгонда кивнула, и Жерсанда передала дочери барона флакон из синего стекла. Та повертела его в руках.

— Он очень похож на тот, что я однажды видела в руках сестры Альбранты. Именно из него она налила лекарство, которое излечило тебя от жара, Альгонда!

— Наверняка это совпадение. Знахарка из Сассенажа рассказала мне, что этот эликсир сохраняет свои свойства только в таких вот синих флаконах, — сказала Альгонда и откупорила бутылочку со снадобьем.

Теперь она знала, кому Презина передала на хранение второй флакон. И сразу же об этом пожалела: если гарпия снова проникнет в ее сознание, то узнает и эту тайну. Решив пока не думать о неприятном, она поднесла горлышко к губам и залпом выпила горькую жидкость.

Тотчас же тепло распространилось по ее телу, и ей пришлось сбросить одеяло. На коже обильно выступил пот. Пока эликсир оказывал свое действие, Жерсанда встала и спрятала пирамидальный флакон на прежнее место, под юбку.

— Вы уверены, что ей нужно было выпить все до капли? — спросила Филиппина. Она смотрела на Альгонду. Та закрыла глаза. Под воздействием внутреннего огня все тело ее, от головы до пальцев на ногах, постепенно становилось пунцово-красным.

Со стороны казалось, что молодой женщине трудно дышать. Вернувшись к кровати дочери, Жерсанда погладила Филиппину по плечу.

— Не беспокойтесь напрасно. Зло превозмочь непросто. Нам нужно подождать.

Альгонда и вправду не испытывала ни боли, ни иных неприятных ощущений. Она утратила связь с реальностью, обратив все внимание на происходившую в ней внутреннюю трансформацию. Она не знала ее природы, но ощущение было такое, словно эликсир постепенно заполнял каждую клеточку ее тела. Там, где пламя гасло, оставалась не зола, а нечто новое, иное. Той же природы, но более сильное, концентрированное, вибрирующее. Это было похоже на чудесный танец ярких красок, время от времени взрывавшихся россыпью звезд…

Филиппина приложила пальчик к сонной артерии Альгонды, как ее учила сестра Альбранта, когда они вместе лечили дуэлянтов в Сен-Жюс де Клэ, и с тревогой посмотрела на Жерсанду.

— Ее сердце бьется как сумасшедшее! Я едва слышу паузы между биениями. Боюсь, вместо того чтобы спасти Альгонду, мы ее потеряем!

— Успокойтесь, Елена! Я доверяю знахарке и верю, что моя дочь справится с недугом.

— Может, нужно положить ей на живот Элору? Вам я могу сказать: когда я так сделала, вокруг них появилось облако волшебного света и обе приподнялись над кроватью чуть ли не на туаз. И вскоре после этого Альгонда пришла в себя.

— Потерпите еще немного, — с умиротворяющей улыбкой попросила Жерсанда, хотя сама она умирала от тревоги, стараясь этого не показывать.