Мир Рэи. Рыцари (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

– Хромовые сапоги и рубаху попозже принесу, за серебряный рин, – деловито добавила она.

– Спасибо Сим, – грустно ответил. Та насторожилась.

– Чего это ты?

– Не хочу на бал.

– А чего вдруг? – она отложила шмотки в сторону и присела на кровать, хлопнула рукой сбоку по покрывалу, мол садись.

Послушно присел.

– Рассказывай, вижу, что неладное с тобой творится, – мягко проговорила она, повернувшись в пол оборота ко мне и уставившись своими заботливыми карими глазами.

Рассказал ей про встречу с баронетом в цитадели.

– Не переживай, – махнула Симона, положив ладони на мою коленку. – На бал шпагу брать придется, но махать ею ты не обязан. Держись ближе к Морису. Просто ты молодой очень, тебя любой рыцарь задирать не поленится, особенно перед знатными дамами, да леди всякими. У нас их немного, но вот гостей прибавилось. Старайся за девушками не ухлестывать.

– И не собирался! – взвинтился я. Симона усмехнулась.

– Ты девушек не знаешь! Они и сами провоцируют рыцарей на стычки. Им это ради веселья. Просто будь скромнее, избегай внимания вообще. Кланяйся да извиняйся, и не горячись. Всем улыбайся, даже если совсем не улыбается, дави из себя. Иначе задерут как петуха, да засмеют, а то и прирежут в горячке.

Сижу и цепенею от ее слов. Симона вдруг обняла. А я в ответ ее ухватил крепко–крепко. Тут вспомнилось и о матери умершей, и о Илене похищенной.

– Раздавишь, – прокряхтела Симона, ослабил хват, глотая слезы.

– Ты это чего? – ахнула Симона, отстраняясь. – А ну не реви, ты же рыцарь! Не реви, чего удумал? Зайдет сейчас Морис или толстуха Мила. Потом весь замок сплетнями пойдет!

– Да не реву! – рыкнул, утирая слезы.

– Какие тебе балы, – выдохнула Симона. – К маме под сиську...

Злость неожиданно ударила в голову, а руки сами уже схватили девушку. Запрыгнул на нее сверху и придавил. В глазах чернота пульсирует. Вижу, что девушка испугалась, руки вперед выставила. А я заламываю их, к горлу мечу. От ее визга только опомнился. Лезть перестал. Сижу на ней сверху, она замерла.

– Ты чего? – прохрипела Симона, округлившимися почерневшими глазами.

– Нет у меня мамки, – рыкнул и слез с нее.

Минуты две она не решалась встать с кровати. А я сидел рядом, мысли в кучу собирал.

– Ты извини, брякнула не подумав, – выдохнула она, поднявшись с кровати. Шею потирает, вижу, что след остался.

– Это ты прости, не знаю, что на меня нашло. Сегодня у мага был. Силы во мне какие–то не такие, это он так сказал.

– Силища в тебе ой–ей–ей, – с обидой проговорила девушка, разминая руку. – Меня не каждый мужик заломать сможет!

– А пытались? – подловил я.

– А чего ж не пытаться? – горделиво заявила та и рукой по телу своему провела. – Я ж вон какая аппетитная.

Я прыснул и рассмеялся, а Симона фыркнула, молча сгребла оставшиеся мундиры и ушла. Смех, как рукой сняло... обиделась что ли?!

Поднялся, смотрюсь в зеркальце небольшое. Настроение на такой высоте, что не описать. Облаченный в бордовый мундир выгляжу великолепно, будто сам граф! Это не я, вернее – я другой. А еще будет белая–белая рубашка и черные сапоги блестящие!

Завтра бал... и там будут все, включая того баронета со своими дружками. Сжал ножны, резко и со звоном вынул шпагу. Взмах крест на крест... как родная! Ну что ж. Натренировался рубить на кустах в лесу.

Вечером сходил до своего Стрельца. Он на меня тоже обиделся, за день ни разу его не навестил. Сейчас даже яблочко не взял.

– Ты чего Стрелец? Эй морда серая! – возмутился и впился зубами в его яблоко.

Конь чуть ли не к стене противоположной поджался. Я еще немного позвал, да и пошел. Время вечернее. Выспался, домой не хотелось, пошел по двору гулять.

Иду, брожу... Вот уже и места незнакомые вокруг. Улочки, площадка базарная, куда, наверное, Мила, за продуктами ходит. Сейчас последние торговцы с площадки уйти спешат, сворачивают свои товары и на тележки укладывают. Половина площади пустует. Дальше две параллельные улочки, три ряда домов каменных. Тут тоже рыцари живут. А может и казармы с солдатами гарнизонными стоят.

Смотрю на небо, солнце уже зашло, оранжевые паутинки надо мной еще поблескивают, а зеленые пропали. Великие тоже спят. А я гуляю. Улочки подсвечивают огни факелов. Сразу вспомнилась деревня моя и костры, не у всех же электричество от эренниевого камня было. Люблю смотреть на огонь, это особое таинство.

Проскочил в ближайшую улочку, дальше просвет, домов шесть пройти и площадь. Там вообще светло и народа больше.

– Почтенный господин! – в свете факела показалась девушка.

Остановился, смотрю на нее. Волосы белые, прямые, переливаются, глаза выразительные, все в ресницах, сама укутана в полупрозрачную ткань. Такое ощущение, что обнаженная передо мной стоит. Фигура, как у той статуи, что рассматривал. Внутри меня жар нарастает и волнение, стою, сказать ничего не могу. Чувствую, что вместо слов писк или хрип выйдет. А она видит, что я в замешательстве, подходит за руку хватает и за собой уводит.

Иду за ней. Ничего не понимаю, опасение есть, а ноги послушно идут и слабость в теле какая–то... Податливость, бессилие перед такой красотой. В дом заводит. Внутри тусклые масленые светильники тлеют. А она дальше ведет по полу деревянному. Вокруг ничего не замечаю, смотрю только на ее попу, что сквозь ткань просвечивает. Через дверной проем переступаю. Девушка останавливает меня, скидывает с себя ткань, на кровать садится, руками упираясь назад, и смотрит на меня исподлобья, чего–то ожидая.

Сейчас она показалась мне худенькой такой, круглая грудь, будто на ребрах примостилась. Впечатление, что вот – вот отпадет. Выгнулась девка, заметив куда смотрю, грудь выпятила, та еще больше вздыбилась. У меня жар внутри нарастает. Хочу броситься на нее, сам не понимая, что дальше делать. Она смотрит так... так непонятно.

– Возьми меня, почтенный господин, – шепчет девушка ласково, глаза ее большие круглые хлопают длинными ресницами. Словно бабочки порхают.

Меня вдруг, как кнутом по спине огрело. Опомнился.

– Я... я другую люблю, – бормочу и назад иду.

Передо мной фигура темная вырастает, путь преграждая. Позади женщина хихикает.

– Эр! Смотрел!? Плати! – рычит мужчина.

Здоровый, не в высоту, а больше даже в ширину, еще и руки растопырил широко, лысина блестит, сам бородатый и одетый, как крестьянин.

– Пусти, – прошу жалобным голосом. – Пусти или ...

– Или что? Пошел за бабой!? А?! Пошел! Вот и плати теперь! Мне неважно было, не было! – ревет он и хватает меня за руку.

Злюсь и вырываюсь. Он в драку лезет. А меня гнев, да обида берет: за что платить? Думал, девушке помощь нужна. А теперь, раз за ней пошел, значит, и платить должен? Получается, видел ее голой, едва Илене не изменил.

Кулак летит прямо на меня. Отлетаю к столу, и тот разваливается под моим весом. В глаза звездочки. Свирепею, после удара уже не так страшно. Дрался с мальчишками. Этот шире меня раза в два. Да если следов на нем не оставлю, значит не драка это, а избиение. Надо всегда отпор давать, так отец учил! Хоть поцарапаю, а будет знать, что легко не отделался!

Вскакиваю и бегу на него. Бью кулаками в голову, раз–два. Он где стоял, там с места и рухнул, как дерево спиленное.

– Убил! – визжит позади девушка. – Убииил!!

Бегу прочь, кисти от боли стреляют, будто по каменной стене стучал. Выбегаю из дома, мчусь с улицы, позади визг и проклятья. Не мог я его убить... Ну не мог, такого здорового с двух ударов. Он ведь даже не защищался, думал, для него мои кулачки комариными укусами покажутся. А вот не вышло. Он, как и убитый мною маг, так же себя повел. Недооценил!

Ничего, будут знать, как честных людей заманивать, да деньги за просмотры требовать!

Выбежал на площадь и чуть не сбил старенькую крестьянку с большим узелком. Сердце колотится. Нужно домой бы скорее возвращаться, да с перепуга в другую сторону побежал.

Смотрю, в конце площади толпа собирается. Любопытно стало. Люди меня обгоняют, туда же стремятся. Запястья у кистей пульсируют, как бы не опухли. Дыхание выравниваю, чтобы не заподозрили, что драпал.