Правила боя. Колдун (СИ) - Московкина Анна

   - Чтобы охотничий инстинкт взял надо мной верх, и я понеслась в погоню. - Сообразила Жарка, не дав архимагу раскрыть рта.

   - Молодец. - Велор вскользь похвалил воспитанницу, но ей померещились в его ровном голосе нотки укора. - Но почему бы не обвинить во всем Регину?

   - У Регины был один мотив... ревность... - Невнятно начал архимаг. - Но... он глупый. И... надо было скрыть, что она действует осознанно! Надо было скрыть не то, что действует она не одна, а что она действует сама.

   - Значит, Регина была дорога инициатору убийства? - эльф продолжал ощупывать оружие чуткими тонкими пальцами.

   - Или нужна. Ведь с ее заключением в покои Мадеры попасть становилось очень сложно. Но Редрин испугался так, что запер Регину и попортил этим всё.

   - Что было такого в покоях архимага, что нужно было найти? - Жарка втянула носом воздух, напомнив Горану лисичку, почуявшую курятник.

   - Отречение. - Прошептал Горан, невольно хватаясь за внутренний карман. А потом скоропалительно разжимая руку, но проклятый эльф заметил и это.

   - Оно у вас с собой?

   - Это не ваше дело! - опомнился Горан.

   - Не мое. Но вам ведь интересно узнать, почему Марин де Морр отрекся от престола?

   Горан не говорил ничего про старшего брата государя, впрочем, догадаться не трудно. Эльф надменно усмехнулся, положил кинжал на место и аккуратно приподнял ворот рубашки мертвого Мадеры:

   - Рана колотая, чистая, ни яда, ни магии.

   - Вижу. Что вы знаете о Марине?

   - Я знаю Марина де Морра, Майорина, - эльф отошел от тела, приблизился к архимагу и открыто посмотрел тому в глаза: - Майорин считал Орника Мадеру своим другом, очень хорошим другом. Я знаю, что Майорин порвет глотку любому, кто покусится на жизнь его брата. И я совершенно уверен - он понятия об этом не имел. Ни о заговоре, ни об убийстве.

   - Это ничего не значит! - разозлился Горан. - Это лишь сентиментальная чепуха, а вы рассуждаете, как влюбленная женщина!

   - Я похож на женщину? - эльф приподнял красивую бровь.

   - Нет! - рявкнул архимаг, опять по-батрацки засучил рукава и принялся накладывать на тело и кинжал заклинания безвременья. Пока он выстраивал формулы, колотящееся сердце успокоилось, а мысли опять стали ясными.

   - Орник Мадера ваш учитель, Редрин Филин ваш государь, и вам больно, что один из них решил изничтожить другого. А теперь вы начинаете думать, не Редрин ли подстроил смерть верховного архимага. Вас пугает ответ, и потому вы слепите себе глаза ложными догадками. Майорин же наоборот вам неприятен, но он непричастен, я уверен.

   Горан смотрел в пол, глядеть на эльфа не хотелось.

   - Я тоже не могу быть абсолютно беспристрастен. Жарка моя воспитанница, у меня нет детей, и я смело могу назвать ее своей дочерью.

   Девушка сжала маленький кулачок, ей давно хотелось услышать эти слова. Вот только не думала она, что услышит их от хладнокровного наставника именно сейчас, а эльф продолжал:

   - Майорин мой друг. Я хочу защитить их обоих. Вы умны, милостивый государь. Давайте поможем друг другу, сложим нашу пристрастность и попытаемся мыслить ясно и хладнокровно.

   Пол перестал интересовать архимага, Горан медленно поднял голову. Перед ним по-прежнему стоял эльф с равнодушной миной карателя, но слова уже прозвучали, и глупо было не верить, что говорил он.

   - Хорошо. - Решился Горан. - Я согласен.

   В зале сидели семеро, сборище могло показаться весьма странным, но государь так не считал. Редрин Филин, созвавший их сюда, выпрямился на троне и для порядка велел представиться, в чем не было особой нужды - они и без того друг друга знали.

   - Консат, верховный жрец Трех Богов.

   - Денера, мать настоятельница Вирицкого Женского монастыря.

   - Горан Вирицкий, исполняющий обязанности верховного архимага Велмании.

   - Ивар. - Прозвище "Голый" советник опустил.

   - Арне я, Арне, никто меня за ночь не переименовывал! - как обычно нарушила этикет слышащая.

   - Велор, глава Ордена Белого Меча.

   На главу карателей смотрели с опаской, но эльф и острым ухом не повел - привык.

   Он вскользь улыбнулся Денере, кивнул Горану и принялся изучать Ивара с Консатом.

   Первый советник был невысоким щегольски одетым мужчиной средних лет, с очень короткими волосами и ухоженной бородкой. Он демонстративно игнорировал правила, показывая, что имеет права не подчиняться в мелочах, но судя по модному стеганному дублету с золотым шитьем, высоким сапогам с вышитыми отворотами, ежику волос на голове - этот человек был весьма пристрастен к веяниям и правилам. И нарушал лишь напоказ, бахвалясь для публики, но в общем и целом жил как по писанному, чем кажется не был доволен. Велор таких не любил, даже не просто не любил, он их терпеть не мог. Даже Горан Вирицкий с его трепетным отношением к закону, этикету, поведению, вызывал у эльфа больше симпатии. Велор с улыбкой припомнил, как архимаг отказался подписывать Жаркин приговор, запугав стражника.

   Жрец же наоборот эльфу понравился. На нем была чистенькая ряса, поверх нее длиннополая шуба, Консат - тощий, нескладный, казался ниже ростом, чем был на самом деле. И только взгляд его выдавал. Глаза у Консата смотрели ясно и внимательно, с лукавством беса и зоркостью сокола. Велор поймал на себе этот пронизывающий взгляд, ответил на него похожим. Жрец ему кивнул. Они признали друг друга, как два хищника, охотящиеся на разную добычу в одном лесу.

   Редрин Филин передал слово Горану, забыв в обращении употребить словосочетание "исполняющий обязанности" и тем самым подтвердив: архимаг займет пост Мадеры. Горан нервничал, понимая: сейчас ему придется врать.

   И ложь, которую они с главой Белого Меча старательно готовили для сегодняшнего совета, станет очередным нагромождением выдумок, вьющихся и без их помощи при любом дворе, где вершится большая политика. Ложь будет многоступенчатой и многослойной. Потому как Редрину Филину подастся ложь полуготовая - недожаренная, и уже Филину будет дано решать, в каком виде подавать это блюдо подданным.

   Так же нельзя было исключать того, что часть фактов были известны присутствующим. С каждым, кроме эльфа, Орник Мадера вел свои секретные дела, и каждый знал про него что-то такое, что не должны были узнать остальные.

   Не думал Горан, что смерть это так хлопотно. Знал, что это больно, горько, тяжело. Но хлопотно...

   Он мысленно переругивался с учителем весь предстоящий вечер, пока писал отчет, он чихвостил его, пока нес этот насквозь лживый отчет государю, кричал на Орника, пока советовал Редрину, где в этом отчете промолчать, где недосказать... Но мертвые редко отвечают живым, и верно это к лучшему.

   Ответь Орник ученику, они непременно бы поругались. Обязательно бы поругались. Раз и навсегда. И Мадера молчал, до того момента, когда Горан не нашел его письмо. Письмо обращенное к ученику, и может быть не будь того письма, не было бы этого храма лжи, который нагородили Горан и Велор.

   Но письмо было, нашлось при вторичном обыске покоев Орника Мадеры, на котором настоял проклятый эльф.

   "Мой Ученик! - писал Мадера ровным круглым почерком. - Я, верно, мёртв. А раз ты шаришься в моих вещах, то умер я не сам, и мне помогли "добрые" люди. Что ж я рассматриваю подобную возможность, потому и принялся писать сие послание. Подозреваю, что ты уже успел весьма разочароваться в своем учителе. Мне бы оправдываться, но я не стану этого делать, просто скажу: ты еще очень молод для колдуна, ты не видел как сменяются лица окружающих тебя людей, как их уносит и калечит время, а ты остаешься таким каким и был, и каким будешь еще многие годы. Подобный опыт сильно ужесточает сердце. Именно из-за его отсутствия ты сейчас злишься на меня и негодуешь на себя. Ты прав, не стану спорить. Редрин Филин твой государь, ты моложе его, ты принимаешь его таким какой он есть, а государь и человек он неплохой. Вот только не его это время, и рано или поздно он падет, не оставив наследника, или оставив, но беспомощного младенца. А Велмании как никогда нужен грозный и мудрый правитель. И такой государь у нее есть, думаю, ты уже знаешь об этом.