Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир"

— Если бы я знал, что ты шлюха… — И умолк.

Разве девушка с глазами ребёнка может торговать своим телом? В хрустально-чистых серых глазах застыло удивление вперемежку с тоской.

— Ты бы за меня не заступился, — закончила фразу Найрис и улыбнулась. — Ну и ладно. Зато я впервые почувствовала себя настоящей женщиной.

Прикрыла шляпкой растрёпанные волосы и медленно пошла между рядами.

— Уходим, Сибла, — сказал Людвин. — Вдруг эти вернутся.

— Ты видел, какие у неё глаза?

Озираясь, Людвин потянул его за рукав:

— Идём же, идём.

— Ты видел? — повторил Сибла, оглядываясь.

— Видел, видел. Глаза шлюхи. Идём быстрее.

Вернувшись в особняк, Сибла закрылся в комнате. Шагая из угла в угол, чувствовал себя зданием, которое вдруг распалось на кубики. Заново возводил фундамент, выкладывал первый этаж, но как только дело доходило до крыши, кубики рассыпались. В ушах звучал голос: «Не бойся, сынок. Я рядом». Его заглушал другой голос: «Найрис… Найрис…» Шлюха с глазами чистой девочки…

Далеко за полночь Сибла разбудил Людвина:

— Переписывай проповеди.

— Что? Сейчас? — промямлил духовный наставник, щурясь от света лампы.

— Всё в этом городе принадлежит хозяину, — проговорил Сибла, кружа по спальне. — Всё: вещи, дороги, дома, мужчины, женщины, шлюхи. Хочешь взять, заплати. Не хочешь платить, попроси разрешения взять. Не плюй на асфальт, он не твой. Хочешь плюнуть, плюнь в зеркало. Не ломай деревья, они не твои. Хочешь ломать, ломай себе руки.

— Бред какой-то, — промолвил Людвин, протирая глаза.

— А ты напиши так, чтобы это не было бредом. Чтобы люди поняли и прониклись. Напиши: «Терпение хозяина не безгранично. Любой ваш проступок может стать последней каплей. И хозяин обрушит на вас свой гнев».

— Думаешь, хозяин выползет из мрака, чтобы тебя поблагодарить?

— Нет. Я хочу его уничтожить и занять его место. — Приблизившись к Людвину, Сибла со всей силой сжал ему плечо. — Мы братство Белых Волков. У волков нет хозяина. Они сами хозяева жизни.

*

К концу морского путешествия Адэр занемог. Сойдя на берег, еле поднялся по лестнице, выдолбленной в скале. Всю дорогу до замка пролежал на заднем сиденье автомобиля. Воздух Грасс-дэ-мора — сухой, колючий — царапал гортань, вызывая мучительные приступы кашля. Горло, бронхи, лёгкие жгло огнём, в ушах гудело, перед глазами пульсировали чёрные точки. Наверное, то же чувствует младенец, покидая райское чрево матери.

Адэр вошёл в апартаменты и рухнул на кровать, не сумев раздеться. Его бросало то в жар, то в холод. Он погружался то в воду, то в песок. Слышал бой часов и звон стекла. Видел застывшие водопады и кипящую пустыню.

Вдруг возникли заплесневелые стены. Цепи — как ржавые ручьи с потолка. Пол в пятнах крови. В проломе крыши капля солнца. Небо всосало каплю, и стало темно. Адэр заметался по лачуге в поисках Эйры. Она где-то здесь, лежит без сознания. Снаружи шёпот. В щелях двери свет костра. Хлыст и Таша. Лиц не видно. Пальцы, изуродованные подагрой, стянули с головы Таши косынку. По гибкой спине заструились чёрные волосы. Это не Таша… Хлыст с усмешкой посмотрел через плечо. Иштар…

Адэр вылетел из темноты, схватил Эйру за руку и рывком притянул к себе.

Охнув, она выронила пузырёк и навалилась сверху:

— Нельзя так пугать!

Адэр сжал её в объятиях:

— Я тебя потерял.

— Вы бредили, — промолвила Эйра, обдав его щёку горячим дыханием. — Я позову Яриса Ларе. Он в гостиной. Ждёт, когда вы проснётесь.

— Сколько я спал?

— Два дня.

— Чёртова акклиматизация.

Эйра попыталась высвободиться:

— Маркиз может войти в любую секунду.

Продолжая держать её одной рукой, Адэр запустил пятерню ей в волосы на затылке. Потянув назад и вниз, вынудил запрокинуть голову.

— Мне больно, — выдохнула Эйра. — Да что с вами?

— Почему ты перерезала себе вены?

— Шаг вперёд, два назад. Сколько можно?

— Ты хорошо переносишь смену климата. Почему обманула?

— Я говорила правду. У меня был период слабого самоконтроля.

В спальню заглянул Ярис Ларе:

— Ваше Величество…

— Закройте двери, — крикнул Адэр и, прижав голову Эйры к себе, зажмурился. — Над тобой издевались? Да?

— Человек, который считает женщин вещами, никогда не делал мне больно. В отличие от вас.

— Скажи правду.

Эйра вырвалась из объятий. Пригладив волосы, опустилась на стул и вцепилась в пуговицу на манжете рукава:

— После коронации Иштара у меня появились видения. Страшные видения из далёкого прошлого Ракшады. Я стала принимать лекарства, но они дали побочный эффект. Я оказалась в мире желаний и грёз и чуть себя не потеряла. Пока мне готовили другое лекарство, я резала себе вены. Меня отрезвляла только боль. Боль всегда меня отрезвляет.

Усевшись на край кровати, Адэр досадливо поморщился:

— Не знаю, что на меня нашло. Прости.

Эйра сделала глубокий вдох и на выдохе произнесла:

— Теперь задайте вопрос, который вас действительно интересует.

Адэр упёрся кулаками в перину. Прямо сейчас он может получить ответ на то, что его гложет… Но как потом жить?

— Вопросов больше нет.

— Почему вы…

— Потому что! — перебил Адэр и, поднявшись, подошёл к окну. — Зови маркиза Ларе.

Распахнув рамы, впустил в спальню пресный запах сада. Зелень выжатая, небо измученное, солнце нервное. К этому надо привыкнуть.

В замок съехались советники, желая услышать рассказ о поездке в Ориенталь. Однако Адэр переносил заседание Совета со дня на день: Йола и Йеми остались в посёлке морского народа и словно забыли, что правитель ждёт их. Советники теряли драгоценное время, занимаясь бумажными делами. Адэр просиживал в архиве, пролистывая исторические труды.

Три тысячи лет назад был принят закон о привилегиях. Будто в отместку за то, что короля возвели на вершину иерархической пирамиды, приверженцы разных религий запели на один лад: «Король — помазанник божий. Не всяко чрево благословенно носить наследника его». Это чрево стали выбирать не по велению сердца, а исходя из политических и дипломатических соображений.

Народ был беспощаден к тем, кто ставил личные интересы выше государственных. Если помазанник божий шёл на поводу чувств, события разворачивались по одному сценарию. Короля вынуждали отречься от престола (сейчас король отрекается и лишь потом женится на плебейке). Страной управлял технический Совет во главе с временным правителем. Потом корону надевал мастак в подковёрных играх. Как правило, он не славился возвышенными помыслами. Крушил устои, вводил новые порядки, перекраивал историю на свой лад, разгонял сторонников предшественника, опасаясь заговоров и интриг. А предшественник и его незнатная супруга исчезали из поля зрения.

Чаще всего правление новоявленного короля заканчивалось государственным переворотом: власть не всем по плечу. Кризис власти иногда приводил к распаду государства, что и произошло с Высокогорьем. Семь веков назад большая держава раскололась на три страны: Залтана, Бойвард и Росьяр. Толан — наследный принц Росьяра — стремится заполучить принцессу Леессу, а с ней и Залтану. Скорее всего, он задумал вернуть и Бойвард под свою корону. У Тезара может появиться сильный сосед, и Тезару это однозначно не нравится.

Великий и Трой Дадье преследуют одни и те же цели, однако Великий идёт напрямик, а Трой петляет, извлекая попутно дополнительные выгоды. Они не мешают друг другу, ведь чей бы план не сработал, выиграют оба. Наверное, поэтому Моган и Дадье неразлучны сорок пять лет.

Великий хочет женить сына на Луанне, чтобы подчинить Партикурам и укрепить позицию Тезара. А Трой, с подачи Адэра, грызёт землю, чтобы заменить Луанну Леессой. В итоге залтанские банки окажутся у Троя в кармане, король Партикурама с его тайнами — под пятой, ну а принц Толан останется с носом.

Адэр переворачивал страницы толмудов, рассматривал карты древнего мира и мрачнел. В истории нет подсказок и зацепок. Законы как горы — не перепрыгнешь. Вот если бы он родился пару-тройку веков назад, когда тайный брак был легитимным. Но этот брак не спас бы Адэра. Долг короля — дать короне наследника, а сын от плебейки не входит в круг помазанников божьих. Тайный брак или гласный — итог один: конец династии. Чтобы не свести к нулю деяния великих предков, он обязан жениться на принцессе или, на худой конец, на дочери герцога.